Глеб Анфилов - В конце пути

Алексей встал, снова окинул взглядом отсек. Увидел, что во время взрывов погибла вся астрономическая аппаратура. Разрушены системы но только тяжести, но и отопления и кондиционирования воздуха. Безнадежно испорчены телемеханические устройства, повреждена внутренняя дверь тамбура, ведущего в отсек управления. Клочьями торчат порванные провода линий связи.

Правда, многие разрушения поправимы, носят поверхностный характер. Видимо, основная масса антигаза аннигилировала при прорыве обшивки. Может быть поэтому осталось целым и замерзшее тело Веры.

Алексей начал вылавливать и выбрасывать в пробоину блуждавшие по отсеку обломки. В пустоту мира полетели лоскутья пластмассы, куски металла, измятые, рваные детали аппаратуры.

…Вот в спину ткнулось нечто твердое и сравнительно большое. Обернулся и увидел заледенелый труп кошки. Это их Дездемона, Дезда, как звала Вера. Пушистая красавица! Та самая, с которой Вера хохоча, выделывала всякие акробатические фокусы. Та самая, что однажды в поисках тепла потихоньку влезла внутрь приемника радиотелескопа и с ревом вырвалась оттуда, ужаленная током высокого напряжения.

Взял хрупкое ледяное тельце, раздумывая, выбросить ли его. Потом открыл ящик стола и спрятал туда.

Распахнул настежь обе двери выходного тамбура — внутреннюю, изломанную взрывами, и наружную, оказавшуюся совершенно исправной. Теперь застывшие узоры звезд смотрели в отсек из двух больших отверстий — пробоины и открытого выхода. Пробоину надо было сразу же заделать.

Выбрал в шкафу аварийного запаса стройматериалов несколько толстых металлических листов. Разметил их по форме пробоины, разрезал огнем электрической дуги. Осторожно вывел наружу и привязал к поручням на обшивке звездолета.

Снова сверкающий ленящийся металл, искры. Работать, работать, работать…

Через полтора часа ремонт обшивки был завершен.

Предстояло решить, что же делать дальше.

По неписаным законам астронавтов похороны умерших астронавигаторов совершаются прямо в космосе. Зашитое в брезент тело выносится наружу, в мировое пространство. Это должно происходить в присутствии всех членов экипажа корабля и сопровождается траурным маршем.

Но Алексей не мог и думать о том, что он один выполнит трагический ритуал похорон. Он не был способен своими руками послать куда-то в пропасть, прочь от себя останки Веры. Он не мог допустить, чтобы Верино тело утонуло в космосе. Ни в коем случае! Почему? Он не знал. Он не отдавал себе отчета в этом желании, не хотел даже думать о его причинах, чтобы не уличить себя в нелепом и опасном капризе. Но решение было непреклонно. Примет останки Веры только Земля.

Между тем, надо было восстановить астрономический отсек. Отремонтировать отопление, закрыть выход, впустить тепло и воздух, исправить дверь внутреннего тамбура. Благоразумие и непререкаемые правила требовали немедленно сделать отсек пригодным для жизни. Но тогда нельзя будет сохранить нетленным тело Веры.

Отсек остался открытым. Через распахнутый выход им продолжали владеть холод, пустота, недвижимые отблески звездного сияния.

Над пультом — двое часов. Левые — маленькие и по виду совсем обычные. Они отсчитывают зависимое время — естественное время этого маленького мирка, который называется «Дианой». Правые часы сложные и громоздкие. Встроенные в кибернетическую машину, они вычисляют и переводят в неравномерное движение стрелок независимое время — то, что должно течь на далекой Земле.

На левых часах — 18:40. Дрожащими скачками бежит секундная стрелка. Внизу цифры: 1070 день полета.

Циферблат правых часов разграфлен не на двенадцать, а на тридцать делений. Каждое из них — земные сутки. Стрелка ползет возле цифры 19. По середине циферблата окошки с числом земного года и названием месяца. Год 2080, месяц — январь.

В начале путешествия «Дианы», когда стрелки левых часов сомкнулись вверху циферблата, а в окошечке «дни полета» стояли нули, правые часы показывали: год 1989, июнь, 20.

Алексей вспомнил тот день.

В пять утра, за шесть часов до старта, они вышли из дома. Вера была очень возбуждена, даже пожалуй, больше, чем следовало. Спрыгнув с крыльца, она побежала вперед с криком; «Лешка! Завоюем качели!» Алексей старался ее успокоить, советовал поберечь силы. Куда там! Вера растормошила, раззадорила его. Минут пятнадцать они качались, как дети, с выкриками, с шутками…

А потом? В памяти осталось солнце, счастье ожидания очень большого события и затаенная трагедия расставания.

После заключительного медосмотра астронавты шли к стартовой зоне между двумя рядами людей, которые забросали путь цветами. Вера стала тогда серьезной и тихой.

— Алеша, подумай, — шепнула она, — никого из них мы никогда не увидим больше. Никогда!..

Началось невеселое прощание с друзьями и близкими, которым разрешили подойти к самой черте стартовой зоны. Мать Веры — сухонькая пожилая работница цветочной оранжереи — не сводила с дочери воспаленных заплаканных глаз. Она молчала. Все сказано раньше. Отец Алексея семидесятилетний седой старик, — хоть был бледен и еле держался на ногах, старался казаться спокойным и бодрым. Он много всего видел в жизни, но до конца остался смешливым, добродушным человеком и немного чудаком. Перед последним рукопожатием он неестественно улыбнулся, проговорив: «Передавай поклон потомкам, Алексей!» А потом заплакал, замахал руками: «Ничего, ничего, держись сынок!» Это были его последние слова.

…На пульте управления задребезжал звонок — сигнал о том, что пора выверять курс звездолета и наносить на карту новую точку пути. Алексей раздвинул створки окон наблюдения. Настроил угломерные инструменты. Примялся за тонкое и кропотливое дело измерения галактических координат «Дианы». Опять старался думать только о деле — о градусах, созвездиях, пунктах отсчета. Шла ответственнейшая работа, от которой зависело главное — правильность движения корабля. В такие минуты Вера всегда выключала магнитофон или магнитопроектор. Сейчас этого не требовалось. Музыки не было. Гробовая тишина.

Один…

…Перед стартом с маленькой речью выступил начальник космодрома. Не торопясь, негромко, лаконично он говорил о том, что экспедиция осуществляется согласно программе «последовательных скачков», что задача ее «кажется простой» — исследовать примерно половину будущей трассы «Земля — Бета Кассиопеи», где предполагалось наличие населенных миров, и вернуться на Землю. Для многих кораблей эскадрильи экспедиция продлится три года, для Земли 90-100 лет. Начальник, улыбаясь, добавил: «Экспедиция примечательна еще и тем, что экипаж одного из кораблей „Дианы“ впервые составляет супружеская чета. Мы думаем, это неплохо, — сказал он. — Удачи вам, товарищи…»