— Но это же самоубийство! — возмутился Асташевский. — Знаем мы эти штучки, знаем. Раза три на Марсе экраны отключались из-за разных неисправностей — до сих пор спасти этих бедолаг спасателей не можем. Они провалились, словно в преисподнюю, и ничем их оттуда не вытащишь.
Поплавский предостерегающе поднял руку.
— Помолчи, Вадим.
— Про эти три случая мы знаем, — быстро ответил Корин. — Они-то и стали толчком для идеи Сомова. Если перед снятием экрана мощность хроноизлучения уменьшить на две трети и поляризовать поток энергии определенным образом…
— То сам танк уйдет в прошлое? — спросил Поплавский. — А затем сможет вернуться?
— Да. Мы провели ряд экспериментов, и они были успешными. Риск, конечно, остается, но…
— Действуй, Игорь! — без колебаний сказал Поплавский. — Виталий, полезай на башню и размахивай там какой-нибудь тряпкой, словно белым флагом. Когда я прикажу, прыгай внутрь. И особенно не высовывайся — кто знает, может, полицейским дан приказ живыми нас не брать?
Саблин без вопросов полез вверх по лестнице, захватив с собой полотенце в качестве белого флага. А Корин стал лихорадочно набирать на пульте управления хроноизлучателем команду за командой. Убедившись, что программа нового режима заведена точно, он вздохнул глубже и, встав на колени, стал решительно отключать один блокиратор за другим.
Тем временем полицейские краулеры сжимали кольцо вокруг лунотанка. Они больше не стреляли, но пушки были угрожающе нацелены на «Белку». Саблин, спрятавшись за решетчатой башней, энергично размахивал белой тряпкой.
— Прыгай! — услышал он голос командира.
Не раздумывая, Саблин нырнул в люк кессона.
Верхняя крышка закрылась, и тогда, словно повинуясь команде, все краулеры разом открыли огонь — пока только из пулеметов.
Внезапно лунотанк стал таять. Его очертания стали полупрозрачными, а еще через несколько минут — едва заметными.
Один из краулеров не выдержал и послал в призрак снаряд. Попав в хронотрещину, он словно бы застрял в ней — и вылетел лишь спустя две-три минуты, изменив траекторию. По случайности он угодил в одну из машин, и та вспыхнула.
А «Белки» к тому времени и след простыл.
Экипаж лунотанка пережил несколько трудных минут. Оказалось, что проваливаться в хронотрещину, пусть даже и «вырытую» своими собственными руками, — занятие не из приятных. Впрочем, ни для кого это не было сюрпризом — о подобных ощущениях им не раз рассказывали спасенные ими люди, оказавшиеся в плену у времени. Хуже всех пришлось Корину — он был куда менее тренирован, чем его товарищи, да и старые раны сразу дали о себе знать. Игорь почувствовал, что его тело начинает растягиваться, словно резиновое… голова закружилась, во рту появился терпкий привкус крови… мускулы вот-вот должны были лопнуть, не выдержав чудовищного напряжения…
Очнулся он от резкого запаха нашатыря. С трудом открыв глаза, Игорь увидел склонившиеся над ним встревоженные лица товарищей.
— Жив? — спросил Асташевский.
— Вроде… — пробормотал Корин, даже не пытаясь подняться.
— Отлично! — улыбнулся Поплавский. — Ну и перепугал ты нас, братец… Ладно, полежи пока на диване, очухайся. А мы с Виталием пойдем на разведку.
С лязгом раскрылся внутренний люк кессона. Корин полежал еще несколько минут, а затем со вздохом сел. В салоне находился один Ашот — согнувшись над маленьким кухонным столом, он умело готовил из концентратов. Увидев, что Корин полностью пришел в себя, водитель радостно заулыбался.
— Как себя чувствуешь, дорогой? Хочешь, угощу тебя шашлыком из баранины? У нас есть пара пакетов, держу на всякий случай как НЗ…
Корин вяло мотнул головой.
— Спасибо, есть что-то не хочется… Как наши дела?
— Отличные дела, прекрасные! Два дня мы просидели в хронотрещине, а затем рискнули и вновь восстановили экран. И вернулись к скалам в нормальное время. Полицейских, слава Богу, и след уже простыл. Тогда мы повернули оглобли «Белки» в сторону трещины Литвинова и спрятались здесь между барханами.
— Какой… какой сегодня день?
— Суббота. А драка на Базе была в понедельник. Выходит, для нас прошло два дня, а в нормальном мире — почти четыре. Ты это понимаешь, Игорь?
— Да… то есть нет. Ладно, давай свой шашлык. Пока Корин ел разогретое в микроволновой печи мясо, обильно наперченное и щедро политое соусом, остальные спасатели вернулись из разведки. Все трое были возбуждены и шумно обменивались впечатлениями.
Сняв шлем, Асташевский шумно втянул носом воздух.
— Ого, какой запах! Чую, Ашот, ты кормил нашего физика не овсянкой и даже не сушеным мясом. Шашлык — да я уже не помню, когда его ел!
Корин смущенно посмотрел на свою опустевшую тарелку. Поплавский рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Брось, Игорек, не смущайся. Во-первых, ты находишься пока на больничном — а таким положено усиленное питание. А во-вторых — тебя не только шашлыком, а птичьим молоком надо кормить до конца жизни! Твой фокус удался, и мы натянули капитану Слейтону и иже с ним длинный нос. А может, еще и спасли свои шкуры. Ты согласен, Вадим? Асташевский развел руками.
— А я разве что-то сказал? Ничего я не сказал. Игорь молодец, нечего сказать. Ладно, пожую сегодня брикет овсянки, чтобы ей пусто было…
Сняв скафандр, Поплавский уселся в свое кресло, с хрустом потянулся, а затем коротко рассказал о результатах разведки.
— Кажется, мы на верном пути, братцы, — заявил он. — Сначала мне показалось, что возле трещины Литвинова за пять лет ничего не изменилось: обелиск пропавшим во времени стоит на месте, лампочка радиомаяка горит… Но Виталий — человек дотошный — на всякий случай открыл кожух маяка и заглянул внутрь. И что же он обнаружил? Оказалось, хронодетектор отключен, а лампочка подключена напрямую к батарее. А что это значит, понимаете?
— Ежу понятно, — кивнул Ашот. — Если хронотрещина открывалась за эти пять лет, то радиомаяк не срабатывал, и об этом никто узнать не мог. А-ах, как здорово придумано! Что называется, дешево и сердито.
— Верно, — кивнул Поплавский. — Но мы с Вадимом тоже не теряли время зря. Пока Виталий рылся в обелиске, Вадим обошел окрестности и нашел.. что нашел?
— Следы краулеров, — объяснил Асташевский. — Их очень умело засыпали песком, но я готов поручиться: дня три назад к хронотрещине подъезжали минимум пять машин.
— А вот что нашел я, — сказал командир и достал из кармана своего скафандра несколько стекловидных камешков. — Игорь, погляди — не узнаешь?
Корин взял в руки стеклянистые осколки. Внимательно осмотрев их, он с удивлением сказал:
— Да это же расплавленное стекло! Похоже, где-то в этих местах некогда работала мощная энергетическая установка… А, понимаю, к чему ты клонишь, Володя. По-твоему, возле трещины были установлены хроноизлучатели, и…
