– Это не настоящая елка, Харви. Но это неважно. Нам пришлось обойтись тем, что есть, ведь на Рождество самое главное, что люди любят друг друга и дарят подарки. Ты знаешь об этом?
– Раньше я не знал, – ответил Харви.
– Так принято у людей.
– Она красивая, – сообщил сайдорец. – Рождественская елка – красивая.
– Видишь? Я же говорила, что Харви понравится, – заметила мать.
– Она была бы еще красивее, если бы у нас были разноцветные игрушки. А это просто кусочки фольги и блестящие бусы. Но это совсем неважно, – выпалил Аллан.
– Но это совсем неважно, – повторил Харви.
– Аллан, – сказала мать, – по-моему, пора отнести Харви обратно. Он не может долго обходиться без воды, а у тебя еще останется немного времени перед сном, чтобы завернуть подарки.
– Ладно. – Аллан направился было в кухню, но остановился. – Мама, ты скажешь Харви «спокойной ночи»?
– Спокойной ночи, Харви.
– Спокойной ночи, – ответил Харви хриплым, каркающим голосом.
Аллан оделся и отнес сайдорца в бухту. Когда он вернулся, мать уже разложила на кровати мальчика цветную оберточную бумагу, ленты и коробки. Она также приготовила точильный камень, который Аллан собирался подарить отцу, и маленькую, размером с мизинец, фигурку из местной глины, которую Аллан сам вылепил, обжег и раскрасил, чтобы послать бабушке с дедушкой. Посылка на Землю стоила пятьдесят кредитов за унцию, фигурка весила чуть меньше; бабушка с дедушкой оплатят ее по получении. Увидев, что все готово, Аллан подошел к своему шкафчику.
– Закрой глаза.
Мать честно зажмурилась.
Достав из верхнего ящика пару рабочих перчаток, которые он приготовил специально для нее, Аллан быстро запихнул их в одну из коробок.
Вместе они завернули и перевязали лентами подарки. Сложив их под дерево, скудно увешанное самодельными украшениями, Аллан на секунду замешкался, затем подошел к коробке с игрушками и достал свой набор астронавтов. Они были сделаны из той же глины, что и подарок бабушке и дедушке. Отец их вылепил и обжег, а мать раскрасила. Экипаж находился в отличной форме, только у навигатора отломилась правая рука, в которой он держал карандаш. Аллан отнес навигатора матери.
– Ма, давай и это завернем.
– Зачем? – удивилась она. Аллан смущенно погладил обломок руки навигатора.
– Это будет подарок… для Харви.
Она пристально посмотрела на него.
– Твой навигатор? Как же звездолет полетит без него?
– Ничего, полетит.
– Но, милый, Харви – не маленький мальчик. Что он будет делать с навигатором? Он вряд ли станет им играть.
– Да, – согласился Аллан. – Но он сможет хранить его у себя. Правда?
Мать неожиданно улыбнулась.
– Конечно. Ты хочешь завернуть его и положить под елку?
Он настойчиво покачал головой.
– Нет. Харви со свертком не справится. Я лучше отнесу подарок к бухте и отдам прямо сейчас.
– Сейчас уже поздно. Пора спать. Ты отнесешь его завтра.
– Но как он его найдет, когда проснется завтра утром?
– Ну хорошо, – кивнула мать. – Я сама его отнесу. Но ты сейчас же запрыгнешь в постель.
– Уже прыгаю, – с готовностью согласился Аллан и вытащил из шкафчика пижаму. Когда он устроился в уютной постели, мать поцеловала его и выключила свет, оставив только ночник.
– Спи. Спокойной ночи, – сказала она, взяла астронавигатора и вышла из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.
Выключив моечную машину, она надела куртку, ботинки и спустилась на берег бухточки.
– Харви!
Сайдорца не было видно. Она постояла, оглядывая черную воду и темные низкие берега, на которые из-за облаков едва сочился тусклый свет луны. Она почувствовала себя очень одиноко на этой чужой земле, и ей страстно захотелось, чтобы муж оказался дома. По телу пробежала дрожь; женщина нагнулась и положила астронавигатора у кромки воды. Затем начала подниматься по склону, но на полдороге ее окликнул Харви.
Она обернулась. Сайдорец наполовину выбрался из воды и держал маленькую фигурку, обвив ее серебряными нитями. Она спустилась обратно, и Харви благодарно скользнул в воду. Он мог передвигаться по земле, но с огромным трудом.
– Вы что-то потеряли, – он протянул ей астронавигатора.
– Нет, Харви, – ответила она. – Это тебе рождественский подарок от Аллана.
Несколько секунд он молча лежал на воде, и, наконец, произнес:
– Не понимаю.
– Я знаю, – она вздохнула и в тоже время слегка улыбнулась. – Рождество – такой день, когда все дарят друг другу подарки. Это очень древний обычай… – Стоя во тьме на сыром берегу, она принялась рассказывать, и, слушая звук собственного голоса, удивилась, как разговор с каким-то Харви может принести столько облегчения. Она говорила о Рождестве, о том, почему Аллан захотел сделать Харви подарок… Сайдорец молча и тихо покачивался на черной поверхности воды.
– Ты понимаешь? – переспросила она после долгой паузы.
– Нет, – отозвался Харви. – Но это красиво.
– Да, это красиво, ты прав. – Внезапно она вернулась из теплого солнечного детства в свой нынешний промозглый мир и вздрогнула. – Харви, на реке и в море опасно?
– Опасно? – переспросил он.
– Я имею в виду водяных быков. Они в самом деле могут напасть на человека в лодке?
– Один может. Один нет.
– Теперь я не понимаю тебя, Харви.
– Ночью, – сказал Харви, – они поднимаются из глубины. Они разные. Один уплывет. Один выберется за человеком на сушу. Один будет лежать и ждать.
Она поежилась и спросила:
– Почему?
– Они голодные. Они злые. Они – водяные быки. Вы их не любите?
– Я их боюсь до смерти. – Она на секунду задумалась. – А тебя они не трогают?
– Нет. Я… – Харви замолк, подыскивая слово, – электрический.
– Вот как. – Она снова зябко поежилась. – Холодно. Пойду домой.
Харви шевельнулся на воде.
– Я бы хотел подарить что-нибудь, – сказал он. – Я сделаю подарок.
У нее на мгновение сжалось горло.
– Спасибо, Харви, – сказала она мягко и торжественно. – Мы будем очень рады, если ты сделаешь нам подарок.
– Не стоит благодарности, – ответил Харви.
Чувствуя себя непонятным образом согретой и приободренной, она повернулась и направилась к мирному, теплому дому. Харви, неподвижно распластавшись на воде, смотрел, как она уходит. Когда дверь захлопнулась, и в доме погасли огни, он развернулся и двинулся прочь из бухточки.
Со стороны могло показаться, что он летит, но в действительности он стремительно плыл. Сотни тончайших нитей с поразительной скоростью несли его по темной воде; на поверхности не оставалось даже ряби, словно вода была не жидкостью, а газом, сквозь который он продвигался, влекомый силой мысли. Покинув бухточку, Харви поплыл вверх по реке, двигаясь с той же легкостью и быстротой мимо низких берегов и островков, едва возвышающихся над поверхностью. Наконец, он добрался до места, где вода была особенно черна и глубока, а на протянувшуюся меж двух островков серебряную лунную дорожку деревья-колючки отбрасывали мрачные тени.
