— Что ты с ним сделал? — спросил Лэн, дожидавшийся меня в небе. — Убил?
— Нет, порезал Крыло. Пусть идет в город пушком.
— Это позор, — серьезно сказал Лэн.
— Надеюсь. Как ты думаешь, он дойдет?
— Да что с ним, гадом, сделается? Сам доползет или караванщики подберут. Он как раз на их тропе.
— Полетели домой, — отбрасывая колебания, сказал я.
Мы приземлились на площади — там, где меня ослепили три дня назад. И пошли в сторону нашего дома. Люди провожали меня взглядами, кто испуганными, кто удивленными. На полпути нам попался Шоки. Лэн с грустным видом тронул меня за плечо, я остановился, глядя собой сквозь черную повязку.
— Я рад, что у вас получился вылет, — подходя, сказал Шоки. — Ты прекрасно летаешь, я видел. Прости.
И злость на него у меня почти пропала.
— Шоки, нельзя быть рабом законов, — сказал я. — Иначе будешь рабом и во всем остальном. Над горами мы встретили Ивона. У него возникли проблемы с Крылом, так что он придет домой пешком и не совсем в срок. Не беспокойтесь зря.
— Ничего не понимаю… — признался Шоки. — Данька, как ты это делаешь?
— Караван придет в город к завтрашнему утру, — словно не слыша вопроса, сообщил я. — Можете решать, кто будет к ним наниматься. И считайте, что мы с Лэном уже нанялись охранять их от нашего города до города торговцев.
— Вы уходите? — словно не веря своим ушам, воскликнул Шоки*
— Пойдем, Младший, — велел я Лэна, и мы пошли прочь. Метров через десять Лэн не выдержал:
— Данька, ты серьезно?
— Вполне.
— Но ты даже не спросил меня! Может, я не хочу уходить!
Я вспомнил Лэна таким, каким видел его Настоящим взглядом. И поинтересовался:
— А ты что, не хочешь?
Лэн молчал.
— Мы пойдем в город торговцев. Мы вытрясем все их тайны. Мы узнаем, где они ухитряются так лихо загорать, — постепенно распаляясь, говорил я. — И не смей врать, что ты не мечтаешь удрать из своего города!
Лэн ответил, когда мы уже подошли к дому.
— Да, мечтаю. Мне не нравится мой город! Только лучше бы ты не получил это свое Настоящее зрение и не видел меня насквозь! Данька, я не хочу, чтобы за меня решали!
Домой мы вошли молча. Каждый сам по себе. Лэн достал буханку, нарезал, и принялся мрачно жевать черствый хлеб. Я таким самоуничижением заниматься не стал, выудил кусок вяленого мяса и с чувством вгрызся в него.
За этим занятием нас и застал Котенок. Он, наверное, мирно спал наверху, но почувствовал наше возвращение и сбежал вниз.
— Ого, — только и сказал Солнечный котенок, забрался на стол и улегся между нами.
С минуту он молчал, разглядывая то меня, то Лэна. И я со стыдом понял, что уж он-то все увидит действительно насквозь. Не спрячешься.
— Лэн, я буду говорить с тобой, — строго начал Котенок.
— Почему? — вскинулся Лэн. — Я ни при чем! И вообще с Данькой не ссорюсь.
— Я буду говорить с тобой, потому что с Данькой сейчас говорить бесполезно, — продолжал Котенок так же сурово. И сразу же решил, что теперь превратился в доброго героя, который видит всю правду и лучше всех знает, что им надо делать. Попутно возвращая свет целому миру.
— Неправда! — завопил я. Но Котенок строго посмотрел мне в глаза, и я осекся.
— Можешь выйти, — сказал Котенок. — Я говорю не с тобой, а с твоим единственным Настоящим другом. Лэн, у Даньки на радостях все перепуталось. Он думает, что если в его глазах — свет, то он ничего плохого сделать не может. А это не так. И Свет, и Тьма — это просто силы. Конечно, светом трудно сделать черное дело, а тьмой — высветить зло. Трудно, но можно. Будь ты хоть весь светящийся, это тебя не застрахует от ошибок и скверного характера.
— Так что же делать? — тихо спросил Лэн. — Чем я могу помочь?
— Прощай Даньку, когда он тебя обижает. Пойми, что он на самом деле хочет сделать все как лучше. Просто он теперь видит всех такими, какие они есть на самом деле, а иногда надо смотреть, какими они хотят быть.
— Хорошо, — сказал Лэн.
— и еще. Спорь с Данькой не потому, что он позабыл спросить твоего согласия — он же просто знал, что ты согласишься. Спорь с ним, когда он будет на самом деле ошибаться.
Лэн молча кивнул.
— А теперь, — вставая, сказал Котенок, — я выйду и снова зайду. И когда вернусь, здесь все должно быть по-другому.
Когда Котенок вернулся, на столе для него стояло полное блюдце сливок, а в кресле напротив сидели мы с Лэном и выжидательно на него смотрели.
— Ого, — вновь сказал Котенок. Но совсем с другой интонацией. Лакнул для пробы сливки и одобрительно кивнул. — Как это у вас получилось?
— Сливки, что ли? — притворно удивился Лэн. — Их еще целый кувшин.
— Да не же! Мяу! — прикрикнул Котенок. — Не морочь мне голову, ты прекрасно понял вопрос!
Мы с Лэном переглянулись и рассмеялись.
— Да никак, — ответил я за Лэна. — Мы просто посмотрели друг на друга, потом Лэн достал сливки, а я блюдце. Потом мы сели и стали тебя ждать.
— Пойдет, — решил Котенок. — Главное — без всяких глупых извинений и клятв в вечной дружбе. В общем, начинаем военный совет. А тебе, Данька, персональное напоминание: осторожнее с Настоящим зрением.
— Мы нашли торговцев, — первым начал Лэн. — Они завтра будут в городе, и Данька уже успел с ними поссориться.
— И за дело, — подхватил я. — Их трое, не считая охраны. Мужик с женой и дочка, противная, как ведьма. Мужик дал Лэну конфетку, кинул, как собачке! Я ее растоптал. А девчонка загорелая, она недавно была на солнце!
— Ты уверен, что этот торговец хотел обидеть Лэна?
— Нет, но…
— А ты знаешь, что торговцы плавают на своих кораблях в разные миры и их дети вовсе не обязаны быть бледными, как вареная рыба?
Я молчал. Потом опустил глаза и признался:
— В общем, я, наверное, дурак. Я решил, что нам надо попасть в город торговцев и узнать…
— … где они прячут солнышко, — сладким голосом закончил Котенок. — Сказочек начитался. Но в город торговцев нам действительно надо.
— Да? — обрадовался я. — Зачем?
— Узнать, кто купил у них свет. Узнать, почему они не воюют с Летящими. Что они им такое продают или что покупают, почему никого не боятся. И зачем им тогда нужна охрана? Города на торговцев чуть ли не молятся, с Летящими у них все шито-крыто… А охрана с караванами идет.
— Правильно, — сказал я. — Котенок, ты куда лучше, чем я, все рассчитал!
— Это потому, что я не полагаюсь только на внешность или только на сущность, — объяснил Котенок. — А ты вначале сделал все выводы из внешности торговцев, а потом — из сущности Лэна. вот и двойная ошибка.
