"Не за тем мы отправлялись с Земли, чтобы бояться неведомого", решил в конце концов командир. Он дотянулся до пульта и нажал кнопку общего сбора...
Это был странный мир. Идя по снижающейся орбите, командир видел дикие горные хребты в зеленых шапках непроходимых лесов, нетронутые степи, широченные песчаные отмели по берегам морей. Моря здесь пронизывали сушу частой сеткой широченных проливов, превращая пенную береговую черту в главную деталь ландшафта. С высоты казалось, будто планета закутана в причудливую разноцветную сетку голубых вод, белых пляжей, зеленых лесополос, коричневых горных хребтов.
Экспедиционная ракета землян опустилась на берегу одного из проливов. Высокие волны далеко в море вставали на дыбы и, потрясая пенными гривами, бежали по мелководью. Не добежав двадцати метров, они плюхались на песок и униженно ползли к ногам оторопелых землян.
- Морем пахнет! - воскликнул Войл.
- Искупаться бы! - послышались возгласы.
- Позагорать на песочке!
- Как на Земле!..
И тут все увидели на мокром песке цепочку следов. Будто баловник-мальчишка только что пробежал босой по отмели перед отступившей волной. Но волна снова нахлынула, лизнула следы, смыла их. Звонкий веселый смех прозвучал в воздухе. Космонавты переглянулись.
- Всем на корабль! - приказал командир.
Семьдесят часов отсиживались они под защитой мощных силовых полей, отсекающих даже внешние излучения. Потом решили рискнуть и снова вышли на пустынную отмель, удивляясь шуму волн, влажному ветру, необыкновенно родным, как на Земле, запахам.
Постепенно проходило чувство настороженности. Иногда командир ложился на теплый песок, закрывал глаза и представлял себя вернувшимся домой, сбросившим с плеч вековой груз обязанностей. Но, открыв глаза, он видел два солнца в небе и два сверкающих негасимо полумесяца. И тоска по родной Земле - страшное чувство, которое ему удавалось подавлять так долго, - теперь захлестывала душной петлей, торопила в последнюю дорогу через бездну.
Им никто не мешал. Земляне свободно перемещались по планете, забираясь в самые глухие горные ущелья, в самые непроходимые дебри. Летали на другие две планеты, почти ничем не отличавшиеся от первой, исследовали множество мелких планеток с удивительно одинаковыми расстояниями между орбитами, будто кто сознательно расставлял их, как километровые столбы, на дорогах, ведущих к солнцам и в темные глубины космоса. Но нигде - ни на планетах, ни на планетках - земляне не нашли никаких признаков разумной жизни.
Время от времени загадочный Уэн навещал их. Всегда он был подозрительно нелюбопытен, но терпеливо и обстоятельно отвечал на все вопросы.
- Где вы живете? - однажды спросил его командир.
- В других пространствах, - ответил Уэн.
- В каких?
- Вы этого не поймете.
- Почему не поймем? - обиделся командир.
- Как бы вы объяснили природу электричества, например, обезьяне?
- Благодарю за комплимент.
- Не обижайтесь. Это действительно не объяснишь сразу. Мне пришлось бы убеждать вас в существовании законов природы, противоречащих тем, на которые опиралась ваша цивилизация. Затем другие законы, исключающие первые. И так много раз. Существо, привыкшее мыслить логически, не в состоянии перенести столько потрясений. Легче согласиться с убеждением, что все объясняемое абсурд. Истина может восприниматься только по этапам. Она должна вызреть, чтобы, отвергнув себя, родить другую истину. Переход сразу к конечному результату невозможен...
- Но можно же понять не принимая. Скажем, по аналогии.
- Аналогия? - повторил Уэн и задумался. - Ну что ж, вот хотя бы радио. В глубокой древности оно было у нас широко распространено. Вы ведь не удивляетесь, что в одном и том же пространстве умещается множество радиоволн? В одном и том же месте, не мешая друг другу, одновременно существуют тысячи сигналов, несущих самую различную информацию...
- У вас волновые формы жизни?
- Я же говорил, что вы не поймете. - Уэн усмехнулся, но не снисходительно, как ожидал командир, а вроде даже дружески, совсем так, как это сделал бы, например, Войл, услышав от космонавтов ошибку в хронологии.
- А ваши дома, они тоже в других пространствах?
Уэн пожал плечами.
- Сколько же у вас этих пространств?
- Бесконечно много.
- Значит, и вас самих бесконечно много? Как же вы управляетесь?
- У каждого есть разум, - улыбнулся Уэн. - Еще в эпоху раннего коммунизма было провозглашено господство разума над стихией взаимоотношений.
- Почему же никто не считает разумным жить в этом пространстве, среди этих лесов и полей. Здесь ведь так хорошо!
- В других удобнее, - сказал Уэн. - Кроме того, все эти леса и горы - заповедник или, если хотите, наш парк. Ну вроде как место отдыха и работы желающих...
И он исчез.
Эта странная манера обрывать разговор на полуслове удивляла командира. Но, поразмыслив, он понял, что все правильно, ибо нельзя назвать прерванным разговор, когда все сказано...
Как-то короткой ночью, когда одно солнце уже зашло, а другое только еще золотило морскую гладь, перед командиром, любившим гулять в эту прохладную пору, встал некто, очень похожий на Уэна.
- Почему вы не улетаете? - спросил он.
Командир насторожился.
- Кто вы? - спросил он.
- Уэн.
- Уэн другой?
- Мы все уэны. Это как вы - люди.
- Нам грозит опасность?
- Нет, нет, - быстро сказал незнакомец. - Вас все любят.
"Вот тебе и раз, - подумал командир. - О нас, оказывается, все знают. Может, они из своих "других" пространств все время наблюдают за нами?"
Он представил это и поежился. Человеку совершенно необходима уверенность, что он хоть иногда остается наедине с самим собой. Поэтому у всех разумных существ вселенной есть свои дома или свои отсеки...
- Почему вы не улетаете? - снова спросил незнакомец.
- Вы этого хотите?
- Нет. Мы хотим, чтобы вы остались.
- Невозможно, - резко сказал командир. - Тогда вся наша экспедиция была бы бессмысленной. А что может быть хуже сознания бессмысленности сделанного? Мы улетим, но не раньше, чем поймем все ваше.
Незнакомец грустно улыбнулся.
- Для этого вам пришлось бы жить вечно.
- Состарившись, мы уйдем в космос, - сказал командир. - Возвратим себе молодость и продолжим изучение ваших наук.
- Не догоните.
- Кого?
- Науки. Пока вы будете летать, науки уйдут вперед.
Командир задумался. Впервые за сто тысяч лет странствий он почувствовал беспомощность перед стеной времени.
- Вот, - сказал незнакомец. Он протянул руку, как фокусник, взял откуда-то из пустоты небольшой цилиндр и начал снимать с его торца гибкие диски. - Здесь все наши знания, век за веком. Мы верим, что вы не будете слепо копировать нас. Использование знаний, заложенных в этих дисках, потребует пересмотра убеждений. Вы, конечно, понимаете, что спешка в таких делах опасна?..
