Роберт сделал огромное усилие и встрепенулся. "Да. У нее совсем скоро родится ребенок. Мы будем рады, если вы поможете".
Старый Белянка Билл приковылял, опираясь на тростепалку, чтобы еще раз глянуть. "Мы происходим, - сказал он, поднеся лицо очень близко к лицу Роберта, - мы происходим от капитанов. Не слыхали об них, вы? Другех не слыхали? Странно. Странностранно. Мы происходим, глянь-ка. От капитанов. Капитан Том Блейкни. И его жены. Капитан Билл Блейкни. И его жены. Братья, они. Джинни, Мэри - жены капитана Тома. Другая Мэри - жена капитана Боба. Была еще жена, но мы не помним, это, нам, ее имя. Они жили, глянь-ка. Старсайд. Вы, тоже? Мым, вы? Ах-эй, Старсайд?"
Роберт кивнул. "Когда? - спросил он. - Когда они прибыли из Старсайда? Эти братья".
Спустилась ночь, но света не зажигали. Лишь пляшущие языки, пламени, постоянно кормившегося горючивом из множества кусков сала и жирного горидерева, дрожали, освещая большую комнату. "Ах, когда, - сказал Старый Рыжий Том, протискиваясь к креслосиделу. - Когда мы дети, старые Блейкни говорят, ах, эй, пять сотнелет. Давнодавно".
Внезапно Старая Маленькая Мэри сказала: "Они странноходят. Они странноговорят. Но, ох, они странноглядят, тоже!"
- Малыш. Малыш. Растет малыш, скоро.
И двое или трое из маленьких детишек Блейкни, похожих на уменьшенный вариант старших, захихикали, закулдыкали и попросили показать им малыша Старсайд. Взрослые засмеялись; уже скоро, сказали они им.
- Пятьсот... - Хайакава задремал. Рывком проснулся. - Мы все четверо, сказал он, - направлялись на своем суденышке к Лунам Лора. Вы не... нет, понимаю, вы никогда. На самом деле это недолгое путешествие. Но с нами что-то произошло, я не знаю... как это объяснить... мы с чем-то столкнулись... чем-то, чего там не было. Кривизна? Дыра? Я знаю, это глупо, но нам как бы показалось, будто суденышко _падает_, вроде того. А потом, вслед за этим, перестали работать приборы, и мы поняли, что лишились астрономических ориентиров... ни одной знакомой нам звезды. Как это говорится, "Новые Небеса и Новая Земля?" Нам едва удалось до нее добраться. До Блейкнимира, как вы ее называете.
С треском разлетались искры. Кто-то сказал: "Времяспать". И тогда все Блейкни ушли, а затем Хайакава уснул.
Когда все четверо проснулись, уже стояло времямыться, и все Блейкни со всего дома, большие и маленькие, намывали самих себя и одежду. "По-видимому, на столе - еда для нас, - сказал Эзра. - Осмелюсь считать, что для нас. Роберт, прочти молитву. Мне хочется есть".
После еды они вышли из-за стола и огляделись. В дальнем углу большой комнаты было так темно, что даже при свете солнечных лучей, струившихся сквозь окна с открытыми ставнями, им едва-едва удалось разглядеть картину на стене. Как бы там ни было, краска с нее осыпалась и ее рассекала похожая на молнию трещина; поверх нее приляпали штукатурку или что-то в этом роде, но она по большей части отвалилась и в конечном результате только еще сильней испортила картину.
- Может быть, эти две большие фигуры и есть капитаны, - как по-вашему? - спросила Микичо, ведь Роберт передал им рассказ Старого Белянки Билла.
- Пожалуй, да. Вид у них мрачный и целеустремленный... Когда полигамисты подвергались преследованиям, кто-нибудь знает?
В популярных социальных хрониках мало что говорилось об этом, но в конце концов все сошлись на мнении, что такое происходило во время Эры Повторного Завершения, т.е. около шестисот лет назад. "Неужели этот дом такой старый?" - спросила Шуламифь. "Какие-то части его, думаю, вероятно, да. Вот что я думаю об этом: _по-моему_, два Капитана отправились в путь словно древние патриархи вместе с женами, семьями, стадами и всем прочим в поисках такого места, где их не станут преследовать. И тогда они столкнулись... ну, с тем же, с чем столкнулись _мы_. И в результате оказались здесь. Как и мы".
Тихим-тихим голосом Микичо сказала: "И, может быть, пройдет еще шестьсот лет, прежде чем здесь появится кто-нибудь другой. Ох, сидеть нам тут веки вечные. Это уж точно".
Молча, неуверенно, они все шли по бесконечным коридорам и бесконечным комнатам. В одних было довольно-таки чисто, в других полно мусору и пыли, некоторые совсем развалились, часть помещений использовали как хлева и амбары, а в одном из них оказалась домашняя кузня.
- Ну что ж, - наконец сказал Роберт, - придется нам с этим смириться. Мы не в состоянии изменить очертания вселенной.
Они пошли на звуки, донесшиеся теперь до них, и очутились в мойкокомнате, теплой, скользкой, полной шума и пара. И снова их окружили гротескные лики и формы Блейкни. "Времямыться, времямыться!" - закричали им хозяева дома и показали куда положить одежду, и с любопытством пощупали каждый предмет, и помогли им намылиться, и объяснили, который из водоемов наполняют горячие ключи, какой - теплые, а какой - холодные, и дали им полотенца, и заботливо помогли Шуламифи.
- Дом вашего мира, вы, ах, эй, - заговорил с Эзрой намыленный Блейкни, - больше этого? Нет.
Эзра согласился: "Нет".
- Ваши... Блейкни? Нет. Мым, мым. Эй. Семья? Меньше, ах-эй?
- О, намного меньше.
Блейкни кивнул. Потом предложил потереть Эзре спину, если Эзра потрет спину ему.
Проходили часы и дни. Похоже, здесь не было никакого правления, никаких правил, лишь привычки, обычаи и обиходные дела. Кто находил в себе склонность к работе, работал. Кто не находил... не работал. Никто не предлагал пришельцам чем-нибудь заняться, и никто им ни в чем не препятствовал. Спустя примерно неделю Эзра и Роберт напросились в поездку по берегу залива. Расшатанную повозку тянули две здоровые лошади.
Возницу звали Молодой Маленький Боб. "Надоть починить ходипол, - сказал он. - В ах-эй, в болелокомнате. Нужноть досок. Много в рекиводе".
Пригревало солнце. Дом то скрывался за деревьями или холмами, то вновь становилось видно, как он возвышается надо всем в округе, когда дорога поворачивала, следуя изгибу залива.
- Мы должны найти себе какое-нибудь _занятие_, - сказал Эзра. - Может быть, эти люди и являются большой единой счастливой семьей, хорошо, если так, ведь все это время на всей этой планете существовала лишь одна семья. Но если я еще некоторое время проведу среди них, я, пожалуй, стану таким же чокнутым, как они.
Роберт ответил с осуждением в голосе, что Блейкни не _особенно_ чокнутые. "Кроме того, - подчеркнул он, - рано или поздно нашим детям придется вступать в брак с ними, и..."
- Наши дети смогут пожениться между собой...
- Ну, значит, нашим внукам. Боюсь, у нас отсутствуют необходимые пионерам навыки, иначе можно было бы отправиться... да куда угодно. Места, в конце концов, предостаточно. Но через несколько столетий, а может, и раньше, наши потомки станут такими же, скажем, странными и выродившимися. Так хоть какая-то возможность остается. Жизненная сила гибрида и все такое.
