Ричард сжал переносицу пальцами: что получается? Кукла по-прежнему подчинена Паулу и как не пытается пойти своей дорогой, следует его указаниям. Значит, он контролирует ее и профилактику делает в срок. Следовательно, не удаляется далее чем на тридцать тегов надолго. А может и постоянно находится в этом радиусе. Территория королевского дворца включая контрольную полосу охраны, подъезды и дип зоны — как раз, тридцать тегов.
Ричард набрал номер Пита и через серию гудков услышал сонное мычание:
— У-у?
— Пит, проверь всех находящихся на территории дворца и прилегающей к нему зоне.
— Сейчас? — обиженно просипел мужчина. — Мой не проходящий кошмар зовут Ричард? Можно я сначала посплю, потом придушу тебя, чтобы в три часа ночи с глупыми приказами не приставал, а потом выполню просьбу?
— Так просьбу или приказ? — хмыкнул Рич.
— Спи, давай! Завтра разберемся…
— Если послезавтра не будет отчета, я стану не только твоим кошмаром, но и бессонницей.
Пит вздохнул и прошипел:
— Чего проверять-то?
— Людей. На предмет викерсов и клонов.
— Делать больше нечего дипломатам в маскарадных масках ходить! — пробурчал.
— Отчет принесешь мне. Вместе с отчетом по проверке наших служащих…
— Да готов он уже!
— И те данные, что ты добыл о Пауле…
— Еще ничего дельного…
— Что есть.
— О-о!…
— Спокойной ночи, — хмыкнул король и отключил телефон. Покосился на часы: 3.24.
Что ж, пора немного поспать.
К нему кралась Анжина. Тихо ступая, приближалась к постели. Он пригляделся — в ее руке что-то блестит. Нож? Женщина нависла над ним и страшно оскалившись, взмахнула руками. Блеснуло лезвие и, пошел острый клинок в грудину:
— А-а-а! — подбросило Кирилла. Он схватился за грудь, где секунду назад ощущал прикосновение стали — ничего. Огляделся — никого. Полумрак спальни и тишина, как положено глубокой ночью. Шерби потер лицо, размял затылок, тупо глядя перед собой: `все, приплыл, клон уже и в кошмарах является. 'Весело' .
Капитан поморщился — одна мысль о лже-Анжине вызывала острое чувство брезгливости и желание устроить себе амнезию, чтобы не помнить, не знать, что такое существо имеет место быть и, он имеет пусть косвенное, но отношение к ней. Но есть желания, а есть обязанности. Мужчина взял трубку с прикроватной тумбочки и позвонил дежурному:
— Как там наша подопечная?
— Четвертый час ночи, капитан, — напомнил Микс.
— Это значит, она спит?
— Это значит, что вам надо спать. Клону ничего не сделается, а вы человек и без отдыха никак
— Микс! — напомнил парню Кирилл, что тот не с отцом или братом разговаривает.
— Понял, — вздохнул тот. — Спешу огорчить — жива. Лежит вон, фрукты поглощает, конфетами заедает, порнушку смотрит
— Что смотрит?
— Уточнить?… Название фильма не знаю, я такого еще не видел, — в голосе охранника слышалась ирония. Кирилл нажал кнопку отбоя, бросил телефон обратно на тумбочку и лег спать: у него всего пять часов отдыха осталось — прав Микс — хоть эти часы нужно провести без клона как в близлежайшем пространстве спальни, так и ума. А то и паранойю заработать недолго. Уже маячит.
Кирилл с головой накрылся одеялом: спать!!
— У-ти, пу-ти, — пощекотали пальцы под подбородком. Кирилл открыл глаза и уставился на Анжину: опять сон? Женщина легла ему на грудь и лукаво щурясь, довольно мурлыкнула. — А ты хорошенький, и шрамы тебе идут. Давай еще парочку для симметрии устрою?
Кирилл отпрянул, скидывая женщину: не сон! Вскочил.
— Куда же ты, мой сладкий капитан?
— Кто тебя сюда пустил?
— А кто бы посмел не пустить?
— Что тебе надо? — спешно принялся натягивать брюки.
— Кого. Тебя, — рассмеялась женщина, развалившись на смятой постели капитана. Прозрачный пеньюар, что и так ничего не скрывал, сейчас распахнулся, выставляя на обозрение мужчины идеальные точеные ножки, ажурные трусики, плоский живот.
Кирилл сдержал вздох и поспешил отвернуться, а следом и повернуться спиной. Умом он понимал, кто перед ним, но до разума еще нужно было достучаться, разбудить, а глаза будить не надо, и физиологию, некстати реагирующую на призывную позу.
Черт, черт, черт!!
Анжина хмыкнула, узрев его смущение.
— Какой правильный мальчик, — мурлыкнула, приподнимаясь на локте и оголяя плечо. Закинула ногу на ногу и, изучая рисунок на своих ноготках, спросила. — Тебе самому от своей правильности нескучно?
— Нет, — бросил не поворачиваясь, но все же не сдержал вздоха. Накинул стренч на литой торс.
— Не смеши меня, Кирюша, а то я слепа! У тебя же на лице написано — я тебя хочу. А как ты смотришь на меня, когда я флиртую с другими мужчинами, а?
Ей было весело, Кириллу же противно и грустно до боли. И как объяснить роботу о простых человеческих чувствах, как рассказать, какими словами, программами уж не вбить, а хотя бы ознакомить бездушную машину с теми, неподдающимися описанию и пониманию порой и обычному человеку категориями, что живут в сердцах людей, иной раз против воли, ведут их по жизни, наполняя ее смыслом?
Мужчина повернулся к женщине, желая высказаться вслух, но, увидев фривольную позу и надменную улыбочку лже-Анжины, лишь сильнее сжал губы, чтобы и слово с них не сорвалось.
`Дело не в том, что я хочу тебя или не хочу, дело в том, что я люблю ту, что внешне точная копия тебя, но внутренне полный твой антипод. Я люблю не тело, а личность. Женщину, которой нет равных. И мне больно, до противности мерзко смотреть на пародию самого дорого мне человека, но еще больнее понимать, что я ничего не могу сделать, не в состоянии помочь Анжине. Это убивает меня, больше всего остального. Ты веселишься, куражишься, капризничаешь и издеваешься, а она в это время, может быть в огромной опасности, может, нездорова или'… - Кирилл отвернулся — дальше думать не хотелось.
— Зачем ты пришла?
— А я бы и не уходила. Жила бы с тобой, спала, — клон встала, подошла к капитану и заглянула ему в глаза. — Я бы всех забыла ради тебя, оставила. Делала бы все, что ты скажешь, захочешь. Ты мне нравишься. Ты сильный… и слабый, умный и глупый. Ты уязвим, но я знаю, как защитить тебя, помочь. Мы бы были прекрасной парой. Подумай. Я, все-таки, королева.
— Ты машина. Марионетка.
— Нет, — улыбнулась хитро. — Я давно живу своим умом. Ты думаешь, мной управляет Зор? Не смеши. Он мне не нужен и давно не указ. Почему я должна работать на него. С какой радости, и что будет потом? Нет, я никому ничего не должна. Ричард? Он грубиян. Понятия не имею, что в нем нашла ваша монашка, но я лично ни одного достоинства кроме принадлежности к королевскому роду не выявили. А ты, другой. Ты преданный, мягкий, — пальцы женщины пробежали по плечам мужчины, обводя контур мышц. — Ричард переоценивает себя и недооценивает тебя. Он плохо относится к тебе, не доверяет. А разве ты дал ему повод? Разве ты не доказал свою преданность королевскому дому Ланкранц?
