Что будет, то будет – главное они вернутся домой.
А перед глазами встал Эрлан. И пусть ей даже всего три дня отмеряно – она проведет их с ним, что еще нужно?
– Пора встречать, – заявил Таш, бесцеремонно поднимая Эрлана с постели буквально за шиворот, и тем, вырывая его из боли от раны и еще большей боли от тоски.
Как все закончилось, расклеился он. Лири перевез его в Тоудер, а душу словно там, на поляне оставил, а может и вовсе, вместе с Эйорикой Дейндерт забрал.
Вот место себе найти и не может – недужит и недужит. То ли лихорадку поймал, то ли с ума сошел, только везде Эя блазнится. Глаза закрывал, и казалось, слышит, как она рядом сопит. Открывал, и казалось, видел, как она склоняется к нему, трется носом о нос с лукавой улыбкой…
– Кого встречать, – прохрипел – в горле третий день саднило – спасибо Эберхайму, устроил разрядку – диалог под проливным дождем. Душеспаситель, мать его!
И вздохнул – ну, вот – ребят нет, а их словечки остались да прилипли к нему.
И поморщился от прилетевшей в лицо рубашки.
– Будущую мать своих детей, встречать, – подпихнул его в мытню Таш, и глянул на поднявшегося Лири: сел и замер – мы сами разберемся.
– Что тебе в голову пришло? – просипел Эрлан, умываясь.
– Ворона на хвосте принесла…
– Которую зовут Этан…
– Что вскоре появится весьма перспективная партия для тебя…
– … но она забыла, что я женат, – придержал анжилон союза, натягивая рубаху.
– Я не женат, – хохотнул Таш.
– А, в сваты берешь, – пошатываясь, выполз из мытни, прислонился к косяку.
– Ну, на тебя, такого "красивого" точно никто не позарится.
– Расстроен донельзя, – буркнул равнодушно.
– Может быть, а может нет. Пока ты здесь в лихорадке от тоски-кручины сгораешь, к Робергану свалилось четыре подарка. Без тебя ему не разобраться – сюда везет.
Эрлан головой качнул – интересная сказка. Для детей. А он мальчик взрослый.
– Лет всегда все сам решает.
– Не на этот раз, – вытолкал вялого от температуры Лой в коридор, протащил по лестнице вниз, во двор, куда уже въезжали конные и телега.
Эрлан потер глаза ладонью, подумав, что от болезни или ослеп или видится, чего нет.
Первым конным был лет – и лыбился, как будто солнце в рот попало. А за ним три знакомые физиономии мужчин. Один зубочистку жует, с насмешкой поглядывая на Эрлана. Второй голову чуть на бок склонил и улыбается, словно смущен, а третий смотрит в упор и будто спрашивает: не понял, ты не рад, что ли?
Эрлана качнуло, головой замотал, и лицо потер – опять уставился.
– Вейнер?
– А ты думал, отделался от брата? – выплюнул тот зубачистку и хохотнул, спрыгивая с лошади.
Лой очнулся – куда что делось. Глаза открылись, марево жара вмиг оставило – выглядывал, где четвертая и боялся не увидеть. И не видел.
– Она не приехала. Достал, говорит, Эрлан, ну его, – хмыкнул Самер, сообразив кого, так активно высматривает светлый. Но Вейнер ткнул его локтем под ребра: нашел, чем шутить.
– Здесь она, спит, – заверил, успокаивая, и спрятал ревность во взгляде – нет, прошлых ошибок он не повторит. И чуть не рухнул от перекрестного давления – сначала Лала сбила, не увидев препятствий на дороге к Самеру, затем брат.
Шах невольно толкнул лета своей массой и, оба упали.
– Вот и делай добро, – проворчал Роберган, морщась. – Всю задницу отбил!
И заржал, вторя Вейнеру и Радишу.
Эрлан склонился над девушкой и застыл, вглядываясь в свое сокровище – Эйорика сопела, подложив под голову руку, и улыбалась во сне. А на лбу расцветал родовой знак.
27 ноября – 12 января 2012
© Copyright Райдо Витич ( [email protected])
Взято из Самиздата, http://samlib.ru/r/rajdo_w/
