Подойдя к машине, я даже пнул ее в сердцах... Но честно говоря, не только для того, чтобы выместить на ней разочарование от бесславного прощания с Ольгой, но и из чисто практических соображений: без хорошего пинка почему-то не открывался замок водительской дверцы.
Я уселся за руль и повернул ключ зажигания. На удивление, машина завелась сразу: не успела еще, значит, остыть. А то бы я тут попрыгал. Я ведь обычно и не езжу при минусовой температуре: хрен заведешь. Сегодня же вывел ее только для того, чтобы пустить пыль в глаза Ольге. Встретить девушку не просто так, а на своей собственной тачке!.. Пришлось при этом забашлять какому-то парню на нормальной "девятке" за то, что он кварталов пять тащил меня на буксире, пока моя "Сиерра" не затарахтела самостоятельно. За эти деньги я спокойно проехался бы и на такси. И на обратный путь еще осталось бы.
А пыль в глаза пустить все равно не получилось. Ольга села в машину с нескрываемой опаской. Еще бы! Разве на ТАКИХ машинах возят таких девушек?! Тут только я понял, что злобными размышлениями об автомобиле я подсознательно гоню от себя мысли о своей мужской несостоятельности и позорном бегстве от ее подъезда...
Я включил печку, и окна моментально запотели. Но ничего, скоро оттают. Я запустил дворники, и в тоненьком слое свежего снега образовалось два полукруга - в форме задницы. При этом я нечаянно газанул сильнее, чем надо, нешипованная, да еще и лысая, резина секунд пять побуксовала, и машину повело в сторону. И вот так неказисто, как корова на льду, с трудом выровнявшись и взревывая, она, наконец, тронулась. Хорошо хоть этого Ольга не могла видеть...
Но в конце концов не я ли в детстве из принципа снимал с велосипеда тормоза? За ненадобностью! Я никогда не ладил с техникой, никогда не мог ничего починить, но всегда умел приноравливаться к любым неисправностям и не боялся их.
И вот я иду уже под девяносто. Снег стал гуще, и встречные машины видны только парами огней. С моими водительскими талантами в такую погоду следовало бы встать на обочину, включить аварийку и дождаться конца снегопада. Но если снег будет валить часа два, самостоятельно мне тогда уже не завестись, а цеплять меня ночью никто не остановится... Ладно. "Дотянем до леса, - решили друзья..."
Мне казалось, я еду очень даже рискованно, на весьма приличной скорости... Но какие-то мудаки преспокойно меня обгоняли, и это бесило еще больше.
Перед глазами возникло насмешливое лицо Ольги. Я нервно затянулся, и огонек сигареты обжег пальцы: оказывается, я курю уже фильтр. Я закашлялся и стал крутить ручку окна, чтобы выбросить окурок в промозглую тьму. Как раз в этот миг машина поравнялась с перекрестком, а желтый глаз светофора сменился красным.
Выбрасывая бычок наружу, я машинально отреагировал на сигнал светофора: отжал сцепление и ударил по тормозам. Сознавал, что делаю все неправильно, совсем не так, как полгода назад учил меня инструктор по вождению... Надо было спокойно проскочить на красный "ввиду небезопасности маневра", а еще правильнее было бы плавно снизить скорость загодя... Все я знал... Но было уже поздно, и я лишь вцепился в баранку обеими руками, в то время как машина, словно на коньках, заскользила по обледеневшему шоссе, практически не замедляясь.
Она неслась вперед, слегка разворачиваясь при этом влево. Угловым зрением я видел ряд мчащихся на меня огней. Вот так. Допрыгался... Первый удар пришелся по левому заднему поворотнику. От сотрясения у меня потемнело в глазах. Но лишь на миг. Как раз за этот миг мою "Сиерру" окончательно развернуло - мордой к потоку автомобилей, которые только что мчались позади меня. И я, придя в себя, увидел несущийся прямо на меня огромный джип "Чероки". Я даже успел разглядеть за его лобовым стеклом перекошенное лицо вцепившегося в руль "братка".
Удар!..
Зажмурившись, я приготовился к боли, к хрусту ломающихся костей, рвущих сухожилия и кожу... Но... Почему у меня есть время представлять все это? Я приоткрыл глаза. В висках стучало. Я глубоко вздохнул, и розовая пелена ужаса в моих глазах рассеялась. И я увидел перед собой все те же вытаращенные глаза бритоголового.
Такие, как он, в отличие от меня страховочным ремнем не пристегиваются. Или он на подушку надеется? Ну, и где она, подушка?.. Подавшись вперед, бритоголовый уже почти касался лбом стекла, как бы готовясь выбить его. Вот, значит, почему это окно называется "лобовым".
Но что за чертовщина?! Почему со мной ничего не происходит?! Хотя я много раз читал, что перед смертью течение времени словно бы останавливается. И сейчас я вспомню всю свою жизнь. Она, словно пущенное задом наперед кино, галопом пронесется перед моим внутренним взором, а затем время вновь извергнется гибельным вулканом и бритая голова водителя джипа все-таки пробьет стекло, а моя грудная клетка лопнет, стянутая серым ремнем безопасности, и машины завертятся, закружатся нелепыми фигуристами на катке магистрали, вовлекая в аварию все новых и новых несчастных...
Но ничего этого не совершалось. Никакого движения. И я с удивлением осознал, что даже поблескивающие в свете фар снежинки за лобовым стеклом не падают, а висят, как малюсенькие елочные игрушки, привязанные к чуть подрагивающим невидимым нитям...
Я попробовал шевельнуться, почти уверенный, что ничего не выйдет. Раз уж весь мир застыл, словно воздух превратился в прозрачный лед, то и я - вмерзший в него карась... Но ни фига подобного: двигаться мне ничего не помешало.
Я отстегнул ремень и вышел из машины.
А мир продолжал цепенеть. Самое подходящее слово, это я вам как филолог заявляю. Именно "цепенеть".
Все окружающее нелепо застыло, мелко дрожа, словно изображение на видео в режиме паузы. Нормально двигаться мог только я.
Хотя нет, не только. Теперь лишь я увидел, что на обочине дороги стоят двое персонажей в нелепых, словно одежда "телепузиков", светло-розовых плащах. И они делают мне руками знаки. Похоже, они зовут меня. Позади них призрачным зеленым светом мерцает прозрачный куб размером чуть больше человеческого роста.
Я не люблю фантастику... Любил раньше, но после того, как на филфаке почитал НАСТОЯЩУЮ литературу, к фантастике стал относиться довольно прохладно. Но иногда все-таки почитываю... Так вот, картина была явно из романа какого-нибудь Головачева или Лукьяненко. То есть неправдоподобно глупая.
Я хотел крикнуть "розовым": "Кто вы?", и мне казалось, я даже сделал это... Но не услышал звука, мой вопрос остался лишь мысленным. А им надоело ждать, когда я наконец послушаюсь их, и они сами побежали ко мне. Тогда я на подгибающихся ногах шагнул им навстречу, а затем тоже побежал, вдруг осознав, что это невероятное оцепенение мира может прекратиться так же внезапно, как началось, и тогда я погибну под колесами одной из этих машин, уже втянутых в ДТП и стоящих под самыми неестественными углами, порою касаясь друг друга. Ведь я нахожусь в самой их гуще.
