И направился к двери.
Я провожу вас, Лэндо! — встала Ирэн.
— Почту за честь, — улыбнулся я, предлагая ей руку.
Мы вышли вниз. Я с опаской глянул на ступени. Да…
Сумев тем не менее спуститься, я более твердой походкой подошел к Астору, стоявшему недалеко.
— Ну вот, — вздохнул я, положив руку на седло.
— Лэндо, спасибо еще раз! — сказала Ирэн.
Ее глаза сейчас напоминали сверкающие над нами лучистые звезды.
— Я должен был это сделать!
— До свидания, — сказала она тихо, когда я приготовился взобраться на коня, — Нет! Подождите!
— Да? — повернул я к ней свое лицо.
Не успев ничего сообразить, я вдруг почувствовал на своих губах мягкие ароматные губы, а мою шею обвили нежные руки…
Простояв вот так минуту, а может и пару веков, мы, наконец, с обоюдным сожалением разомкнули уста, находясь еще в струях блаженства. Понимая ненужность слов, я вскочил на Астора. Но в последний момент успел заметить в одном из окон жестокую усмешку Друмма. Он сжал рюмку, которую держал в руке, и до меня донесся звук хрустнувшего в руке хрусталя.
Ох уж эти мне H.-Sapiens!.. молнией их что-ли стукнуть?
Зевс
На следующий день в обед ко мне пришел Амадей. У меня гудела голова, но я не подавал вида. Он завел разговор о музыке.
Амадей до сих пор был под впечатлением услышанных мелодий.
— Они мне открыли совершенно новые горизонты звуков, — всплеснул он руками.
— Я рад, что моя музыка вам запомнилась, — улыбнулся я.
— Поверите, — сказал Амадей, — мои руки всю ночь переписывали мелодии по памяти.
— Что-о-о…? — у меня отвисла челюсть.
— Для меня это несложно, — продолжал он, — Вполне обычное занятие. Кстати, в вашу честь устраивается бал?
— Да, — рассмеялся я, — Что-то в этом духе. Но в принципе не из-за чего особенно и говорить.
Разговор незаметно перешел на вечернюю стычку. Я не стал себя расписывать героем, просто сказал, что мне в ней повезло. Амадей высоко оценил мои действия, после чего пожелал мне удачи, и мы раскланялись.
В течение дня я узнал, что вооруженные силы стянуты к какому-то стратегическому объекту. Это не заинтересовало меня. Но еще кое-что меня просто взволновало — после полудня было совершено нападение на Моцарта. Его избили и ограбили. Налетчик был одет в одежду, аналогичную моей, в маске и профессионально скопировал мой смех. Несмотря на это, композитор отказался от расследования. Узнал я это около шести вечера.
Первой мыслью было — ехать к Моцарту, но мне сообщили, что его нет дома. С тяжелым сердцем я поехал на бал к фон Лайнетам. Поразительно, но там Амадея тоже не было. Ирэн, не отходя от меня ни на секунду, сумела немного поднять мое настроение. Стараясь не портить праздник, где был "Grand person", я дарил улыбки и радость. Однако в глубине мозга меня мучила тревога.
Друмм как ни в чем не бывало кивал мне и живо включался в разговоры, тем более что никто не осмелился бы отказать ему, кроме меня. Но мне было не до него. Говорят, побывав на одной вечеринке, ты побывал на всех. Это в определенной степени верно, но мне никогда не попадалась вечеринка лучше этой. Дружеское отношение фон Лайнета, обилие веселых друзей, музыки, прекрасная девушка, обращающая на тебя все внимание! И самое главное — она окончилась совершенно мирно, в отличие от предыдущей.
Надо ли что-то еще? Но мысль об Амадее неотвязно следовала за мной. Чтобы хоть чуть отвлечься, я много пил.
Бал продолжался до трех утра. После чего многие гости начали разъезжаться, тепло прощаясь со мной и фон Лайнетами.
Я тоже решил, что пора и вскорости подошел проститься с Леопольдом.
— Ну как, милорд? — похлопал он меня по плечу.
— Было потрясающе! Спасибо! — пожал я ему руку, — Я этого никогда не забуду. До встречи!
C Ирэн мы нежно расстались.
— Спокойной ночи! — шепнула она мне, коснувшись моих еще влажных от поцелуя губ.
— До завтра, — улыбнулся я.
Астор в этот день отдыхал у "Гордого петуха", поэтому обратно я возвращался в карете.
Вспоминая горячее прощание с Ирэн, я почувствовал нарастающую в груди бурлящую силу. Мне стало жарко.
— Эй! — крикнул я вознице, — Дальше я пойду сам!
— Как скажете, господин, — кивнул он.
Покачиваясь, я выбрался из кареты. Поправил шпагу и бодро зашагав вперед, чувствовал, как алкоголь из выпитых бутылок приносит вред моему организму — в глазах все качалось и терялись очертания. Однако сейчас мне было море по колено.
Уже рядом с гостиницей я заметил странную тень, но смахнув это на проделки зрения, не обратил на это внимания. А зря…
Ночью, когда мое усталое тело уже расслабилось в предвкушении сладостного сна, а голова погрузилась в живой туман грез, меня грубо вырвали из блаженного состояния. Последнее, что я помню, это был гигантский волосатый кулак, врезавшийся в мою челюсть и стремительное приближение пола…
В чувство меня привел поток ледяной воды. Я стоял перед глухой стальной дверью, поддерживаемый двумя дюжими молодцами. Глаза заливала кровь. Во рту стоял соленый привкус. Кажется, меня недавно били.
Мрачная дверь с оглушительным скрежетом отворилась, резанув меня по нервам.
— Пожалуй, поспать сегодня будет проблематично, — подумал я, не в силах двигать окровавленными губами.
Передо мной был черный проем. От него веяло холодом и запахом смерти. С ужасом в ошеломленном мозгу я сообразил, что меня собираются отправить именно в этом направлении… Едва я это понял, как почувствовал, что лечу во мрак. Скользнув по мокрым камням, я успел обернуться и крикнуть:
— Почему? Где я?!
Фигура в черном ткнула в меня толстым пальцем.
— Ты обвиняешься в умышленном убийстве Леопольда фон Лайнета! Суд завтра, но ты там не нужен! А казнь… — он загоготал зловещим хрипом, — сегодня утром, в девять ноль-ноль! Ты уже — покойник!..
После этого непроницаемая чернота разделила нас.
Неплохая тюрьма. Выглядит крепкой.
Дэвид Копперфильд
Я не мог спать. От моей одежды остались жалкие обрывки. Страх проникал вглубь потрясенного мозга. Боже! Я, волей случая оказавшийся в этом времени, попал в тюрьму!
В какой-то момент мои нервы не выдержали, и я рванулся к двери, колотя по металлу, в кровь разбивая кулаки. Из моего горла вырывался истошный крик:
— Убийцы! Выпустите меня отсюда! — Ответом было лишь капание с потолка.
Наконец, обессиленный, я опустился на пол. На него упали две прозрачные слезы…
