Тягач висел прямо над головой, нацелясь на него камерой из брюха. Больше никого, «мотылек» не прилетел. Синее Небо выглядывал из лебедочного люка. Трос он уже ослабил и только поддерживал захваты на весу. Клещи перекосило, и малейшее натяжение только закрепляло их в щели. Чтобы их освободить, требовалось вырезать часть древесины изнутри.
Стронг вытащил из-за пояса лучевик, поставил на малый режим и принялся за работу, аккуратно обходя застрявшие зубья. Вскоре Синее Небо уже смог выдернуть их и поднять захваты выше, чтобы не задеть Стронга, однако при этом вылетевшая щепка ударила его в шею не хуже поставленного удара джиу-джитсу. В глазах на миг потемнело, он потерял равновесие и стал падать. Сначала спиной, глядя в небо на тягач с висящим на длинном тросе гигантским клещевым захватом. Затем картинка повернулась, и вместо неба перед глазами со страшной скоростью замелькала бугристая кора, по которой он только что понимался.
— Том! О боже! — пропищало в левом ухе.
Снова поворот — навстречу мчалась огромная ветвь, та самая, где он недавно сидел и мечтал. Или он мчался навстречу ей?
Совсем чуть-чуть, как казалось, не долетев до ветки, Стронг ощутил, как врезается в тело натянувшаяся веревка — с такой силой, что не успей он ухватиться за свисавший свободно другой конец, остался бы с переломанной спиной. Теперь он расслабленно болтался в седле, изумляясь яркой синеве неба и золотому сиянию спелой пшеницы, что мерно колыхалась под теплым летним ветерком.
— Том! Что с тобой? Ты жив? Боже мой, боже мой…
— Все нормально, Мэтти, — ответил он.
Голос Пика в ухе:
— А мы уже почти похоронили тебя, старина.
— Чем тебя сбило? — спросил Синее Небо. — Клещи свободно висели…
— Тем куском дерева, что я вырезал. — Стронг пощупал шею — болит, но ссадины нет. — Цел и невредим, не волнуйтесь. Мэтти, с меня причитается, я тебе жизнью обязан.
— Ты обязан только закончить работу и не сломать себе шею, — буркнула она, — а потому план меняется! Такой ствол, даже если делить вдоль, трудно захватить клещами, так что забираем эти два куска, а все остальное вали вниз. На площади места хватит, только у самых нижних придется сначала концы обрезать… Оуэн, Джейк, когда доставите последние куски, загоняйте тягач в ангар. Я вас там подберу и привезу на площадь, а когда Том управится с ветвями, займетесь остатком ствола и порежете там все, чтобы перетаскивать, сегодня или завтра, если не успеем… Ты точно в порядке, Том?
— В полном… Запасной резак только нужен, я свой уронил.
— В тягаче должен быть. Оуэн, глянь.
— Есть, сейчас спущу.
— Отлично, конец связи.
Теперь он двигался по стволу вверх, а не вниз, как раньше. Первая, самая нижняя ветвь была та самая, что нависала зеленым шатром высоко над гостиницей. Не этим ли путем пришла дриада в его номер той ночью? Дошла до конца ветки, а потом слетела вниз на подоконник, подобно фее. Нет, вряд ли. Тогда как? Надо будет спросить ее, потом, на Земле, когда они поженятся. Сейчас это неважно. Главное — дерево. Где она прячется, интересно? Спускаясь к нижней ветви, он старательно оглядывался, но никого не заметил. Ладно, тоже неважно. Сегодня вечером в номере, когда она придет, все выяснится. Тогда он и сделает ей предложение. Да, именно сегодня. А пока — дерево.
Площадь была огорожена натянутыми канатами. Вестермайер распорядился, ясное дело. По ту сторону перед гостиницей толпились, задрав головы, крошечные фигурки людей. Стронг обрезал конец ветви длиной метров десять — медленно, так чтобы она сначала надломилась и обвисла. Птицы-хохотушки с криками брызнули из листвы и понеслись в сторону равнины. Возвращаться им теперь будет некуда. Гора листвы плавно обрушилась на площадь.
Так, теперь остальное. Седло осталось возле ствола. Узнай об этом Мэтти, с ней случился бы припадок, но возиться с нагелями не хотелось, и потом, как она узнает? Сейчас она, должно быть, еще ждет Пика с индейцем у ангара. Тем не менее, один нагель вогнать все-таки пришлось, чтобы спуститься под основание ветки и сделать надрез снизу. Небольшой, меньше чем до середины. Теперь обратно наверх, и заключительный надрез…
Сверху донесся шум. Стронг поднял голову и увидел, что птицы покидают дерево. Куда им податься? В голову пришла та же мысль, что и пять дней назад на площади: «Это дерево последнее на планете, с ним исчезнут и хохотушки». В груди кольнуло и заныло, не помог даже тщательно выстроенный в душе барьер.
Он продолжал резать. Сук под ногами дрогнул и затрещал.
«Простите, птички, я не виноват», — вздохнул Стронг.
— Мы приехали, Том, — раздался в ухе голос Мэтти. — Ты на той ветке, что над гостиницей? Не вижу тебя.
— Да, — ответил он, прислушиваясь к нарастающему треску. — Вот она, пошла!
Он прижался спиной к стволу, глядя вниз. Ствол гулко завибрировал, потом вздрогнул, но сук отвалился не весь одновременно. Сначала вниз двинулся толстый внутренний конец и рухнул на землю с оглушительным грохотом, затем — громкий шелест листвы и новый удар, уже слабее, дальнего конца.
Зрители дружно зааплодировали. Стронг разглядел Пика с индейцем, которые подошли к упавшей ветви.
— Том, поглядывай вниз, — предупредила Мэтьюз. — Оуэн и Джейк постараются не отставать, так что режь подальше от них и, если что, крикни, чтобы отошли. Вообще, каждый раз предупреждай, когда что-то падает. Не отключай передатчик.
— Принято.
— И ради бога, поосторожнее там!
— Конечно, Мэтти.
Теперь он видел и ее — на лужайке гостиницы впереди толпы. Неподалеку виднелись еще три отдельные фигуры. Вот оператор согнулся над штативом с телекамерой, а вот и Мэри Джейн. В душе ничего не шевельнулось. Стронг отвернулся и занялся следующей веткой.
— Джерри, давай передвинемся, — сказала Мэри Джейн. — Он пошел вокруг ствола.
Не говоря ни слова, Пруитт взвалил на плечо треножник с камерой и стал обходить площадь. Джонни-Бой с девушкой двинулись следом.
— Что такое с Джерри, — ухмыльнувшись, спросил он шепотом, — язык проглотил?
— Заткнись, — бросила она.
Вчера вечером, когда она опять ушла с Пиком, Джерри смотрел точно так же, как Том тогда на Одуванчике, когда узнал, кто ее прошлый любовник. Что еще хуже, презирать его, как обычно в таких случаях, она почему-то не могла. Вместо этого в душе вдруг вспыхнула жалость… а ночью приснился все тот же сон. Утром опять проспала, а за завтраком увидела в окно столовой толпу на лужайке перед гостиницей. Все смотрели на Большое дерево, и она поняла, что сегодня вести съемку лучше снизу.
«Сколько угодно красивых девушек видят фаллические сны, — подумала она, шагая рядом с Джонни-Боем позади Джерри. — Да, но я не девушка, я старая шлюха».
Наверху среди листвы показалась крошечная фигурка Тома, обходящего ствол.
— Снимай его! — скомандовала Мэри Джейн, останавливаясь.
Джонни-Бой помог Пруитту установить штатив и настроить камеру. Когда Стронг исчез по ту сторону дерева, они двинулись дальше.
Что с ним такое, что в нем изменилось? Почему после стольких лет она вдруг жалеет, что не пошла за него замуж? Она знала ответ. Все дело в сне, от которого ее на время освободил психоаналитик, а теперь мог спасти только Том. Ее утешитель и спаситель.
Она понимала, конечно, что причина больше в ее отчаянии, чем в отступничестве, и «спаситель» сам вовсе не святой. Тем не менее, при всех своих слабостях, он один по-настоящему любил ее, и если он не сможет простить, то не простит больше никто.
Мэри Джейн прикурила сигарету, но руки так дрожали, что она тут же отбросила. Бог поймал ее в ловушку, послал Тома, но позволил сделать то, чего тот принять не мог, да еще заставил признаться. Теперь самому спасителю почти невозможно выполнить свое предназначение. Наверное, не случайно она так старалась получить командировку сюда, в Пристволье… А теперь Богу надоело ждать. Она последовала за своим спасителем на Прерию, но своим появлением только растравила его душевную рану. И прошлой ночью под деревом наконец увидела себя в истинном свете.
