Борис Яковлевич коротко взглянул на меня, потом повел носом, словно проверяя правдивость моих слов, и нехотя буркнул:
— Садитесь.
«Так, — подумалось мне. — Настроение у клиента не очень. Надо брать инициативу в свои руки.»
Отломив вилкой кусочек от самого поджаристого творожника и, отправив его, в рот я посмотрел на Фадеева и также радостно заметил:
— А ведь мы с вами как-то встречались. Не так ли? — и не очень прилично ткнув вилкой в его сторону, продолжил. — Мм… Борис Яковлевич, кажется? Не ошибаюсь?
— Нет, — Фадеев оторвался от своих раскопок в тарелке салата. — Простите, не припоминаю. Ко мне много народу ходит.
— Ну как же, как же! Вы мне еще тогда очень помогли. По делу Егорова, если помните. Года два назад. Я тогда только начинал работать. Многого не знал. Если бы не вы… в общем вы были моим спасителем.
Борис Яковлевич задумался на несколько секунд и, наконец, изрек:
— Вы тогда стажером были. И от этого дела зависела ваша будущая работа. Так?
— Так, Борис Яковлевич, именно так, — продолжая радостно улыбаться, энергично закивал я, и тут же не теряя времени, представился — Муромцев. Сергей Михайлович. Для вас можно просто Сергей. Вы же, как-никак, в нашем учреждении один из старейших работников.
Я намекал на недавно вывешенную в коридоре второго этажа доску почета.
Фадеев смутился и покачал головой:
— Ну что вы Сережа. Какой спаситель? Это так сказать был мой долг. По службе молодому коллеге помочь.
Было видно, что разговаривать ему не хочется. «Правильно написано в его личном деле, что он необщительный, — вспомнилось мне. — Как бы его разговорить?»
— Вы все там же? В аналитике? — спросил я, отпивая глоток явно переслащенного компота.
— Что? А… да там же. Мне скоро на пенсию… Возраст знаете ли. Какая там карьера. Не то, что вы, молодые. — Фадеев выдавил из себя дежурную улыбку.
Он уже собирался было снова уткнуться в салат, но пересилил себя и поинтересовался:
— А как дела у вас?
Однако невооруженным глазом было видно, что совсем не хотелось ему знать, как обстоят дела у навязавшего ему свое общество Муромцева. Это была просто дань вежливости. Не более. Но главное, что вопрос был задан и меня понесло…
Я стал долго и многословно рассказывать Фадееву, как закончил дело Егорова, как меня взяли в службу собственной безопасности. Привел в пример несколько рассекреченных дел, которыми мне довелось заниматься, и сам не заметил, как, войдя в раж, перешел к своим студенческим годам. К биофизике. Видя некоторую заинтересованность моего собеседника, заговорил о подводной охоте, с азартом объясняя Борису Яковлевичу, как важна в этом деле прозрачность воды. Она же на жаргоне охотников — «прозрак». Как хорошо в этом смысле верхнее течение реки Пьяны. Особенно в августе месяце. Фадеев постепенно разговорился. Упомянул, что в Узоле, рядом с которой у него небольшая фазенда, он так и сказал — фазенда, тоже прозрачная вода. Жаль только, что рыбы мало. На что я возразил, что теперь рыбы мало везде. Даже в Волге. Что ныряю я больше ради удовольствия. «Вот, к примеру, недели две назад мог настрелять на Пьяне с десяток довольно крупных подъязков, забившихся на день под большую корягу. Там они чувствовали себя в полной безопасности». Я рассказывал Фадееву, что просунул ружье между ветвями, густо обросшими губкой и водорослями и уже совсем было собрался выстрелить. В этот момент доверчивые рыбки стали забавно чесаться о гарпун, и мне стало неожиданно стыдно. Я не мог заставить себя охотиться на рыб, у которых не было совершенно никаких шансов. Вынырнув на поверхность, продулся, провентилировал легкие и поплыл к берегу. К тоскующей там в полном одиночестве Алене. Она удобно устроилась под деревом с непременным термосом горячего чая и бутербродами.
Когда я замолчал, что бы перевести дух, Фадеев спросил, кто такая Алена, и я ответил, а ответив, заметил, что прежнее подавленное состояние снова вернулось к Борису Яковлевичу. И тогда я поинтересовался, что у него стряслось:
— Я же вижу, Борис Яковлевич, что у вас не все ладно. И скорее всего не по работе, а, в личном плане.
Фадеев поднял на меня грустный взгляд своих серых глаз и неожиданно резко произнес, смотря на меня со странным прищуром:
— Видите? Ничего вы не видите, молодой человек. И не надо, Сергей Михайлович, это не ваше дело. Вы все равно не поймете. Молоды еще.
Он замолчал, продолжая внимательно разглядывать меня. Его зрачки почему-то совсем скрылись за ресницами.
Я решил, что на сегодня хватит, пора сваливать. Двумя богатырскими глотками допив компот, поднялся.
— Извините, я не хотел вас обидеть. Извините, — повторил я и сделал движение, как будто собрался уходить.
Это сработало, и Фадеев уже смягчившийся, остановил меня словами:
— Подождите, Сережа. Я был резок с вами. Не обижайтесь на меня, хорошо?
— Хорошо, Борис Яковлевич, — буркнул я себе под нос и, довольно холодно попрощавшись, вышел из столовой.
— Замечательно! — сказал шеф, когда я закончил пересказывать беседу с Фадеевым. Лицо его сияло. — Ты все сделал правильно. Теперь надо ждать результатов. По всей видимости, они будут не сразу.
— Вы думаете? — удивился я, нервно помешивая ложечкой в стакане с чаем. После переслащенного компота ужасно хотелось пить. — По-моему, результаты встречи нулевые.
— Ты ошибаешься.
Я уставился на него:
— Так он меня засек?
— С известной долей вероятности. Гарантировать не могу, но думаю, что да. А время… ему ведь надо доложить начальству, если оно у них есть, конечно. В конце концов посоветоваться со своими. Во всяком я бы сделал так.
— Почему же он не засек меня раньше, два года назад?
— Вероятно, с точки зрения невидимки ты был тогда бесперспективен. Оставят тебя работать в ФСБ или нет — неизвестно. Да и контакт у вас был мимолетным, по работе. Мог и не разглядеть в тебе родственную душу. Кто знает! Может быть, они это делают не всегда, а лишь изредка, включая какие-то, специально предназначенные для этого способности. Рецепторы, в конце концов. Сейчас никто не может на это ответить. Сдается мне, что хотя бы некоторые секреты невидимок ты нам раскроешь. Со временем.
Я с раздражением отставил пустой стакан. Что и говорить — шеф явно знал нечто такое, что мне было пока неизвестно. Теперь я был уверен, что в деле невидимок существовали какие-то другие материалы, которые даже мне нельзя было знать. Это не удивляло. Такие уж обычаи в нашем ведомстве. В отношении результатов встречи шеф конечно прав. Невидимок не так много, и как всякое малочисленное сообщество они стремятся к расширению. По мере сил заботятся о своих…
