В каком-то смысле эти волнения начальника базы были абсурдны, и Дрейк, разумеется, не мог этого не видеть. В конце концов, что особенного в том, если десять человек с прибывшего самолета проведут на острове ночь? Вроде бы ничего, да уж больно уныло и монотонно протекала на Гоу-Айленде жизнь его обитателей. Этот крошечный клочок суши был изолирован и удален от всего мира. Население его составляла ничтожная горстка людей. Вечно затянутое облаками свинцовое небо и неумолчный рокот разбивающегося о прибрежные скалы прибоя в немалой степени способствовали болезненно повышенной чувствительности жителей острова к беспричинно вспыхивающим ссорам. Но эта гнетущая обстановка отнюдь не мешала возникновению романов. Даже шумный гомон и хлопающие крылья гнездящихся на острове птиц вызывали в людях депрессию и глухую раздражительность.
Напряжение на острове между тем нарастало, и это было отмечено Дрейком. Из радиорубки поступило сообщение, что самолет вылетел из бухты Гиссела два часа назад. За это время он преодолел тысячу двести миль и находился теперь на полпути к острову. Полет проходит нормально. Чуть позже радист принял радиограмму, что до Гоу-Айленда остался всего один час лету. Отклонения от курса не наблюдалось. Еще через некоторое время борт транспортника передал, что рейс длится три с половиной часа. Значит, до посадки осталось ровно тридцать четыре минуты.
Три девушки на острове лихорадочно прихорашивались в последние минуты. И только четвертая, Нора Холл, вела себя спокойно, с вежливой улыбкой пресекая все попытки Спеллинга увести ее в сторонку, чтобы сделать предложение и заручиться согласием избранницы до появления возможных конкурентов. Главный электрик устроил своей невесте бурную сцену, что никого особенно не удивило: ссора между ними была неизбежна - если не сейчас, то уж наверняка после отлета с острова гостей. Кончилось тем, что девушка заплакала, вырвала руку и вернулась к зеркалу восстанавливать нарушенный слезами макияж.
Дрейк уже в который раз задавал себе риторический вопрос, какого дьявола он согласился на пост начальника в этой отрезанной от мира колонии? Биолог Бичем в ожидании загадочных образцов из оазиса Горячих озер пришел в такое хорошее расположение духа, что на радостях презентовал коку половину выращенной им молодой редиски. К сожалению, этот поступок был единственным проявлением положительных эмоций. Все остальные островитяне пребывали в близком к невротическому состоянии, что свидетельствовало о неблагополучном морально-психологическом климате, сложившемся в коллективе. Нет, никто не отрицал необходимости размещения на Гоу-Айленде перевалочной базы, тем более что остров почти идеально подходил для этой цели. Прибрежная акватория круглый год оставалась свободной ото льдов, так что суда имели возможность даже зимой доставлять необходимые грузы для последующей транспортировки их в Антарктиду самолетами. К тому же полет отсюда занимал совсем немного времени и был существенно безопасней прямого рейса из Новой Зеландии, во время которого возникало больше шансов оказаться в критических метеоусловиях. Из этого следовало, что без базы на острове никак не обойтись. Вот только работающим здесь людям приходилось несладко. Постоянного населения остров Гоу-Айленд никогда не имел, хотя уже полтора столетия остров был отмечен на всех картах. Правда, до начала строительства базы на него периодически высаживались какие-то смельчаки, но никто из них не уцелел. Когда геодезисты производили съемку местности перед закладкой станции, они обнаружили полуразбитый вельбот на берегу и скелеты членов команды поблизости от него. Вероятно, эти несчастные были китобоями, всех шторм выбросил на остров, который стал их могилой...
Самолет находился в воздухе уже три часа сорок пять минут. До посадки осталось девятнадцать минут. Радист в наушниках сидел перед рацией, небрежно развалившись в кресле, и курил, время от времени роняя какие-то загадочные реплики в закрепленный на груди микрофон. Помимо него в рубке находилось еще четверо. Один молча следил за оператором, а трое остальных не сводили глаз с экрана монитора радара, на котором приближающийся самолет должен был отразиться намного раньше, чем его заметит самый зоркий наблюдатель.
Барственным жестом радист переключил тумблер на громкую связь: пусть и другие послушают. Рубка заполнилась прямой трансляцией с борта транспортника. Обычно двусторонняя прямая связь с заходящим на посадку самолетом являлась распространенным делом, так как взлетную полосу иногда затягивало туманной дымкой. Сейчас же из динамика доносились лишь неразборчивые обрывки фраз и междометия.
- Что там эти парни сзади... - раздраженно прозвучал чей-то голос, утонувший потом в трескотне помех.
- Интересно, чем нас будут угощать за обедом? - лениво поинтересовался другой.
- Ничего не понимаю! - взволнованно подключился третий. - Вроде бы из отсека кричат, что-то у них случилось...
Голоса внезапно исчезли в невнятном шуме, подозрительно напоминавшем потасовку, с отдаленными воплями и криками о помощи.
- Что за черт?! - послышался первый голос. - Пойди-ка взгляни...
Шум резко усилился: должно быть, кто-то из экипажа открыл дверь, отделяющую кабину пилотов от грузового отсека. Прозвучала неразборчивая команда, и тут же кто-то болезненно вскрикнул. Громко и настойчиво разнесся второй голос:
- Револьвер! Скорее дайте револьвер!
Откуда-то послышался душераздирающий крик:
- Грузовой люк! Откройте грузовой люк! Где, черт побери...
Грохот выстрела. За ним другой, третий... Снова неразборчивые вопли и мольбы о помощи. Чье-то тяжелое, прерывистое дыхание прямо в микрофон.
- Сюда, сюда давай! Дружно, парни, и в люк их, в люк... - Еще несколько выстрелов подряд. - Держи, держи, кому говорят! А теперь толкай! Да толкай же! Скорее!
Последний выстрел и какой-то непонятный скрежет. Затем раздался оглушительный грохот. Воцарилось молчание.
Потрясенный радист тупо уставился на рацию. Затем, опомнившись, схватил микрофон и начал быстро говорить:
- Вызываю "Полюс"! Что у вас произошло? Вызываю "Полюс"! "Полюс", "Полюс", ответьте!
Но динамики прямой связи были безмолвны, а глаза пятерки островитян буквально впились в них со страхом и надеждой. Склонившись над передатчиком, радист непрерывно вызывал самолет, настойчиво требуя ответа.
- Может, у них передатчик разбился? - высказался кто-то робко.
Стоящий рядом жестом указал на экран радара. На нем отчетливо виднелась медленно перемещающаяся к краю светящаяся точка, которая не могла быть ничем иным, как заходящим на посадку транспортником.
