Нет, без всяких, шуток, это была идиллия. После свадьбы молодые жили вполне счастливо до тех пор, пока им это не наскучило. А когда наскучило, они умерли. И уж, конечно, Вы поняли, что после брачной церемонии они ни разу не виделись.
Н-да, я очень ясно вижу Вас, мой читатель. На тарелке перед вами (пережаренный кусок мяса, одной рукой вы почесываете ногу, другой держите мой рассказ, а магнитофон в это время изрыгает либо рок, либо Монка. Вы не поверили ни одному моему-слову, правильно? Ни на секунду не поверили. Люди так не живут, ворчите Вы и наливаете для успокоения рюмку коньяка.
И все же Дора — реальность. Вот она спешит домой по транспортным трубам, где вода несет ее со страшной скоростью. Ей больше нравится жить под водой, ученые приспособили для этого ее органы дыхания. Если я начну рассказывать вам, с каким счастливым сердцем она берет в руки записанный на пленку аналог Дона, вставляет его в манипулятор символов, подключает себя к аппарату и настраивается на прием, — если я попытаюсь все это подробно описать, Вы или сделаете квадратные глаза, или метнете гневный взгляд, или воскликнете: «Да разве это любовь, елки-палки?» Но уверяю Вас, читатель, Дора обладает чувствами такими же страстными и приходит в такой же экстаз, как любая из ваших знакомых. И уж проделывает все это гораздо лучше, чем водится в наше время — в так называемой реальной жизни. Ну что ж, можете метать гневные взгляды и восклицать, Дора не обратила бы на это никакого внимания. Если она когда-то задумывалась о Вас, своем праотце, жившем тридцать поколений назад, то не иначе как о каком-то допотопном пещерном жителе. И нечего возмущаться. Подумайте только: Дора удалена от вас больше, чем Вы от питекантропа, жившего за пять тысяч веко? до Вас. Вы не продержались бы и пяти секунд в стремительном потоке ее жизни.
Вы, конечно, думаете, что прогресс идет по прямой? А если он движется по восходящей, ускоряющейся кривой, может даже при возведенных в степень показателях? Для того чтобы что-то начать, нужны громадные, я бы даже сказал, адские усилия, но уж когда что-то начато, процесс развивается стремительно, как взрыв динамита. А Вы, сидящий в уютном кресле и поедающий кусок мяса с выпивкой, — вы еще только подожгли бикфордов шнур.
Какое у нас сейчас время? Шесть или семь тысяч дней от Рождества Христова? Вот то-то же. А Дора живет в миллионный день, десять тысяч лет спустя. Из жиров, накопившихся в ее организме, искусственно удаляют калории; вредные отходы изымаются во время сна прямо из кровотока, так что ей даже не нужно выходить в туалет. Повинуясь кап-, ризу и желая как-то провести скучные полчаса, Дора может получить в свое распоряжение больше энергии, чем все население нынешней Португалии, и с помощью этой силы умчаться куда-нибудь на уик-энд.
Дора очень любит Дона. Она хранит (в форме математических символов) каждый его жест, манеру, нюанс поведения. Она помнит прикосновение его руки, страсть поцелуя и восторг слияния их тел. И для того, чтобы оказаться в его обществе, ей нужно всего лишь нажать на кнопку.
Дон, естественно, тоже вызывает Дору. Дрейфуя на планете-спутнике, всего лишь в нескольких сотнях километров над ее головой, или же летая по орбите вокруг Арктура на расстоянии пятидесяти световых лет, он думает о ней. Но стоит ему всего лишь включить собственный манипулятор символов, и Дора, вызванная из ферритовых ячеек, оживает. Они проведут всю ночь в любовном экстазе. Не в плотском смысле, разумеется. Дело, в том, что и плоть-то изменилась до неузнаваемости; то, к чему мы привыкли, не доставило бы ему никакого удовольствия. Для наслаждения Дону не нужна плоть. Его руки, губы, мужские органы — только рецепторы, принимающие и излучающие импульсы.
Он сгорает от любви, толкование импульсов приводит его к агонии или к оргазму, манипулятор символов дает ему аналоги объятий, поцелуев, страстных восторженных часов, проведенных с аналогом Доры, — ее вечным, изысканным и непогрешимым образом. Для другого это аналог Дианы, или милой Розы, или хохотушки Алисы.
Господи, какая чушь собачья, скажете Вы. Ну хорошо, а что бы подумали наши предки о Вас? О том, как вы мажетесь лосьоном после бритья, ездите в красном автомобиле, на службе весь день перекладываете бумажки, а ночь проводите совсем бесплодно. Скажите, какого мнения был бы о вас какой-нибудь царь Ассирии Тиглат Паласар или повелитель гуннов Аттила?
Перевела с английского Элла БАШИЛОВАПавел Гуревич,
доктор философских наук
ПРИТЯЖЕНИЕ СВЕТИЛ
Меняются времена, меняются нравы, меняется содержание человеческих чувств, — кажется, такую нехитрую мысль вложил Ф. Пол в свой рассказ.
Простим автору некоторую горячность и стремление бросить вызов читателю, ведь сколь бы эпатажной ни представлялась писателю идея собственного произведения, чувства, которые испытывают друг к другу его герои, вполне земные.
Так что оставим в покое компьютерного посредника между Двумя влюбленными — его лишь плод саркастической фантазии автора — и вспомним то, что писатель оставил за кадром: образ любви в различных культурах.
КРИСТАЛЛ ЛЮБВИ
Любовь, страх, вера, властолюбие, фанатизм… Не страсти ли правят миром? Не через них ли проступает человеческое бытие? Проницательные мудрецы, писатели разных времен стремились вглядеться в человека, захваченного сильнейшим порывом, войти в мир тончайших душевных переживаний, распознать в них тайны жизни.
Эти движения души уникальны: их нет в животном мире. Драма человеческого существования раскрывается именно в «упоении страстями». Среди них первозванной кажется нам любовь… Ведь человечество ни одного днй> не могло бы прожить без нее.
Будучи универсальной и напряженной страстью, любовь пронизывает человеческое существование на протяжении всей жизни. Она по сути дела определяет фундаментальные основы бытия. И в то же время проявляет себя как глубоко индивидуальное, сугубо личностное, уникальное чувство. Эта страсть всеобъемлюща и неповторима. Она принадлежит человеческому роду и лично мне, вам, ему. Пламя любви — вечное повторение и вечное открытие.
В древних космогониях Эрос — это изначальная стихийная страсть, которая приводит в действие механизм порождения мира. Образ живительной природы, вечной царицы бытия, был неотторжимым компонентом мистических культов начала времен. Поклонение Эросу проявлялось в разнообразных формах, иногда аскетических, иногда бурных, оргиастических. Так, культ богини Изиды из древнеегипетской мифологии был сопряжен с отречением от земных радостей, с подвигами в честь богини плодородия. Жрецы даже оскопляли себя ради этого вечного символа супружеской верности и материнства. А вот в храмах Афродиты вершился обряд священной проституции.
