— Йлокки быстро учатся,— напомнил я Гасу.— Они скопировали схему челнока и начали сами исследовать то, что решили назвать Клубком.
— Я тут ни при чем,— пробормотал Гас.
— Ты увидел возможность того, что казалось превосходной местью обществу,— продолжал я, не обращая внимания на то, как он мотает головой и открещивается.— Ты приведешь йлокков в родной мир, и они ограбят и поработят тех самых людей, которые отвергли тебя.
Он подошел ближе, на его грубоватых чертах застыла скорбная мина.
— Нет, приятель, тут-то ты и ошибся. Я никогда...
Он попытался исподтишка врезать мне справа, но я блокировал удар левой рукой, затем хорошенько двинул его по подбородку — так, что глаза остекленели. Он рухнул, точно куль с мукой. Забавно, старина Гас вечно ныл, когда я его бил, но никогда не давал сдачи. На этот раз он отключился.
Остальные собрались вокруг, засыпав меня вопросами. Я быстро рассказал им, в чем дело, а Бен и Мари понимающе кивали.
— Это многое объясняет насчет Гаса,— сказала она,— Он знал все про вторжение и много чего еще. Мы недоумевали, откуда ему столько известно о крысиных планах, но он только смеялся.
— Мы думали, может, он поначалу шпионил для крыс,—добавил Бен,— Наткнулся на нас, когда мы прятались, и тут же начал орать и командовать. Не слишком боялся, что крысы нас найдут. Говорил, что давно раскусил их. Наконец мы заставили его замолчать, а когда укрылись в лесах, ему стало нечего говорить. Мы с Мари как раз думали, не бросить ли его, когда наткнулись на вас, ребята.
— Полковник,— неуверенно произнес Эмиль,— а сколько времени прошло? Долго нас не было? Мы с доком добрых десять лет прожили в той хижине, но вы сказали...
— Мне показалось, что прошло недели две,— сообщил я ему.— Не знаю. Когда нарушаешь равновесие времени, пространства и пустоты, случаются странные веши. Во время обычного сетевого путешествия, если можно назвать обычным нечто столь экстраординарное, как МК-привод, темпоральное равенство строго сохраняется. Схемы специально для этого отрегулированы. Но мы ныряли в темпоральный стазис и выныривали из него, меняли машины — мы же не знаем, насколько стабильны йлоккские транспорты,— так что расхождение наверняка есть. Надеюсь, не слишком большое.
— Мы ничего не знаем о том, что происходит дома,— заметил Эмиль.— Как по-вашему, кто выигрывает, полковник?
— Не сомневаюсь, что мы,— ответил я.— Особенно после того, как прекратилось поступление подкреплений.
Мы связали старину Гаса, точно рождественскую индюшку, и вернулись к насущным делам.
— Мы его забираем, полковник? — спросил Эмиль. Я объяснил ему, что Гаса ждет заслуженное наказание, когда его найдет дворцовая фракция. Поэтому мы запихали его с глаз подальше в грузовой отсек.
— Потерпи всего пару часиков, Гасси,— успокоил его Хельм.— Пока тебя не найдет дворцовая стража.
Ответить тот не мог — мы затолкали ему в рот кляп,— но глазами повращал от души.
Я в последний раз проверил показания чужих приборов, не все из которых мне были понятны, и потянул за большой рычаг главного привода.
Все были предупреждены о странном ощущении, которое появится, когда опустится поле, но люди уже испытывали его прежде, пережили, и через мгновение оно прошло.
Все эти машины были сконструированы для единственной цели перемещения между Желтой зоной и линией ноль-ноль, так что о навигации беспокоиться не приходилось. Мы следили, как стрелка ползет к красной отметке на большом хронометре, и когда они совпали, полет автоматически прекратился.
— Дома! — благоговейно произнес Хельм.
Я попытался покрутить разные настройки, чтобы активировать экраны внешнего обзора, но ничего не вышло. Придется открыть люк.
Хельм так и сделал, но прежде чем он вышел, я крикнул: «Стой!» В следующее мгновение по наружной двери лязгнула пуля, а вслед за ней выстрелы посыпались градом. Эмиль отступил, сбитый с толку.
— Это я виноват, лейтенант,— покаялся я.— Конечно, ТСН уже окружила склад, который йлокки использовали как приемную станцию, и готова атаковать каждый прибывающий йлоккский транспорт, до того как высадятся войска. Разумеется, они не знают, кто мы.
Мы соорудили белый флаг и высунули его наружу. Он тут же разлетелся в клочки.
Затем огонь прекратился, и я крикнул:
— Хватит! Это свои!
— Бриан? — раздалось в ответ.— Бриан! Не может быть! Я узнал голос Манфреда, но слабый и неуверенный.
Я вылез в большой пустой склад. Вооруженные ребята из ТСН вышли из укрытий, продолжая зажимать меня в углу. Ко мне метнулся старик, и за мгновение до того, как он обнял меня, я узнал в нем Рихтгофена.
— Сколько времени? — умудрился вклиниться я в его взволнованную речь.
— ...когда ты не вернулся через оговоренные две недели...
— Не помню такого,— вставил я.— Но сколько времени прошло? Барбра...
— Бриан, после...
— Да? После... чего? Сколько времени?
Мне никак не удавалось до него достучаться. Он сильно сдал, превратился в дряхлого старика с мутным взглядом и жалкими клочьями белых волос на голове. Но в конце концов, когда я видел его в последний раз, ему шел девятый десяток. Конечно, ему несладко пришлось, учитывая, что происходило.
— Сколько времени? Ты спрашиваешь, сколько времени, Бриан? — наконец произнес он, когда окончательно поверил в реальность нашего присутствия.— В этом месяце одиннадцать лет исполнится с того дня, как я послал тебя на верную гибель в Желтой зоне.
— Мне столько надо вам рассказать, сэр,— сказал я,— но можно сперва повидать Барб? Где она? Надеюсь, здесь, в городе.
— Конечно, конечно,— Он последний раз погладил мое плечо, словно хотел лишний раз убедиться, что я не призрак.— Бриан, я должен тебе признаться... лучше сразу сказать... Прелестной Барбры здесь нет.— Он сглотнул и сокрушенно продолжил: — Прости за грубый прием. Но ты, конечно, понимаешь...
— Довольно глупо было заявиться без предупреждения,— признал я,— Как война?
— Последние изолированные отряды сдаются, как только мы их находим. Похоже, они не склонны продолжать вторжение.
— На самом деле это было не вторжение, сэр, если полагать таковым захват и удержание территории. Это был рейд за рабами.
Рихтгофен странно поглядел на меня.
— Так они не казнят своих пленных?..
— Нет, только заставляют работать. А как получилось, что Барб здесь нет?
— Таек Gud[52],— вздохнул старик. Странно, что он так живо это. воспринял.
— Со мной около сотни пленников,— сообщил я, надеясь облегчить его горе, но он только дико посмотрел на меня.
