Сорок два. Мысли о возрасте приходили все чаще, и каждый раз он недоумевал, что стало с тем стройным двадцатилетним парнем. Год уходил за годом, безжалостно увеличивая и без того невообразимое число прожитых лет. В мыслях Бен до сих пор видел себя молодым, и, когда случайно натыкался на свои недавние фотографии, бывал потрясен. С некоторых пор он даже пользовался электробритвой, чтобы только не смотреть на себя в зеркало во время бритья. «Кто-то похитил мой подлинный облик, а взамен оставил этот», — вздыхал он порой. Ну да так уж вышло.
Из вcex многочисленных занятий, которые он перебрал на своем долгом скитальческом веку, он с охотой вспоминал только одну. В 2105 году он заведовал музыкальной трансляцией на борту гигантского корабля, летевшего к одной из планет Денеба. В студии он нашел все симфонии Бетховена вперемежку со струнными версиями «Кармен», «Коппелии» и «Сильвы». Он прокручивал «Пятую симфонию» Бетховена, свою любимую, тысячу раз кряду по внутренней трансляции, которая протянулась по всему кораблю — до самого последнего кубрика и каптерки. Как ни странно, никто не протестовал, и он продолжал в том же духе, передав свою любовь «Седьмой», и в конце концов дойдя до «Девятой», которой и остался верен до конца путешествия…
«Что мне, похоже, не помешает, так это сон, — подумал Бен. — Полуявь-полудрема, где остаются только звуки Бетховена. Все остальное — туман, иллюзии…
Нет, — решил он, — я хочу быть Творить и видеть плоды своего труда. С каждым новым годом это желание все острее. И невыполнимее. Суть Промыслителя в его способности обновлять все на свете. Останавливать процесс распада путем замены разлагающихся элементов на новые, совершенные формы. Но и они не вечны — Разрушитель Форм не дремлет. И тогда Промыслитель снова возьмется за дело. Это напоминает постоянную замену старых пчел, износивших свои крылья, на новых. Но я-го не пчелиный рой. Самому мне обновиться не под силу. Я — во власти Разрушителя, я старею. И дальше будет только хуже.
Господи, помоги мне. Но не заменяй меня. С точки зрения космологии, это было бы правильнее, но мне не хочется исчезать. Возможно, ты понял это, раз ответил на мою молитву».
Выпивка навеяла сон: к своему огорчению, он понял, что клюет носом. Необходимо вернуть бодрость! Вскочив, он энергичным шагом подошел к портативному фонографу и наугад поставил запись. В тот же миг противоположная стена комнаты засветилась, на ней ожили, замелькали, наслаиваясь друг на друга, яркие, но ненатурально плоские фигуры. Бен машинально покрутил ручку настройки, изображение стало объемным. Он прибавил звук.
— …Леголас прав. Не пристало нам стрелять в дряхлого старца, даже если страх и недоверие закрались в наши сердца. Бди и смотри…
Вычурные фразы эпоса вернули ему чувство реальности, он возвратился к письменному столу, сел и взял документ, полученный от начальника. Нахмурив брови, он попытался расшифровать послание. В цифрах, буквах и пробелах скрывалась его новая жизнь, его будущий мир.
— …Ты говоришь как человек, хорошо знающий Фангорна. Так ли это? — Он уже не слушал видеозапись, пытаясь вникнуть в суть послания.
— …Что ты можешь добавить к тому, что рассказал во время нашей последней встречи? — прогремел резкий, властный голос.
Бен поднял взгляд и обнаружил перед собой фигуру Гэндальфа в сером одеянии. Словно тот обращался к нему, Бену Толчифу, вызывая его на откровенность.
— Или у тебя есть что сокрыть? — допытывался маг.
Бен встал, подошел к фонографу и выключил его.
«Сейчас я не в силах ответить тебе, Гэндальф, — мысленно произнес он. — У меня неотложные дела. Реальные дела. Отвлеченные, глубокомысленные беседы с мифологическими персонажами, которые, возможно, никогда и не существовали, — непозволительная роскошь для меня. Прежние ценности неожиданно потеряли всякий смысл. Необходимо понять, что означают эти проклятые буквы и цифры».
Бен плотно завинтил колпачок на бутылке. До него уже начал доходить смысл послания. В одноместном нозере он доберется до колонии, где его встретит примерно дюжина других поселенцев, завербованных в разных местах.
Пятый квалификационный разряд. Заказ класса С. Оплата по тарифу К-4. Максимальный срок контракта два года. Начисление пенсии и медицинской страховки — со дня прибытия. Если дела обстоят именно так, он улетает немедленно. Доводить до конца нынешнюю работу вовсе не обязательно.
«И у меня есть три серебряных доллара на нозер, — сказал он себе. — Значит, беспокоиться не о чем. Разве что…».
Он так и не понял, чем ему предстоит заниматься. На этот счет буквы, цифры и пробелы не сказали ничего. Точнее, он не разобрался в этой — самой важной — части приказа.
«Все равно предложение выглядит заманчиво. Мне подходит. Я согласен на эту работу.
Гэндальф, мне нечего скрывать. Не так уж часто молитвы находят отклик, и я принимаю этот дар».
Вслух он сказал:
— Гэндальф, тебя давно уже нет на свете. Ты существуешь только в воображении людей, а то, что лежит передо мной, пришло от Единственного, Истинного и Живого Божества, которое абсолютно реально. О чем еще я мог мечтать?
Ответом ему была тишина. Бен больше не видел Гэндальфа, потому что выключил запись.
— Быть может, когда-нибудь, — продолжал он,
— мне будет что скрывать. Но не теперь. Понимаешь? — Он подождал, вслушиваясь в тишину и сознавая, что в любой момент может нарушить или восстановить ее простым нажатием кнопки.
Пластиковым ножом Сет Морли аккуратно разделил надвое круг швейцарского сыра «груйяр» и объявил:
— Я уезжаю. — Он решительно отхватил и поднес ко рту на острие ножа здоровенный ломоть. Прожевав, добавил: — Завтра поздно вечером. Кибуц Текел Упарсин видит меня нынче в последний раз. — Он ухмыльнулся, заметив, как Фред Госсим, главный инженер колонии, насупил брови, не разделяя его торжества. Казалось, Госсим излучал молчаливое неодобрение.
Мэри Морли тихо произнесла:
— Мой муж подал прошение о переводе восемь лет назад. Мы не собирались оставаться здесь на всю жизнь, и вы об этом знаете.
— Мы уезжаем с ними, — заикаясь от возбуждения, произнес Майк Ниманд. — Будешь знать, как приглашать классного гидробиолога и запихивать его в распроклятые каменоломни. Нас всех тошнит от этого. — Он ткнул в бок свою маленькую жену Клэйр. — Я не прав?
— На этой планете нет водоемов, — раздраженно бросил Госсим. — Мы с превеликим трудом нашли работу мистеру Морли.
— Однако восемь лет назад вы приглашали именно гидробиолога, — напомнила Мэри, заставив Госсима насупиться еще больше.
