— Боюсь, я и об этом ничего не знаю, — ответил матрос.
— Стало быть, река, которая нас несла, должна заворачивать к северу, раз она достигает того места, где расположился «Эскет».
Матрос сообразил, что Дондрагмер просто размышляет вслух, и молчал. Капитан задумался.
— Но вот еще вопрос: слышал ли командир, как человек — я предполагаю, это была миссис Хоффман, ока единственная из людей хорошо нас знает — назвал Кабремма по имени. Если слышал, то, наверное, как и я, подумал, что кто-то свалял дурака на «Эскете». Ее возглас слышали вы и я. Это вполне объяснимо: оба наших прибора — передатчики «Квембли», и, скорее всего, сигналы с них поступают на один и тот же пульт. Но вот Поселок… Я слышал, что на станции весь комплекс связи расположен в одном большом отсеке, должно быть, достаточно большом, чтобы экраны не располагались вплотную друг к другу. Барл мог услышать, а мог и не услышать ее.
В общем, все сводится к тому, что человеческое существо узнало одного из членов команды «Эскета», который не только жив, хотя вся его команда предположительно мертва уже более шести месяцев, но и находится в пяти-шести миллионах кабельтовых от места гибели. Мы не знаем, насколько уверено человеческое существо в том, что узнало Кабремма. Во всяком случае, этой уверенности хватило, чтобы назвать его по имени вслух, но, быть может, ее окажется недостаточно, чтобы поделиться догадкой с другими людьми без проверки. Насколько я понимаю, они не любят выглядеть глупо, ничуть не меньше нас. Итак, мы не знаем, услышал ли ее возглас Барленнан и понял ли, что это провал. Хуже всего то, что нам неизвестно, как он будет отвечать на вопросы людей. Безопаснее всего было бы прикинуться, что он находится в полном неведении, изумлен. Мне кажется, он это поймет. Но хотелось бы с ним побеседовать — без участия человеческих существ.
— Может, и для вас неведение — это выход? — спросил матрос.
— Я не смогу сыграть на этом. Люди уже знают, что ваша группа вернулась, и я не смогу убедить их, что ничего такого за время вашего путешествия не случилось. Я бы, конечно, хотел внушить миссис Хоффман, что она обозналась и вы встретили Реффела или Кервенсера. Но, пока мы не найдем хотя бы одного из них, это будет трудно организовать. И как она узнала Кабремма? Как вообще она распознает нас? По окраске и привычному положению ног? Как ты думаешь?
Что же сталось с этой парой? Если действительно Реффел, наткнувшись на «Гвельф», выключил передатчик, он бы давно уже вышел на связь. Хотелось бы мне, чтоб он больше походил на Кабремма. Я мог бы рискнуть и утверждать, что она видела именно Реффа. Все-таки освещение было плохое, даже для видящих машин. Только вот я не знаю, что предпримет Барл. Я даже не знаю, слышал ли он ее или нет. Такого рода случайности как раз меня и беспокоили, когда началась операция с «Эскетом». Эта связь через станцию человеческих существ просто неизбежно затрудняет координацию. Боюсь, после такого промаха мы уже не успеем обзавестись собственной системой связи. Сейчас наш плотик без киля несет прямиком на рифы. — Он сделал паузу. — Договорился ли Кабремм с вашей группой насчет дальнейшей связи, когда вы убрали переговорный ящик подальше?
— Ничего такого я не слышал. Приказ разделиться и двигаться в разные стороны поступил гораздо раньше, чем что-либо могло быть сказано.
— Хорошо. Продолжай работать, а я что-нибудь придумаю.
— Меня вот что все время беспокоит, — ответил матрос, снова принимаясь скалывать лед, — что же произойдет, когда они наконец узнают? Я все твержу себе: не бросят же нас здесь, в самом деле! Не кажутся они настолько жестокими, даже в деловых соглашениях. Хотя могут. У нас ведь нет собственного космического корабля.
— Подобные мысли и заставили нашего командира начать проект, как ты знаешь, — заметил Дондрагмер. — Они кажутся вполне доброжелательными существами, честными, насколько позволяет их недолгая жизнь. Лично я доверяю им. И все же они другие, и никогда нельзя быть полностью уверенным, как они себя поведут. Их мотивы — загадка для нас. Именно поэтому Барленнан и хотел, чтобы мы освоились в этом мире как можно скорее, и без помощи их знаний. Некоторые из людей предпочли бы держать нас в зависимости.
— Я понимаю.
— Шахты стали первой ступенью на пути к независимости, а воздушные шары — триумфом, но мы еще безмерно далеки от того момента, когда сможем обойтись без человеческих энергоблоков. Иногда я задумываюсь, понимает ли командир, насколько недоступны пока для нас некоторые — да что там некоторые! — многие вещи.
Однако хватит рассуждений — это не решит наших проблем. Я должен снова поговорить с людьми. Надеюсь, умолчав о Кабремме, я не разбужу их подозрений, по крайней мере, это может сыграть на версию об ошибочном опознании, если нам придется ее использовать. Продолжай и помаши мне — я буду на мостике, — когда шлюз очистится.
Матрос жестом выразил понимание и повиновение, и Дондрагмер наконец добрался до командного поста.
Ему было что сообщить людям и без упоминания Кабремма, и капитан начал говорить сразу же, как только снял гермокостюм.
— По крайней мере один из рулевых находился под корпусом некоторое время, а возможно, они там были оба, но я не нашел ни одного, ни другого — только свидетельства того, что они пытались выбраться наружу. Иначе не объяснишь то, что они поломали — или почти поломали — две тележки. Большая часть пространства под корпусом корабля не оттаяла, и я боюсь, что они, скорее всего, в толще льда. Мы постараемся еще поискать их, с помощью прожекторов, когда вернется остальная часть команды и у меня будут свободные матросы. Вода… эта жидкость, испаренная нагревателем, покрыла ледовой оболочкой весь корпус и блокировала главный шлюз. Мы должны как можно скорее освободить его ото льда. Большую часть оборудования можно вынести наружу не иначе как через главный шлюз, ведь нам, возможно, придется оставить «Квембли». А если все же не придется, есть много такого, чего нельзя иначе внести внутрь.
Кроме того, стержень, использованный для нагревателя, расплавился примерно на длину тела. И я не знаю пока, как восстановить рефрижератор и вновь запустить его, если удастся освободить «Квембли». Возможно, эта забота и не столь важна сейчас. Но, если мы продолжим исследования, придется дважды подумать, прежде чем отправиться в Нижнюю Альфу без охлаждения. Похоже, ваши специалисты уверены, что пониженное давление обусловлено там высокой температурой в результате выхода внутреннего тепла, и вам очень важно установить, так ли это. На корабле почти нет металла, а внешний радиатор, насколько я понял, должен обладать высокой электропроводимостью. Правильно?
