— У меня лаборант пропал. Точнее, на работу не вышел. Позавчера с обеда отпросился: у него в медпункте высокое давление зафиксировали…
* * *
В последний момент Волоско передумал.
— Иду с вами, — он полез из машины. — Мне так спокойнее будет.
Его сотрудники — один баскетбольного роста, другой пониже, но комплекцией походивший на профессионального борца, — молча переглянулись.
— Витя, от авто ни шагу, — добавил Марат Андреевич водителю. — Следи за тем, что вокруг происходит.
— Обижаете, — буркнул тот, но покинувшая бус троица уже входила в обшарпанный подъезд хрущобы. Начальник институтской службы безопасности шел последним. Поднявшись по каменным, основательно стертым ступеням на второй этаж, они сгрудились у железной двери с накладной, из бронзы, цифрой шесть. На лестничной площадке сразу стало тесно.
— Жми, — поглядывая на соседские двери, приказал Волоско. — Трижды.
"Баскетболист" послушно вдавил перламутровую кнопку на косяке. Звонок у шестой квартиры оказался громкий с переливами. Как только смолкла последняя трель, люди на площадке замерли, прислушиваясь. Марат Андреевич даже дыхание задержал, но ничего не услышал. Никто внутри не зашевелился, не крикнул, торопясь "Иду, уже иду!". Не спросил, прильнув к глазку, "Кто там?". Похоже, что в квартире было пусто.
— Открывай, — тихо ответил Волоско на вопросительный взгляд подчиненного.
Похожий на борца занял место отступившего в сторону товарища. Достал кольцо с двумя ключами, снабженное пластиковым инвентарным номерком. В распоряжении начальника службы безопасности имелись дубль-комплекты от жилища каждого из работающих в институте. Подписывая контракт и становясь сотрудниками НИИ, все в виде обязательного "бонуса" оформляли кучу страховок в маленькой, никому неизвестной охранно-страховой фирме "Ангел". В том числе и на квартиру с находящимся в ней имуществом.
— Нижний заменен, — буркнул "борец". — Или сломан.
"Баскетболист" еле слышно присвистнул и многозначительно посмотрел на шефа. Тот мысленно выматерился и повторил:
— Открывай.
Ключи сменились связкой отмычек, сотрудник присел на корточки. Возился он недолго, с минуту, но Марата Андреевича от волнения прошиб холодный пот. Он представил, что замок сломан и придется вскрывать дверь с помощью инструментов. А это обязательно привлечет внимание, начнутся досужие расспросы. Хотя с точки зрения закона, все оформлено так, что не подкопаешься. Страховой договор давал сотрудникам "Ангела" право входить в охраняемое помещение без разрешения хозяев, если сработала сигнализация. А то, что в данном случае сигнализацию отключили по приказу Волоско, значения не имело. Возникнут вопросы — на пульте фирмы будет зафиксирован тревожный вызов, поступивший из квартиры.
Стандартная металлическая дверь отворилась, и оба оперативника, не спеша, вошли в коридор. Заглянув по пути в туалет и ванную, "борец" прошел на кухоньку, а его напарник исчез в комнате. Их начальник остался на лестничной площадке. Внизу на первом этаже кто-то затопал по лестнице, и Волоско опять напрягся. Попадаться на глаза посторонним ему не хотелось.
— Никого, — в коридор выглянул "баскетболист". — Ни живых, ни мертвых.
— Пусто, — кивнул его коренастый товарищ.
Шаги снизу приближались, послышалось чье-то тяжелое дыхание. Марат Андреевич быстро вошел в квартиру и тихо закрыл за собой дверь. Через несколько секунд он увидел в глазок, как мимо, дальше на третий этаж, протопал нагруженный сумками бородатый мужик.
Волоско повернулся к подчиненным:
— Ну, что стоим? Ищем, ребята, ищем. Нужно осмотреть каждый сантиметр этой конуры.
* * *
— … доступ он имел. Работал с препаратом, поэтому я тебя и вызвал, — Волоско поставил ногу на скамейку и, наклонившись, принялся завязывать распустившийся шнурок туфли. — По инструкции каждая "доза" выдается под расписку. Вся работа фиксируется на камеру, а лаборант ставит подпись в журнале, когда получает, и, когда сдает использованный шприц. Кроме того, ты же знаешь, у нас на каждом шагу наблюдение…
— Знаю, знаю, — прервал стоявший рядом Олейник. — Можешь без лекций. Что я зря у вас с инспекцией по два раза в год бываю? Но как же он тогда увел "дозу"? Ты отыскал на записях момент, где он украл или подменил шприц?
Марат Андреевич выпрямился.
— Нет, не успел, — ответил он мрачно. — Я просидел за компом два часа, потом понял, что так можно проторчать у экрана весь год. Ведь просматривать нужно в режиме реального времени. Пусть он не каждый день работал с препаратом, но… Представляешь себе, сколько это материала? Да и что толку с просмотра? Если он достаточно ловко все сделал, — не заметишь. А использованные шприцы, которые после работы сдают, в тот же день уничтожаются. Сжигаются в печи. Если люди проглядели, то установить уже ничего не удастся.
Олейник хмыкнул.
— Тогда почему ты решил, что он украл "дозу"? — в его голосе слышалось облегчение.
— Может, парень загулял. Хотя, если написал дарственную на квартиру… — полковник снова помрачнел. — Люди просто так от жилья не отказываются. Кстати, а почему именно дарственную? Они ему, что родственники?
— Какие там родственники. Просто продал квартиру, а налог платить не хотел. Может, от нас скрывал. Отсюда дарственная.
— Твою мать, — киевлянин прикурил новую сигарету от недокуренной, щелчком запустил бычок в кусты. — А как вы про это узнали?
— В ЖЭКе, — ответил Волоско. — К ним парочка муж с женой… Ну, те, на кого он бумаги оформил, приходила. Выясняли, кто в шестой квартире прописан, нет ли задолженностей и так далее. Беспокоились перед тем, как деньги заплатить. А баба из ЖЭКа когда-то работала с новой хозяйкой, вот та и поделилась новостью.
— Ты только не подумай, что я нагнетаю, но посуди сам, — продолжал он мрачно. — Человек имеет в институте доступ к смертельно опасным материалам, а потом в один прекрасный день бесследно исчезает. Предварительно продав квартиру.
— Но это не говорит, что лаборант вынес из института "дозу", — не желал сдаваться Олейник. — Мало ли по каким причинам он мог исчезнуть.
— Например, по каким?
— Предположим, долгов наделал, в криминал вляпался… влюбился, наконец! Мало ли что. Ты ведь не можешь на данный момент утверждать, что он украл препарат?
Было ясно: верить в возможность катастрофы полковник не хочет. Или по неким, известным лишь ему причинам, делает вид, что не хочет.
— Понимаешь, — подумав, начал Волоско медленно, — лаборант был человек одинокий. Родители у него умерли еще до того, как он устроился к нам на работу. Сестер, братьев нет. Есть тетя в Екатеринбурге. Ей позвонили, она еле вспомнила, что у нее племянник в Украине имеется. Когда он к нам на работу нанимался — его одиночество было плюсом, теперь выглядит, как минус. Нет никаких зацепок. По мобильнику, который он оставил дома, мы прошерстили всех абонентов. Девяносто процентов из них работают у нас в НИИ. Из иногородних — у него в адресной книге одна тетя… С каждым из города мы встретились. Никто ничего не знает. Похоже, не врут. Плюс продажа квартиры. Ну, какие еще мне выводы из такого расклада делать?
