- Пожалуй, если бы люди, не такие мудрые, как ты, узнали о моем поступке, они бы назвали его злом и преступлением?
- Добро и зло - пустые понятия, сын мой. За ними нет логики. Это паутина, которой сильные опутывают мир, чтобы управлять. Это щит, который подымают слабые, чтобы защититься. Поэтому ложь устраивает и тех, и других. Но тебе она не нужна. Не засоряй память. Мир, основанный на строгой разумности, - вот что нам нужно. Ты понял?
- Да, Диктатор.
- В нем расцветут наука и искусство. Каждому воздается по заслугам. Таким образом мы наконец достигнем устойчивости.
- Понимаю, Диктатор, - ответил сигом. В его голосе больше не было сомнения.
Человек, которого называли Диктатором, довольно улыбнулся. Его голубые глаза смотрели на собеседника почти нежно, но две четкие складки, идущие от короткого носа к губам, словно бы удерживали их в рамке и не давали улыбке стать сентиментальной. Он продолжал:
- Люди выработали слишком много ложных ценностей, ложных понятий, придумали слишком много лживых слов. Им они нужны для борьбы и обмана. Но все это не должно ни обмануть, ни испугать тебя. В минуту опасности создай вокруг себя энергетическую оболочку. Постарайся не включать лучевых органов, иначе ты сразишь слишком много людей и можешь разрушить город. Помни о двух критериях.
- Буду руководствоваться только ими, Диктатор.
- Помни второй закон Программы: ты не смеешь заходить в библиотеки, читать книги и газеты, кроме тех, которые тебе предлагаю я. А теперь иди. Используй время своих первых прогулок для наблюдений и бесед...
2. ПОДРОСТКИ
Сигом вышел на улицу. Утро пахло бензином. Спешили на работу люди - два встречных потока, направленных в противоположные стороны. Лица озабочены, оживлены, угрюмы, радостны, злы... Шаги быстрые, шаркающие, крадущиеся...
Сигом слушал шаги и шум автомобилей, смотрел на лица и сравнивал... Мужчина несет портфель - лицо озабочено, мужчина тащит чемодан улыбается... Женщина с большим животом идет осторожно. Глаза тусклые прислушивается к тому, что несет в себе...
Дерутся воробьи из-за хлебных крошек. Дерутся дети во дворе из-за игрушки.
Вот у доски объявлений несколько разных людей, безработных. А выражение на их лицах одинаково: унылое ожидание, робкая надежда.
Человек ведет дога. Оба важные, невозмутимые. Дог учуял что-то, остановился, натянул поводок. Человек пытается оттянуть его в другую сторону. Победил дог. Ведет человека к столбу. Подымает ногу... Идут дальше...
Временами сигом включал рентгеновидение и заглядывал в портфели и сумки, улыбаясь то насмешливо, то грустно. Временами включал телепатоприемники - и миллиарды мыслей, перебивая и тесня одна другую, врывались в его необъятный мозг, где роль клеток выполняли атомы.
"Улица - это еще одна книга, и далеко не самая оригинальная из прочитанных мной, - думал сигом. - Просто здесь автор ничего мне не объясняет, я должен все объяснить себе сам: женщину с большим животом, человека с собакой... И эту суету на тротуарах, суету машин на мостовой, суету их взглядов и мыслей... Если бы эта девушка знала, что думают о ней мужчины? А если рассказать родным чиновника, что он замышляет? Или этому важному господину, каким он кажется сейчас своей собаке?.."
На перекрестке двух улиц сигом заметил группу подростков. В их глазах, которыми они провожали проезжающие машины, вспыхивали зеленые огоньки.
- Почему же вы не возьмете то, что вам нравится, а лишь мечтаете об этом? - поинтересовался сигом.
Ребята обернулись к нему. Один спросил:
- Ты кто?
- Сейчас это не важно. Посмотри лучше туда, куда ты смотрел раньше. Вон машина остановилась. Хочешь ее? Если водитель будет сопротивляться, у тебя в кармане - нож.
- Это убийство, - сказал подросток, отступая.
- Ну и что? - насмешливо спросил сигом.
- Это плохо, это преступление.
- Чепуха! Кто тебе сказал, что это плохо? И что такое плохо? Ты молод, ты силен, ты красив, ты полон желаний. Осуществи их! Потом будет поздно!
- А полиция? - спросил другой.
- Я помогу вам сделать так, что ни один полицейский ни до чего не докопается. Я сам буду вашим вожаком.
И сигом изложил им такой план, что даже самый трусливый понял: опасаться нечего.
- Пошли! - скомандовал сигом, и подростки стаей ринулись за ним.
- Ты пропадал целую неделю. Рассказывай, - встретил его Диктатор.
- Я помог подросткам осуществить их желание.
- Удачно?
- Да, конечно.
- В другой раз они пойдут за тобой куда угодно. Пусть это будет почином. Когда-нибудь ты поведешь толпы жаждущих завоевать мир и сделать его разумным. А пока учись.
3. СТАРУХА
Сигом замечал ее каждый день на одной и той же скамейке. Проворные руки со спицами двигались почти автоматически, а глаза были устремлены в одну точку, находящуюся где-то на вершине дерева. Старуха вязала, и клубок ниток разматывался бесконечно и однообразно с утра до позднего вечера.
- У вас, наверное, нет родных, - сказал сигом, садясь рядом.
Старуха не удивилась неожиданному вопросу, повернула голову к сигому, и он увидел сеть морщин, рассекавших серую дряблую кожу.
- Ни родных, ни близких, - ответила старуха.
- А что вы вяжете?
- Шарфы и кофточки.
- Для кого?
- Продаю их и на вырученные деньги покупаю кое-что для себя.
- А если я отниму вот этот шарф?
Спицы остановились...
- Могу отдать его, если он вам нравится.
Сигом задумался. В книгах, которые Диктатор разрешал ему прочесть, не упоминалось, что человек может без борьбы отдать что-то ценное другому. "Значит, они не представляют для нее ценности". Он спросил:
- Но если вы живете, то у вас есть чем дорожить? Я знаю, что для женщины главное - любовь, дети, семья, мир чувств. У вас ничего этого нет. Ваши чувства потухли. Что же осталось?
- Воспоминания. Я живу ими.
Он подумал: "Выходит, они могут быть настолько ценными, чтобы заменить остальное".
- Отними их - и вы погибнете?
Она поняла, куда он клонит:
- Я могу поделиться ими с любым. Мне будет это приятно.
- Поделиться - не подходит. Я хочу их все, полностью.
- Я и отдам их все.
Сигом заподозрил подвох:
- И ничего не оставите себе, ничего не припрячете? Даже волк зарывает кость про "черный день".
- Они останутся со мной.
- Но вы же отдадите их мне, - напомнил сигом.
- Воспоминания - это не кости, не хлеб. Я отдам их, и они останутся со мной.
Сигом спросил у Диктатора:
- Может ли человек отдать другому самое ценное и при этом испытывать радость?
- Нет, - сказал Диктатор.
4. СУД
- Но нигде люди не нагородили столько несуразицы, как в Уголовном праве, - заметил Диктатор. - Сегодня ты убедишься в этом.
