— И что же разводят на этой «ферме»? И кто разводит? — поинтересовался капитан.
Горский изменил позу, слегка сгорбился и словно похудел и состарился — настолько изменилось выражение его лица и осанка.
— Вот что. Выслушайте меня по возможности без эмоций, капитан... Мне придется начинать издалека... Вы ведь знакомы с так называемой «гипотезой Барристера — Потоцкого»? С теорией палеоэкспансии?
— Это что-то из области криптоистории Человечества? — осведомился Манцев. — Вы знаете, Сергей Дмитриевич, я не увлекаюсь такими материями... И из истории вообще только Глебова в основном читал.
Это было святой правдой. Служба оставляла капитану Манцеву не так много времени на чтение, не относящееся к вопросам космической навигации и новостей военной науки. Так что в памяти его ридера, покоящегося в держателе у изголовья постели, любопытствующий мог бы обнаружить только давно ставшую классикой «Историю войн Империи» Аристарха Глебова да еще разве что с полдюжины файлов из серии военных мемуаров.
— Ну, по крайней мере вы, капитан, должны были быть наслышаны о вещах, связанных с...
— Я мало интересуюсь сказками и сплетнями, комиссар...
— Бога ради, не титулуйте меня напрямую. Я был и остаюсь для вас экспертом в чине армейского капитана. Прикомандирован к экипажу вверенного вам...
— Хорошо, господин эксперт. Так или иначе, а придется просвещать меня по части и криптоистории, и этих ваших... Барристера и как его — поляка...
— Потоцкого... Очень известные исследователи. Потоцкий написал еще «Этнографию Шарады». А Барристер по сю пору — директор департамента демографии в Метрополии. Как видите, оба — специалисты в вопросах народонаселения. А с народонаселением Федерации, не говоря уже обо всем Обитаемом Космосе, мы имеем много головной боли. Да вы и сами должны представлять положение дел, капитан... Если во времена Империи все стояло на контроле и учитывалась не только каждая живая душа, но даже вся ее родословная до бог знает какого колена, то в период Изоляции, когда рухнуло, казалось бы, все, рухнула и вся демографическая статистика Человечества...
В этом Горский был прав — с учетом населения Обитаемого Космоса дела обстояли сложно. Даже в области простой его статистики. Правда, эту статистику при Империи так усердно секретили и искажали, что исчезновение ее заметили только специалисты из посвященных. Однако, когда Человечество из тяжелой комы наложившихся друг на друга кризисов и междоусобиц стало выходить на свои в панике оставленные космические рубежи, картина, которую оно застало на этих рубежах, вовсе не напоминала ни того, что было «до того», ни даже того, что собирались там увидеть земляне.
Одни Миры вымерли. Другие (тщательно сохранявшиеся в резерве) были своевольно заселены невесть кем и невесть как. Это не говоря уже об отдельных территориях разных планет, до которых Человечество успело добраться к тому времени. А судьба самих уцелевших Миров сложилась уж и вовсе непредсказуемо. Богатая ископаемыми, обеспеченная мощной экономической инфраструктурой Парагея утонула в трясине гражданских войн и превратилась в конгломерат общин старателей, живущих в вечной вражде с разбойными кланами «технорыцарства». Абсолютно бесперспективная Океания, лишившись имперского присмотра, совершила экономический рывок, превосходивший все, что знала в свои лучшие времена сама Метрополия, и стала одним из главных «центров влияния» в Обитаемом Космосе. Считавшиеся чисто искусственной, нежизнеспособной колонией Дальние Базы выросли в зону процветания военных технологий, конкурирующую с Комплексом все той же, стремительно отодвигающейся на второй план Метрополии... И все это — только цветочки по сравнению с совершенно парадоксальными, всем социологическим и политическим законам не подчиняющимися цивилизациями Колонии Святой Анны, Шарады, Харура и Мира Молний — бродячей, почти мифической планеты, не имеющей своего солнца...
И население всех этих Миров, из которых Тридцать Три умудрились-таки найти общий язык и образовать Федерацию, учету и контролю поддавалось довольно слабо. И речи не было о том, чтобы как-то организовать подобие переписи и паспортизации в неполной дюжине Блудных Миров, так и не пожелавших в Федерацию входить вообще. А в самой этой наследнице Империи мирно уживались цивилизации настолько разные, что учет и контроль для каждой из них становился «вещью в себе». Тут были и законопослушная Малая Колония Квеста, и никому, кроме своих рехнувшихся, вечно воюющих императоров-киборгов, не подвластный Харур, и патриархальная Прерия-2, и «матернальная республика» Химеры. И был еще прошедший через пламя атомной смерти Чур...
Ко всему добавился фактор быстрой миграции населения Обитаемого Космоса. Этот феномен сопровождал «второе пришествие» землян в заброшенные было колонии. С тех примерно пор, благодаря подешевевшей энергетике и повсеместному распространению технологий подпространственной связи и транспорта, любой среднеобеспеченный житель Обитаемого Космоса стал способен хотя бы раз в жизни перебраться в другой конец федерации. И хотя далеко не всех ее граждан тянуло в странствия, уследить, кто же все-таки в путь тронулся, стало теперь вообще делом невозможным.
— Все это было бы не столь страшно, — продолжал Горский, имея в виду все эти плачевные для любого порядочного чиновника обстоятельства, — если бы никого, кроме нас, — людей, пришедших с Земли, — в Обитаемом Космосе не было...
— Так... — Капитан откинулся в кресле. — Сейчас вы будете мне говорить, что Инферна отторгла у Федерации целый Мир, а корри уже начали селиться в пределах Солнечной системы...
— Речь не идет об этих двух цивилизациях... С корри мы, как видите, прекрасно ладим, а ранарари с Инферны слишком малочисленны, чтобы видеть в них серьезную угрозу. Другое дело — Чур, Прерия... Там мы сталкиваемся с э-э... с противником иного рода... Вы ведь должны были читать некоторые циркуляры, капитан... Секретные инструкции Спецакадемии относительно возможности проникновения на борт кораблей, совершающих подпространственные переходы, неких «гостей»... Предположительно — биороботов. Гостей из Тартара.
Капитану эти циркуляры и инструкции читать приходилось. Капитану огромного космокрейсера вообще приходится читать массу всякой чуши. Реагировать на нее и о принятых мерах рапортовать по инстанции. Не все знают про эту сторону жизни «отважных космических воинов». Но, будучи трезвым реалистом, он считал гораздо более вероятным то, что все эти биороботы, «зомби» и «тени» порождены не таинственными обитателями запредельного и мифического Тартара, а затуманенными мозгами сотрудников Академии Специальных Исследований, которым для того, чтобы оправдать свои повышенные оклады, приходится придумывать по пять новых кошмарных «угроз человечеству» в квартал. Истинную угрозу, по его, капитана Манцева, мнению, для этого, Человечества представляли только самые обыкновенные дурни, составляющие значительную его часть. Пока что во всем населенном Космосе людям приходилось сражаться только с себе подобными.
