- А вы сами ей сможете объяснить?
- Это уже мои проблемы, - вопрос задел его за живое. Нодар замолчал, но спустя минуту все же добавил тихо:
- Постараюсь... У нас же дети. Девочка и мальчик. Шести и четырех лет, совсем маленькие. Знаете, дети в таком возрасте все быстро забывают, меньше восприимчивы к подобным драмам; да, наверное, так оно и лучше.
Я вздрогнул.
- Вы о чем?
- Нина подумает, что я ушел к другой, вот чего я больше всего боюсь. Знаете ли, молодой человек... хотя, зачем я это вам объясняю...
Долгое молчание. Южанин провел пальцами по непокорным вьющимся волосам; местами в них уже пробивалась седина. Все так же глядя в пол и начисто забыв о моем существовании, он медленно произнес:
- Мне сорок семь. Это, наверняка уже большая половина срока. А Нине только двадцать девять... И это было очень давно, то, о чем она могла бы беспокоиться, столько лет назад... задолго до нашего с ней знакомства. Сейчас уже ничего нет... слишком поздно. Все уже позади, всё далекое-далекое прошлое.
Он сменил позу и продолжил:
- Нет, конечно, к чему отрицать, она... Лана звонила мне три дня назад. Первый раз трубку взяла Нина, Лана дала отбой. Потом к телефону подошел я; мы поговорили минут десять и я понял, что говорить нам, собственно, не о чем. То же, кажется, поняла и она; правда, зачем-то предлагала встретиться, как-нибудь на днях, но о свидании мы так и не договорились. А Нина... должно быть, она догадалась, с кем я имел беседу, и сочла мое исчезновение логичным ее завершением. Ну, как же, последнее время ночи мы проводим порознь, я сторонюсь собственной супруги, с утра до вечера провожу на работе. В выходные - по магазинам - я в один, она в другой. - Он помолчал и продолжил другим тоном: - Ваша помощь в этом деле ни к чему.... Думаю, будет лучше, если я сам во всем разберусь, а тем более, если Нина поймет меня, то, что я хотел бы ей рассказать, мы сможем найти выход из создавшейся ситуации. Обязательно найдем, - повторил он как заклинание. А через некоторое время добавил:
- Знаете, я совсем забыл вам рассказать. Вчера вечером я пытался дозвониться до дома. Испробовал все таксофоны, пока не выяснил, что ни один не работает. Потом заходил в несколько квартир. Тут, кстати, не у всех есть телефон, у многих спаренный, в одном месте я так и не дождался, когда линия освободится. Ах, да что же я все об этом? - он, махнул рукой, пальцы на излете ударились о батарею. Нодар скривился, принялся растирать ушиб.
- Так о какой детали вы мне хотели рассказать? - по выражению его лица я мог бы догадаться, что мой собеседник занят своими мыслями и едва ли сразу ответит.
Некоторое время Нодар молчал, глядя на двери квартир, расположенные ниже нас. Затем повернул голову:
- Простите, у вас закурить не будет?
- Сейчас, - я пошарил в карманах и вынул непочатую пачку "Ротманс". Подал южанину. Тот быстрыми нервными движениями сорвал прозрачную обертку, открыл крышечку и, пошуршав фольгой, достал сигарету.
- Я хотел рассказать вам об одной случайной встрече, происшедшей вчера вечером. Спать тут ложатся рано, часов в десять улицы пусты, редко кого встретишь. Это не очень обычно, но, мне кажется, в большинстве спальных районов так.
Да, я отвлекся. Знаете, в то время я и так уже был измотан свалившимся на меня происшествием до предела, а путешествие среди пустынных улиц меня окончательно доканало. Поэтому я счел величайшим благом появление из подъезда, мимо которого проходил, полного мужчины в летах, как мне тогда показалось, с располагающей к себе наружностью. Не знаю, что меня толкнуло, но я подошел к нему буквально как к родному брату, затеял беспредметный разговор и затем выложил все, что со мной приключилось. Как будто что нашло, - Нодар покачал головой. Сигарета в его руке потухла, но на это он не обратил ни малейшего внимания, с головой уйдя в воспоминания.
- И что же мужчина? - спросил я.
- В этом вся и странность, - ровным, бесстрастным голосом продолжил он. - Когда я перешел к делу, рассказал, что с самого утра не могу выбраться из микрорайона и уехать домой, точно непонятная сила меня держит, он как-то странно на меня взглянул, усмехнулся и попросил разрешения пройти дальше. Я загораживал ему дорогу. Кажется, у меня случилась истерика или что-то похожее. - Нодар говорил так же холодно и спокойно. - Я, вроде бы, что-то кричал, в чем-то его обвинял, человека, которого впервые видел, требовал, чтобы он меня отпустил домой. В результате я вцепился ему в ворот пиджака и несколько раз основательно встряхнул... Черт знает, что я тогда испытывал.
- Да-да, конечно, - я поспешил согласиться с ним. Наверное, зря. Нодар, должно быть, вновь обращался к своему "второму я", а мои слова вывели его из состояния холодной злости напополам смешанной с отчаянием.
Южанин взглянул на потухшую сигарету и положил ее в карман плаща. Посмотрел на меня, отвернулся и произнес:
- Осталось два слова. Мужчина легко отцепился от меня и негромко, но достаточно для того, чтобы я услышал, сказал: "Значит, составишь компанию". И ушел. Преследовать его и выяснять смысл сказанного я был уже не в силах, постоял еще немного и отправился искать подходящее место для ночлега.... И знаете, - добавил он, - я в тот вечер не понял, что он имел в виду, пропустил его фразу мимо ушей, да, наверное, лучше, что пропустил.
- В квартале живет тысяч десять человек, - недолго подумав, сказал я. - По самым скромным подсчетам.
Нодар поднял на меня удивленный взгляд. Посмотрев в его глаза, я поневоле замолчал.
- Я не подумал об этом, - тихо произнес он. - Но я знаю, где живет этот мужчина, в том доме у него или семья или, на худой конец, знакомые. Если покараулить...
- Да вы с ума сошли! Может, вам неделю ждать придется, может, больше. К тому времени от барьера не останется и следа. Ведь столько времени прошло....
Всего лишь легкое покачивание головы.
- Не понимаю. Вы что, хотите сказать, что барьер здесь давно? и надолго, так?
В этот миг мне пришла мысль, как хорошо, что я не разъезжаю по Москве. Только с работы и на работу, по выходным - в магазины, на рынок или дачу. В крайнем случае, к соседям. Всё известные, тысячу раз проверенные маршруты. На них меня ничто не поджидает. Ничто, по счастью, не поджидает и здесь, в Черемушках. А ведь кто с уверенностью скажет, что, дойдя до соседнего дома, вы не рискуете попросту не вернуться обратно?
- Очевидно, что барьер существует не один год. Я думаю, тот мужчина просто вышел подышать свежим воздухом. Наверное, успел привыкнуть к своему положению, примирился с неудобствами, научился их не замечать, потому и не обратил на мою истерику никакого внимания. Не я первый, не я последний.
- То есть, он не один. Так?
- Скорее всего, да. Я полагаю, здесь нас, - он выделил слово "нас", сколько-то наберется, может, с пару десятков. Попадаем внутрь и всеми силами пытаемся выжить.
