конечно важно, какой коэффициент мы применяем, – Пирсона или ранговый Кэнделла, но тут уже не до математики. Первое… написано огромное количество книг о пересечении разных миров. Бред о путешествиях в космосе отбрасываем… Помню две с благополучным окончанием. Остальные – либо антиутопия, либо ожидание краха. И второе: семьсот лет назад произошло проникновение колодцев с паутиной в этот мир, чуть более двухсот – в твой. Процесс идёт, это уже исторический факт. Но в таком виде допускать проникновения нельзя, а по-другому пока не получается. Есть возражения?
– Ты действительно смог понять природу паутины?
– Да, ты описал близко к истине.
– Откуда она пришла сюда?
– Правильней было бы спросить – а зачем?.. Она пришла в поисках разума. Животная природа, домашнее животное. Остальное не имеет значения.
– Я здесь второй раз за двенадцать лет, и лучше не стало. Почему в моём мире нет столь видимых изменений?
– Вот теперь в точку, браво!.. Нора, налей Александру вина… Тебе плохо?
– Головные боли, мало сплю, да и с перерывами. Тут ещё праздник выбил из колеи.
– Напился что ли по привычке?
– Во дворе такую канонаду устроили!.. До пяти утра никакого сна. Сам не праздную уже лет десять–двенадцать… Надо же, совпадение…
– До сих пор веришь в совпадения?.. Бедненький. Налить ещё?
– Спасибо… Ты-то веришь в бородатого Санту?
– Я католик. В отличие от моей сестрёнки, перешедшей в православие после замужества… А как она кричала: «Аламейда!.. Аламейда!»… Что глазки опустила, дорогая?.. Продолжим.
– Так почему?
– Другая временная структура, поэтому она, паутина то есть, не приживается. Колодцы не выдерживают поступательного движения времени и разрушаются, а паутине без них никак. Уразумел?
– Как объяснить ваше долгожительство?
– Не знаю. Может просто повезло?.. Мы с Алорис перед разрушением колодцев прожили долго, остальные подтянулись вместе с нами.
– Сейчас происходит что-нибудь подобное?
– Не-а. Я даже не вмешиваюсь, – Алорисия контролирует ситуацию, а бирки слишком для этого тупы. Но недостаточно тупы, к сожалению. Понимаешь, о чём я толкую?
– Кажется, да… Тебя называют патриархом. В каком смысле?
– Да самый старый я тут. И самый умный. Да ещё… дети наверно есть…
– Наверно?..
– Ну какой мужчина может знать наверняка!
– Я могу.
– Ой, только не рисуйся передо мной… Сестра?..
– Надоели ваши разговоры, прилягу в комнате.
Алорисия закрыла для себя тему разговора, как только удовлетворила своё любопытство, – её проницательность не осталась мной незамеченной. Не хотелось бы получить противника в лице этой женщины.
– Она больна?
– Ты дурак или красишься?.. Видно же, – ребёнка ждет. Поэтому и дёргаюсь… Обленился уже, брюшко скоро как у тебя будет. Вот уйду на пенсию и заделаюсь прозаиком наподобие тебя, мемуары буду писать в пятидесяти томах.
– А сейчас?
– Сейчас на заслуженном отдыхе. Да сколько можно семье вкалывать! Зятья в разъездах, и племянница с ними. А я в доме командую. Знаешь, как здорово командовать, когда жены нет!
– Накомандовался уже.
– Раньше надо было, остался бы здесь.
– …Тут бы я его и пристегнула.
– Хм… могла бы… Филипп, ты вино пил?
– Мне не предлагали.
– Не дуйся, за рулём… Вези Кларенса в резиденцию, заждались, поди.
– …Кого-то ждёшь?
– Кого-то… Ладно, ребятушки, вам хозяин уже надоел… Да ещё… Александр, записи ведёшь?
– Что могу вспомнить.
– А что не вспомнишь – приври слегка для красного словца. Ну, тебе не привыкать.
– Хорошо, я хотел спросить…
– Пиши, пиши, тот случай, когда нужна огласка.
– Счастливо оставаться.
– До встречи.
Странное ощущение… Разговоры… разговоры… А что было сказано?.. Больше походило на смотрины. Вино, конечно, отменное. Но сердце согревало плохо, – несмотря на послеполуденный зной, в покоях Аламейды меня трясло от озноба. Заметив моё состояние, Нора по обыкновению прикусила нижнюю губу и склонила голову – то ли в знак сожаления, то ли в размышлениях о прошедшей аудиенции.
– Нора… Нора!..
– Что случилось, Саш?
– Ничего… Что ты устроила?
– Тоже ничего… Девочки хотели сделать приятное. Да и для здоровья полезно, – не мальчик ведь даже по нашим меркам.
– Просыпаюсь – тут такое!.. Поворачиваю голову – ещё краше!
– Понравилось?.. Вот видишь, а ты отказывался.
– Жил бы здесь – женился бы на обеих.
– Оставайся.
– Ты прям как старшая жена в гареме падишаха… Что смотришь!
– Чувство юмора у тебя… поубавилось.
– Жена остаточки подъела.
– Оно и видно… Завтрак через пятнадцать минут.
– Чувство юмора будет?
– Посмотрю на твоё поведение.
– Спасибо… Какое расписание на сегодня?
– Скоро приедет Филипп, он знает. Я уезжаю по делам.
– Хорошо, умоюсь и поговорим. Есть вопросы.
– Буду ждать.
Я был неправ. Ночью у меня разыгралась лихорадка, и девочки сделали всё возможное, чтобы я выскочил из неё как можно быстрей. Но когда я пришёл в себя, мой ответ на их присутствие рядом был слишком асимметричным. Остаётся лишь благодарить девочек не только за помощь, но и за реакцию на моё возмущение. Вместо того, чтобы обидеться или сделать вид, что обиделись, они молча переглянулись, а потом дружно рассмеялись мелким заливистым смехом.
Проснувшись утром, я обнаружил себя в одиночестве, заботливо укрытым лёгким одеялом.
– Прости, не хотел обидеть.
– Не вспоминай, и я не буду.
– Скажи… Кристиан всегда был таким?
– То есть!..
– Я другим его представлял… человечней, что ли.
– Ты помнишь, когда он родился?
– Всё равно.
– Не всё равно.
– А как быть с уверенностью в собственной правоте?
– Ты о чём?
– Спрошу по-другому… Откуда бирки узнали о возможности перехода?
– Случайность. Паутина забросила.
– Ещё… Так ли был неправ Гаррисон?
– Он много лет не выходит на контакт.
– Только поэтому ты назвала его неудачей?
– Аламейда…
– Та-ак… кое-что проясняется… Что сами бирки говорят о переходах?
– Разное… Всем нравится ваш мир. Много места, воздуха.
– …возможность обновления генофонда.
– Почему нет?
– Это и Аламейду должно интересовать, в таком случае.
– Ты помнишь тварей на дороге?.. Хорошо, что недолговечны.
– Следующий вопрос… Какая угроза вам?.. власть?
– Не только… Представь – сильные, умные, предприимчивые и долговечные ринутся в твой дом. Что будет с ним, сейчас не обсуждаем. При всей инертности в поступках Кристиан способен занят президентское кресло в любом государстве. Сам… Но кто останется здесь!.. Ты пьёшь вино, которое нигде не продаётся. Его просто не выставляют.
– Могу обойтись.
– Пей, мне не жаль, я могу себе позволить.
– …и Кристиан.
– Хочешь его в этом упрекнуть?.. Не выйдет, любовь моя. Его даже бирки уважают, есть за что.
– Почему тогда не наведёт порядок в их головах?.. Может у самого не всё в порядке?
– Оставим тему, я начинаю раздражаться. Я так не хочу.
– Нора, при всём негативе от встречи я не перестал относиться к
