Она инспектировала разные виды жёлтых ручек, представленных на выбор, когда Сет вошёл внутрь и запер дверь, напугав ее. Он использовал ее временную растерянность, чтобы пойти в наступление. Не сказав друг другу и слова, он положил руку ей на затылок и медленно ее поцеловал, несколько раз удостоверяясь, что она хочет большего. Поцелуй стал глубже, она втянула в себя живот, когда его рука скользнула по ее гладкой розовой рубашке, по ее пышным грудям. Сет использовал верное количество поддразнивания и верное количество давления. Он толкнул ее к закрытой дверце шкафчика, зажав ее тело между своим жаром и прохладой металла. Не разрывая поцелуя, он повел руку ниже, приподнял ее юбку из твида длиной до колен и погладил ее через трусики. Поначалу медленно, неспешными кругами, а затем быстрее и сильнее, пока не почувствовал, что она стала влажной. Ее руки, цепляющиеся за дверцу позади нее, стали деревянными: она перестала стонать, затаила дыхание, все ее тело напряглось, а затем ее настиг оргазм. Он поддержал ее, когда у нее ослабли колени, она вся как будто ослабела, а на ее глазах выступили слезы.
У Фионы Боутс было не так много оргазмов в жизни, а те, что были, были не очень-то яркими. Ее подруги говорили ей, что девушка должна начать удовлетворять себя сама, прежде чем сможет показать мужчине, как сделать это за нее, но ей не нравилось об этом думать. Это казалось чем-то пошлым. Кроме того, она верит, что мужчина должен интуитивно знать, как ее удовлетворить: так как она, определенно, не знает. Фиона никогда и не представляла, что оргазм может быть таким. Да еще так быстро наступить! Когда она полностью одета! Она в шоке. Одурманена. Что удивляет ее больше всего, так это то, что она расстёгивает ему ремень. Этому роскошному, высокому мужчине, в канцелярской комнате, с ней! Она не смогла бы придумать лучшую фантазию при всем желании.
***
Кирстен ощущает лёгкую боль в животе. «Может быть, это овуляция». Она проверяет «OvO» приложение на часах: 36 часов до начала, говорится там. По крайней мере, у нее будет секс на этой неделе. Она едет на лифте до второго этажа в пастельно зелёном здании в стиле арт-деко (Фисташковое Мороженое), где журналисты, редакторы, корректоры и макетчики носятся туда-сюда в офисе открытой планировки «Эко-новостей», как рой дронов.
Они переехали в это здание в центре города, когда их первоначальный офис в Чайнатауне в Сэндтоне взорвала несколько лет назад группа христианских экстремистов, называющих себя «Воскресителями». Ранее ославившиеся своей миссией запретить «Сеть», группировка с тех пор принялась терроризировать всех, кто «неуважительно относился к Иисусу». Газета опубликовала колонку дерзкого, пресытившегося жизнью журналиста, в которой он раскритиковал каждую религию по очереди, и из которой можно было экстраполировать, что он считал истово верующих слегка туповатыми. Строка о том, что восставший-из-мертвых Иисус был зомби, которого хочется обнять, в особенности разъярила группировку, и на следующий день ― пуффф! ― здание «Эко-новостей» оказалось разрушено до основания. Господь поразил дерзких журналистов. Никто не пострадал (как по-христиански с их стороны), и так как «Эко» не выпускает газету на бумажном носителе, процесс работы не был нарушен, сотрудники выполняли задачи удаленно из собственных гостиных и с теннисных кортов, пока не подготовили новый выпуск.
«Воскресители» недавно принялись угрожать врачам, занимающимися лечением бесплодия, «СурроСестрам», и взрывали клиники, в которых они работали. Они называют лечение бесплодия «происками дьявола», суррогатных матерей «СурроШлюхами», а полученные в пробирке эмбрионы (как прозаично по мнению Кирстен) ― «семенем дьявола». Они опубликовали статью на "FreeSpeech.za", отражающую их образ мыслей, напичкав ее архаичными библейскими изречениями. Кирстен пыталась прочитать это, ради забавы, но от такого количества восклицательных знаков у нее заболели глаза.
Бросание зажигательных бомб в здание «Эко-новостей» это одно дело, но общественный резонанс последовал из-за их неуважительного отношения к «СурроСестрам». Без профессиональных суррогатных матерей, уровень рождаемости в Южной Африке был бы ниже уровня смертности. Одиноким фертильным женщинам, которые вызвались добровольцами, чтобы помочь бесплодным парам, предоставляются привилегии почти во всех сферах жизни: бесплатное жилье, поездки, медицинское лечение. У каждой «СурроСестры» есть свой телохранитель и своя собственная машина. Они одеваются в модных домах, ювелиры одалживают им бриллианты, бренды из кожи вон лезут, чтобы засунуть им в руки свои продукты. Они носят значки «СС» на публике, чтобы их легко можно было увидеть и выразить подобающее уважение: противоположность алой букве «А».
Когда Кирстен достигает вершины эскалатора в офисе «Эко», никто не обращает на нее никакого внимания, так что она подходит к ближайшему столу и спрашивает, где она может найти Мпуми. Ее направляют к заваленному столу, где она оглядывается в поисках знакомых лиц, но никого не узнает. Мпуми разговаривает по телефону, одновременно печатая, так что она улыбается ему и жестом показывает, что подождет. Очевидно, это личный разговор, потому что он быстро завершает разговор и называет человека на другом конце линии «рылом».
― Привет, ― смело начинает она, но он поднимает палец вверх с призывом помолчать, а другой рукой заканчивает печатать предложение.
Он перечитывает то, что напечатал, делает поправку, делает еще одну поправку, а затем ударяет по клавише сохранения.
Он поднимает на нее взгляд и моргает, как будто, чтобы освободить голову после предыдущего разговора. Мпуми крайне ухожен и одевается в стиле Софтаун шик 1950-х годов. Ретросексуально. Кирстен бросает ему экстра большой двойной капучино, по опыту полагая, что это будет не лишним в новом офисе. Он морщит нос.
― Мило с вашей стороны, дорогуша, но я не употребляю кофеин. Как и сахар… и натуральное молоко.
Кирстен меняет его кофе на свой. Он возится со своей бабочкой.
― В два раза меньше кофеина, с добавлением стевии, соевое молоко.
Он принимает у нее стаканчик, снимает пластиковую крышечку и делает небольшой глоток.
― Так вы ангел. Я так и подумал, когда вы вошли. Вся такая огненноволосая, сексуальная и все такое, в ореоле света. Вы здесь для интервью «Феминаци»?
― Нет, ― отвечает она. ― Я займу всего пять минут.
― Что я могу для вас сделать?
Кирстен садится на старый, потрепанный офисный стул, придвигает его ближе.
― Насчет вашей статьи в сегодняшней новостной ленте…
― Обезьяны, которую научили разговаривать? Мои источники клянутся, что это правда.
― Нет, женщины. Женщины, совершившей суицид.
― А, ― произносит он, ― вы родственница? Мы не смогли найти родственников, копы тоже не смогли, так что мы взяли на себя смелость и дали ей имя. Не было ни друга, никого, кого можно было спросить. Если вы…
― Нет, ― вмешивается Кирстен, ― у меня есть лишь один вопрос, вопрос о том, как она умерла.
― Никаких сомнений в самоубийстве, девчуля.
― Вы уверены?
― Никаких следов взлома. В действительности, окна и двери были заперты изнутри. Суперинтенданту пришлось входить, разбив окно, у леди было что-то около десяти замков на входной двери.
Он фыркает.
― Ну, это иронично. Запереться от злодеев снаружи, чтобы засунуть голову в духовку.
― Когда вы думаете, она умерла?
Он опускает взгляд на кипы бумаг, разбросанных по столу, и через несколько секунд, находит голубой документ.
― Это упорядоченный беспорядок.
Он улыбается ей, жестом показывая на хаос на столе.
― Только так я могу все найти.
Кеке права: это копия полицейского отчёта.
Он пролистывает несколько страниц и останавливается, показывая на что-то, что Кирстен не видит. Предположительное время смерти вечер предыдущего дня.
― Но как они нашли ее так быстро?
― Она не появлялась на приемах у своего психиатра, не отвечала на ее звонки. Похоже, она не покидала квартиру всю неделю.
