— Я ее предупреждала! Говорила, что эти вещи небезопасны!
— Она сама небезопасна, — проворчал Белснор. — Об этом‑то мы сейчас и толковали.
— Надо бы за нее помолиться.
— Видите? — повернулся Белснор к Сету. — Мы небезразличны к судьбе ближнего. Мэгги хочет спасти душу Сьюзи.
— Лучше помолитесь, чтобы она не подыскала себе новую «штамповку», — посоветовал Сет. — И не обучила ее чему похуже.
— Морли, я обдумал твои соображения насчет нашей компании, — сказал Белснор. — Кое в чем ты прав: у нас действительно есть общая черта. Но не та, о которой ты подумал, а то, что все мы — неудачники. Взять хотя бы Толчифа. Разве по его виду можно было сказать, что он алкоголик? А Сьюзи? Она способна думать только о сексуальных победах. Наверняка и с тобой не все в порядке. У тебя избыточный вес, должно быть, ты слишком много ешь. Ты что, из тех, кто живет ради еды? Хоть раз задавался этим вопросом? Бабл — ипохондрик. Бетги Джо Бем — наркоманка, без «колес» шагу не ступит, вся ее жизнь — в пластмассовом пузырьке. Малыш Дункельвельт помешался на мистических «проникновениях в суть» и почти не выходит из шизоидного транса, который Бабл и Фрэйзер называют «кататоническим ступором». Мэгги, — он махнул в ее сторону рукой, — та вообще живет в иллюзорном мире молитв и поста, верой и правдой служит Божеству, которому на нее наплевать. — Белснор посмотрел на женщину: — Мэгги, вы когда‑нибудь видели Заступника?
Она отрицательно покачала головой.
— А Ходящего–по–Земле?
— Нет.
— А самого Мыслетворца? — допытывался Белснор. — Ладно. Теперь возьмем Уэйда Фрэйзера. Его мир…
— А как насчет тебя самого? — перебил Сет.
— У меня свой собственный мир.
— Он изобретатель, — пояснила Мэгги.
— Но ничего еще не изобрел, — проворчал Белснор. — Все открытия и разработки последних двух столетий совершены в лабораторных комплексах — там сотни, даже тысячи инженеров. До нашего века существо по имени Изобретатель не дожило. Но мне нравится возиться с электроникой. Скажем так: если не все удовольствие в жизни, то большую его часть я получаю от конструирования устройств, не приносящих никакой пользы.
— Мечта о славе, — подсказала Мэгги.
— Нет. — Белснор потряс головой. — Я хочу отдавать. Мне, в отличие от всех вас, не нравится только брать. — Голос его был ровен, тверд и очень серьезен. — Мы живем в мире, придуманном и построенном миллионами тружеников. Большинство из них давно умерло, не получив за свою работу практически никакого вознаграждения. Но меня не интересует, узнают ли люди о том, что я создал; достаточно, если мои изобретения принесут пользу, если кто‑то будет зависеть от них, считая это само собой разумеющимся. Как все мы зависим, например, от английской булавки. Кто нынче может сказать, чье это изобретение? Никто. Зато в нашей Галактике ею пользуются все, кого ни возьми…
— Английская булавка впервые появилась на Крите, — вспомнил Сет. — В четвертом или пятом веке до нашей эры.
Белснор обжег его взглядом.
— Ага! Выходит, тебе не все равно, где она изобретена! — воскликнул Сет.
— Однажды я почти сконструировал устройство, — сказал Белснор, — которое должно было прерывать движение электронов в любом проводнике в радиусе пятидесяти футов. Оно могло пригодиться как оборонительное оружие. Но пятидесяти футов я так и не добился. Только полутора. — Он погрузился в задумчивое, угрюмое молчание.
— Мы все равно вас любим, — произнесла Мэгги.
Белснор поднял на нее злые глаза.
— Божество ценит все, что сделано с искренним чувством, — заявила Мэгги. — Даже неудачные попытки засчитываются. Для Божества важен не результат, а мотивы. Не сомневайтесь, они Ему известны.
— Даже если вымрет весь поселок, это не будет иметь значения, — проворчал Белснор. — Все мы бесполезны для общества. Мы не более чем паразиты на теле Галактики. Мир не заметит нашего ухода.
— И это говорит наш вожак, человек, призванный нас спасти, — горько усмехнулся Сет.
— Я попытаюсь вас спасти, — пообещал Белснор. — Не знаю, сумею ли, но попробую сделать устройство, которое нас защитит, приведя в негодность игрушечные пушки. Это и будет моим вкладом.
— Не думаю, что вы поступаете разумно, называя эти вещи игрушечными, — заметила Мэгги. — Если так рассуждать, то искусственная почка «токсилакс» — тоже игрушка.
— Как и восемьдесят процентов кораблей Западного Межпланета, — подхватил Сет.
— Может, в этом и заключается моя проблема, — уныло произнес Белснор. — Я не могу сказать наверняка, что игрушечное, а что настоящее. Игрушечный корабль — не настоящий корабль. Игрушечная пушка — ненастоящая. Ноесли пушка способна убивать… — Он замялся. — Пожалуй, завтра я попрошу людей обойти поселок и собрать все миниатюрные домики, да и вообще все, что пришло извне. Сложим в кучу, сожжем и покончим с этим.
— Что еще пришло извне? — спросил Сет.
— Искусственные мухи, — ответил Белснор. — Это во–первых.
— Они что, цветы опыляют?
— Нет, это делают искусственные пчелы. А мухи летают повсюду и поют.
— Поют? — Сет решил, что ослышался.
— Могу продемонстрировать. — Белснор порылся в кармане и достал пластмассовую коробочку.
— И о чем же они поют? — Сет поднес коробочку к уху и услышал нежные звуки, словно кто‑то легонько перебирал струны арфы или вдалеке трепетало множество тончайших крылышек насекомых.
— Знакомая мелодия, — сказал он. — Но не могу вспомнить, где я ее слышал.
«Моя неосознанная любовь, — подумал он. — Из далекого прошлого».
— Они играют то, что вам нравится, — сказала Мэгги.
Сет наконец‑то узнал мелодию. «Гранада» Агустина Лары.
— Будь я проклят, — вымолвил он. — Ты уверен, что это мухи играют?
— Загляни в коробок, — разрешил Белснор. — Только осторожнее, не выпусти. Муху трудно поймать.
Очень бережно Сет отодвинул крышечку и увидел черную муху, похожую на тех, что обитают на Проксиме-6, — большую, волосатую, с дрожащими крылышками и выпуклыми фасеточными глазами, совсем как у настоящих мух. Он закрыл коробочку.
— Великолепно. Она действует как приемник? А центральный передатчик находится где‑то на этой планете, верно?
— Я разобрал одну, — сказал Белснор. — Нет, это не приемник, музыка звучит из динамика, но создает ее сама муха. Миниатюрный генератор выдает сигнал в виде электрических импульсов, похожих на импульсы нервных волокон в организме живого существа. Перед генератором расположен влажный элемент с переменной электропроводимостью, способный чрезвычайно усложнять сигнал. Что ты услышал?
