Дом № 247, в котором жил господин Блэкпойнт, находился неподалеку от Храма Воздуха. Юл Геркрафт шагнул в подъезд, провонявший карболкой и чесночным соусом. Привратник с заспанным лицом не сразу узнал его, долго вертел в руках карточку непрезентабельного гостя и, проворчав осипшим голосом, что хозяин никого не принимает, все же впустил его.
Спотыкаясь о раскрошенные мраморные ступени. Юл Геркрафт поднялся на бельэтаж и очутился в мрачном холле с низким сводчатым потолком. Облизав пересохшие губы, он осторожно нажал кнопку звонка. Не услышав за дверью никаких признаков жизни, позвонил еще раз, подольше.
Наконец по ту сторону двери послышались шаркающие шаги. Долго гремели засовы и задвижки, лязгнула цепочка, одна из дверных створок приоткрылась, и сквозь узкую щель Юл Геркрафт увидел полоску бледной лысины и лохматую бровь, из-под которой на него пялился водянистый глаз господина Блэкпойнта:
- Что вам надо? Я же сказал, что никого не принимаю!
Юл Геркрафт заискивающе улыбнулся, шмыгнул носом:
- Простите меня великодушно, господин Блэкпойнт, я осмелился потревожить вас в столь неподходящее для визитов время, однако я к вам по неотлагательному делу. Вы помните меня?.. Юл Геркрафт, ваш бывший служащий, вспомнили? Покойная мисс Блэкпойнт...
- Что вам угодно? - оборвал его каркающий голос хозяина.
- Господин Блэкпойнт, дело в том, что я, как бы вам это объяснить, в определенном роде стал писателем-футурологом, понимаете?..
- Не понимаю! Говорите быстрее и убирайтесь ко всем чертям, иначе я вызову полицию!
Юл Геркрафт смахнул с кончика носа каплю и снова заставил себя улыбнуться:
- Собственно говоря, за этим я и явился к вам, господин Блэкпойнт, убедить вас обратиться за помощью в полицию. Дело в том, что вы, извините, в определенном роде - герой моего рассказа, и вас, как бы вам это объяснить, - он посмотрел на часы, - через двадцать восемь минут могут, простите великодушно, убить, понимаете? - он сунул руку за пазуху, чтобы достать рукопись. - Вот тут все...
Дверь захлопнулась. Юл Геркрафт постоял, прислушиваясь к грохоту запоров, затем потянулся к звонку. Мысленно он проклинал себя за косноязычие, за все эти "в определенном роде, так сказать, как бы вам объяснить". Надо было просто вручить рукопись и сказать:
"Господин Блэкпойнт, в вашем распоряжении всего двадцать восемь, нет, теперь уже двадцать шесть минут после чего, простите великодушно..."
Юл Геркрафт терпеливо стоял перед дверью господина Блэкпойнта, пока его не забрала полиция. Сбивчивые попытки объяснить угрюмому сержанту, что произошло досадное недоразумение, ни к чему не привели, разве что, по настойчивой просьбе задержанного, сержант несколько ускорил шаг. Через одиннадцать минут он втолкнул Юла Геркрафта в комнату для предварительных допросов.
- Давно занимаетесь шантажом? - спросил, точнее лениво рявкнул комиссар, брезгливо глядя на каплю, свисающую с носа задержанного.
- Я не шантажист, господин комиссар! - Юл Геркрафт протянул рукопись. - Прочтите, пожалуйста, и вы сразу все поймете! Только быстрее, прошу вас!
Комиссар пробежал глазами первую страницу, хмыкнул и отложил рукопись.
- Я писатель, понимаете? Герою моего рассказа гровит смертельная опасность... Бог мой, осталось двенадцать минут и может свершиться непоправимое! Поспешите, господин комиссар!
Комиссар нажал вмонтированную под столешницей кнопку:
- Ситуация вроде бы проясняется. Вы писатель. Раз. Вы опасаетесь за жизнь своего героя. Два. Вам нужна помощь. Три.
- Не мне, а господину Блэкпойнту! Прошу вас, прочтит до конца, нет, уже поздно! Поверьте мне на слово и направьте наряд полиции для охраны господина Блэкпойнта!
- Да, да, конечно, господин э-э...
- Геркрафт.
В дверях вырос угрюмый сержант.
- Сержант, проводите господина а-э... Геркрафта к доктору Кноузу.
Юл Геркрафт вскочил со стула:
- Простите великодушно, но я, как бы вам это объяснить, вполне, так сказать, здоров!
Сержант опустил руку на его плечо:
- Здоров, говоришь, а из носа, как из крана. Пошли, приятель.
Юл Геркрафт бросил на комиссара умоляющий взгляд:
- Прошу вас, срочно пошлите наряд!
- Непременно! - приветливо рявкнул тот.
Оставшись один, комиссар рассеянно полистал рукопись, пробежал глазами последнюю страницу:
"Когда полицейские взломали массивную дверь, они увидели струйку запекшейся крови, которая, петляя, тянулась по паркету длинного коридора к спальне господина Блэкпойнта..."
По отечному лицу комиссара скользнула усмешка, он сгреб исписанные листки и бросил их в корзину. Затем потянулся к телефону, набрал номер. Ждать пришлось долго пока на другом конце провода сняли трубку.
- Алло! Господин Блэкпойнт? Вас беспокоит комиссар полиции восемнадцатого участка. У вас все в порядке?... Нет, это не шантажист, беллетрист он, тронулся на детективной почве. Так что успокойтесь. Всего хорошего, господин Блэкпойнт.
Комиссар хотел опустить трубку, передумал и набрал еще один номер:
- Доктор? Это я. Сейчас к вам доставят чокнутого литератора, синдром тот же. Скажите ему, что я принял меры, и теперь его герой вне всякой опасности. Посоветуйте ему основательно переделать рассказ, по крайней мере, вытереть паркет от запекшейся крови господина Блэкпойнта, ха-ха!
Доктор Кноуз передал пациенту слова комиссара и тот, успокоившись, изложил содержание своего рассказа. Выслушав его, доктор улыбнулся;
- Благодаря вашему проницательному таланту, господин Геркрафт, спасена жизнь достойнейшего человека! Расскажите, как вам удалось с такой точностью предвидеть развитие событий? - он подвинул к пациенту стакан с горячим эрзацем. Выпейте, здесь довольно прохладно.
- Благодарю вас.
Юл Геркрафт отхлебнул глоток, шмыгнул носом и стал рассказывать. Доктор Кноуз слушал, не перебивая, не задавая вопросов - пусть пациент выговорится.
- В некотором роде толчком послужила мне мысль, вычитанная у одного из великих философов древности. Формулировал он ее так: если бы человек был в состоянии отчетливо рассмотреть все, что происходит с ним или представляется ему в настоящую минуту, он мог бы увидеть все, что произойдет с ним или будет ему представляться во всякое другое время. Словно током пронзила меня эта мысль, я понял, что в моих руках ключ к шифру будущего. Реального Будущего, понимаете?.. В некотором роде, и в этом нет ничего удивительного, рано или поздно, не я, так кто-либо другой все равно должен был сделать этот шаг. Ведь чем занимались до сих пор литераторы? Описывали, более или менее правдиво, то, что было, что есть и что может быть. Но никто не ставил перед собой задачи описать то, что будет, обязательно будет, понимаете?..
