…Бешеная артиллерийская подготовка заставила забыть про всякие разговоры. В грохоте выстрелов и взрывов никто не заметил, как исчезли два друга. А потом, когда появились огненные танки, было уже совсем не до Синицы и Лященко. Правда, на этот раз советским кинжальным пушкам удалось подбить два танка. Подожженные собственной горючей жидкостью, танки ярко горели среди морозной тьмы, освещая снежные сугробы вокруг себя. Видно было, как из одного танка попытался выпрыгнуть механик в кожаной одежде. Но он не успел: взрыв бензина закрыл все облаком дыма и огня…
Два прыгающих танка были подбиты, но остальные восемь, сделав свое дело, возвращались назад. Дрожащие лучи прожекторов время от времени нащупывали их, и в следующую же секунды танки исчезали из светового пятна, погружаясь прыжками в темноту зимней ночи. И лишь иногда в течение нескольких секунд можно было вновь видеть их, тускло освещенных красным заревом горящего льда, зажженного горючей жидкостью.
Танки возвращались назад, погружаясь в снежные заносы, тяжело шатаясь. Они шли уже не поодаль друг от друга, а понемногу сближаясь, чтобы быстро пройти между двумя буграми к своим окопам: там уже не было опасности попасть под выстрелы советских противотанковых пушек.
Черное небо опустилось низко-низко; ни одна звезда не смела выглянуть, словно все они были напуганы грохотом взрывов и артиллерийской стрельбы. Становилось заметно теплее; или, может, это только казалось от огня, разлитого фашистскими танками?..
Танки быстро отходили назад. В грохоте мотора танкисты последней машины не услышали, как прямо перед ними в снежном сугробе раздался отрывистый приглушенный голос:
— Даешь!
Второй голос коротко отозвался:
— Есть!
Два белых пятна на снегу зашевелились. Танк проходил как раз между ними. Как по команде, два человека в белых маскхалатах, почти незаметные среди снега, бросились к машине. Что-то мелькнуло в воздухе, что-то, вьющейся гадюкой, упало между острыми зубцами гусениц танка. Раздался сухой треск. Гусеницы остановились, они уже не отбрасывали назад снег а зарывались в сугроб, так как, тормозя, танк по инерции тяжело и упорно прополз еще немного вперед. Но вот его бронированное тело остановилось, безумно ревя мотором. Краткий радостный возглас отметил это, и две фигуры в белых халатах вновь упали в снег, невидимые на нем. Только зоркий, наблюдательный глаз заметил бы, как эти две фигуры ползли к стальным бокам танка, словно пытаясь прижаться к нему. Зачем?..
Танк стоял. Его гусеницы что-то заклинило. Вот мотор сбавил обороты, стало тише. Хриплый голос внутри отдал отрывистый приказ. Две-три секунды — и вокруг танка стало вдруг светло. Две струи жидкого пламени опоясали танк, сжигая все вокруг него.
— Так я и думал! — Тихо пробормотал Синица, прижимаясь ближе к гусенице. — Держись, Лященко, здесь они нас не тронут, держись! Они вылезут!
Видимо внутри танка успокоились. Огненный пояс исчез. Несколько тяжелых капель еще упали вниз из небольших трубок по сторонам танка. Они падали в снег, как растопленный сияющий металл, шипели и гасли.
Раздался скрежет брони. Наверху открылся люк. Из него показалась голова человека, руками державшегося за края люка. В одной руке были клещи. Фашистский механик быстро выпрыгнул из танка и подбежал к гусенице, утопая в снегу. Он наклонился, держа наготове клещи, и вдруг упал, оглушенный ударом приклада по голове.
И снова стало тихо. Из танка послышалась ругань. Вскоре второй танкист не выдержал тревожного ожидания. Вот и он показался над люком. Но ему не пришлось вылезти самому. Две длинные руки схватили его за горло и вытащили наружу как кошку. Через секунду он неподвижно лежал на снегу.
А Синица уже кричал:
— Да ладно возиться с ним! Скорее снимай колючую проволоку с гусениц! Видишь другие танки остановились, возвращают сюда. Ну, разве я не верно предвидел?.. Увидишь, придут этому на помощь… Давай, давай, Лященко! Вот, держись, сейчас задним ходом!..
Он исчез в танке. Вновь бешено загрохотал мотор. Танк тяжело подался назад. Лященко быстро вытащил из гусениц одну за другой две прочные петли из целых пучков колючей проволоки, которые остановили гусеницы. Затем с усилием вскарабкался в люк, закрыв за собой крышку.
Тем временем остальные танки повернули и уже приближались к отставшему, видимо, решив взять его на буксир. Фашисты не хотели оставлять танк Красной Армии, они пытались сохранить секрет новой машины. Танк стоял неподвижно, казалось он все еще не в состоянии двинуться с места. И только тогда, когда его отделяло от других всего несколько метров, его поведение резко изменилось.
Танк словно сошел с ума. Он молниеносно рванулся вперед, сразу перейдя на полную скорость и разбрасывая вокруг себя снег. Вот он оказался возле прочих танков, развернулся, и вдруг огненные струи брызнули из его бортов, направленные на соседей. Танк бешено крутился в одну и другую сторону, поливая машины жидким пламенем. Его соседи не успели ничего сделать, нападение было слишком неожиданным; огненная жидкость заливала их, проникала сквозь смотровые щели и щели люков, зажигала металл гусениц…
А когда вокруг бешеного танка уже пылали шесть фашистских танков, на которых разваливались и падали кусками в снег гусеницы, Синица радостно закричал, хотя и знал, что Лященко не может услышать его в этом адском шуме:
— Достаточно! Выключай! Поехали к своим!..
Танк быстро выскочил из огненного круга и, покачиваясь, ныряя в сугробы, понесся к советским окопам. Огненные струи по его бортам исчезли, выключенные Лященко. Сзади, освещенные собственным огнем, горели вражеские танки, горел снег вокруг них. Только один на полной скорости убегал к своим окопам. Это было все, что осталось от целого отряда танков…
…На этот раз советские позиции не встречали одинокий прыгающий танк выстрелами. С открытым люком танк медленно проезжал через советские окопы, словно выбирая себе дорогу. Смело можно было бы сказать, что танком руководила недостаточно опытная рука. Над люком виднелась голова Лященко. Он вглядывался вперед, все время крича вниз, в люк:
— Тише, ты! Тише, Синица! Людей раздавишь, чертяка! Синица, осторожнее!..
Танк остановился. Друзья вылезли из него. К танку подошел командир роты. Синица выпрямился, поправил шлем, приложил к нему руку:
— Разрешите доложить, товарищ командир. Шесть вражеских танков уничтожено, один захвачен и доставлен сюда. Марка МТ-77. Теплеет, товарищ командир, поймаем фашистов между реками!..
Командир роты также приложил руку к шлему. Пряча улыбку, он ответил строгим голосом:
