«Какая же может быть связь между этой искрой и лежащей совсем в другой комнате стеклянной трубкой с серебряным порошком?» — подумал физик.
Общими усилиями ученых, пришедших на помощь молодому физику, наконец удалось установить, что связь эта существует.
Оказалось, что электромагнитные волны, всегда образующиеся там, где проскакивает электрическая искра, проникают сквозь толщу воздуха, сквозь стены, сквозь стеклянную трубку, в которой заключен металлический порошок, и оказывают на него особое действие. Отдельные крупинки порошка как бы плотнее «слипаются» между собой, и весь порошок начинает значительно лучше проводить электрический ток.
С той поры стеклянная трубка, наполненная металлическим порошком, стала известна в физике под названием «трубка Бранли». С ее помощью можно было воспроизвести интересный физический опыт, показывающий влияние невидимых электромагнитных волн на проводимость металлического порошка.
Однако приспособить эту забавную трубку для каких-либо практических целей долго никто не мог. Да и не пытался даже! Только гениальный русский ученый, изобретатель радио Александр Степанович Попов обратил внимание на эту трубку, когда конструировал свой первый в мире радиоприемник.
В таком виде, как ее сделал Бранли, трубка для радиоприемника, конечно, не годилась. Попову пришлось сильно видоизменить ее и усовершенствовать. Но тем не менее русский изобретатель всегда отдавал должное заслугам французского ученого, труды которого могли приблизить исторический день изобретения радио.
Даже один этот интересный пример из истории техники, когда работа одного прибора оказывала влияние на работу другого, говорил о том, что в результатах опытов студентов не было ничего таинственного и неожиданного. Необходимо было только немедленно разобраться в том, что это был за шум, с появлением которого маленькая термоэлектрическая батарея неожиданно начинала вырабатывать очень сильный ток.
Оба студента понимали, что медлить нельзя, надо сразу же обследовать весь лабораторный корпус. Ведь «что-то», повлиявшее на результаты опытов с термобатареей, могло измениться. Если где-то, в одной из комнат здания, производятся какие-либо опыты или работает какая-нибудь машина, то уже час спустя или даже еще скорее люди могут уйти, и тогда очень трудно будет узнать, что именно повлияло на работу маленькой термоэлектрической батареи.
Но когда Николай снова предложил пригласить Виктора Николаевича, Сергей наотрез отказался.
— Вообще не следует привлекать лишнего человека к этому делу, — заявил Сергей.
— То есть как лишнего? Я тебя не понимаю! — возмутился Николай. — Заведующий учебными лабораториями — лишний! Ему хорошо известно, что сейчас делается во всем лабораторном корпусе, и вообще он может помочь нам разобраться.
— Все это верно. Но понимаешь… — Сергей остановился и продолжал уже немного смущенно: — Понимаешь, какое дело… Изобретение все-таки по наследству досталось мне от прадедушки… а дело, как ты видишь, получается очень серьезное… Появятся лишние люди, которых…
— Что ты за ерунду говоришь, Сергей! — пробасил Николай, насупив брови. — Откуда у тебя вдруг такое? Значит, и мне надо уйти!
— Нет-нет! — спохватился Сергей. — Ты мой друг. Ты уже помогал мне много… И вообще ты меня не так понял! Я сейчас нервничаю и потому, может быть, не точно выражаю свои мысли. Ну, одним словом, приятно, когда правнук изобретателя доводит дело своего прадеда…
Сергей запнулся, не зная, как закончить свою мысль.
— Ты действительно нервничаешь, — спокойно заметил Николай.
— Вот-вот! — обрадовался Сергей. — Я нервничаю еще потому, что нельзя терять ни одной секунды, а мы торчим тут без дела. Пойдем немедленно! Надо поскорее обследовать весь корпус…
— Только как это сделать?.. — задумался Николай. — Без разрешения Виктора Николаевича неудобно… И вообще я не могу представить себе, что в такой поздний час тут кто-то работает. Почти уверен, что все комнаты закрыты. Как мы в них попадем?
— Это как раз несложно. Надо пойти к дежурному вахтеру. Ключи он даст. Ему известно, что Побединский разрешает нам тут работать почти в любое время. Пойдем скорее! Сначала надо посмотреть, не открыты ли какие-нибудь комнаты…
Притворив за собой дверь, Сергей запер ее на ключ. Сделал он это тщательно, проверив несколько раз, хорошо ли держит замок.
Длинный коридор, под высоким сводчатым потолком которого редко горели маленькие лампочки, встретил студентов гулким эхом их собственных шагов.
Все двери были закрыты, только откуда-то издалека слышалось приглушенное ворчанье.
— А это что такое? — почему-то шепотом спросил Сергей, настораживаясь.
— Это снаружи… Давай подойдем к окну… — тихо пробасил Николай.
Через высокое окно в конце коридора был виден двор. Он слабо освещался несколькими лампочками, чуть раскачивающимися на столбах от ветра. Вдали, по асфальтированной дороге из города в институт, тянулись два острых луча, качающихся вверх и вниз. И каждый раз, как только они нащупывали растущие вдоль дороги деревья, листья вспыхивали серебристо-молочным светом, и затем быстро гасли и растворялись в темноте.
— Это грузовик приближается, он и шумит, — сказал Сергей по-прежнему шепотом.
Откуда-то издалека, по-видимому с нижнего этажа, послышались хлопанье дверей и чьи-то шаги.
— Мы ведем себя, как мальчишки. Надо или разбудить Виктора Николаевича, или идти спать, — недовольным голосом пробубнил Николай, отходя от окна.
Когда студенты спустились по лестнице со второго этажа, их встретил дежурный вахтер.
— Заработались, молодые люди! Я уже собирался идти вас разыскивать. Только что из двадцать седьмой и двадцать девятой комнат ушли, а вы последние остались на втором этаже, — проговорил он, зевая и побрякивая связкой ключей.
— Из двадцать седьмой и двадцать девятой только что ушли? — переспросил Сергей.
— Совершенно верно. Тоже засиделись неизвестно зачем… — ответил вахтер, зевнув еще раз. — Вот я и смотрю, — продолжал он, медленно направляясь к входным дверям. — С первого этажа — от двух комнат ключей еще нет. И во втором этаже — в одной еще занимаются. И для чего, скажите, это делается? Дня, что ли, мало?
— Товарищ дежурный, тут вот какое очень серьезное дело… — начал Сергей. — Мы работаем над одним важным изобретением…
— Понимаю, понимаю, — согласился вахтер.
— Нам немедленно нужны ключи от двадцать седьмой и двадцать девятой комнат, одним словом…
— Не понимаю. Вы же во втором этаже, в сорок третьей работаете?
