Десяток-другой шагов – это не расстояние для тренированного воина народа песков. Бал-Гор подбежал к дохлятнику – кем ещё мог быть стрелявший в него – и вырвал из его рук автомат. Сопротивление врага оказалось неожиданно слабым – он легко выпустил оружие, – а в следующее мгновение десятник Бал-Гор разглядел, что перед ним женщина.
* * *
С женщинами врагов песчаные воины всегда поступали просто и бесхитростно. Яса повелевает уничтожать всех, кто осмеливается встать на пути воинов Ондола, Избранных Детей Великого Бога, которым Он даровал власть над всем этим миром. Женщиной врага можно овладеть, взяв её силой, но потом эту жалкую тварь надлежит умертвить, чтобы чрево её никогда не породило нового врага. И десятник Бал-Гор, воин песков, так бы и поступил, если бы не мучивший его вопрос: почему дохлятники оказались здесь, в «горячем» месте, что они здесь ищут (или что они здесь прячут). Десятник Бал-Гор не выстрелил и не разнёс голову женщины боевым топором: обезоружив пленницу, он стоял и смотрел на неё сверху вниз. Не торопился он и воспользоваться своим законным правом победителя: тела песчаных людей, вдыхавших Пищу, сами по себе смертоносны для дохлятников – после пятнадцати минут объятий пленница заболеет, а потом умрёт, и может быть, умрёт раньше, чем успеет сказать то, что так интересовало Бал-Гора.
На пленнице был потрёпанный, но вполне ещё годный для носки чёрный комбинезон – удобная одежда, не зря её носили солдаты-легионеры. Обычно дохлятники, которых воины песков встречали в руинах, были одеты в невообразимые лохмотья, а эта женщина, похоже, специально готовилась к ползанью по развалинам. И автомат – такое оружие где попало не валяется. Нет, она оказалась тут не случайно, подумал Бар-Гор: не похожа она на одичавших беглецов, заблудившихся на пепелище и умиравших под топорами песчаных людей.
– Проклятый дикарь, – надорвано прохрипела женщина. – Варвар… Убей меня, убей, только не мучай…
Произнося эти слова, наполненные ненавистью и обречённостью, она одновременно пыталась отползти вдоль стены в угол комнаты, подальше от песчаного воина. Двигалась она неуклюже, держась рукой за левое плечо. Эге, подумал Бал-Гор, а ведь она знает, чем опасно для дохлятников близкое соседство с горячими телами воинов пустыни. Он вспомнил, как однажды на его глазах, когда он был ещё простым секироносцем, Имеющим-Право-Убивать-и-Умирать, казнили дохлятника, убившего из-за угла трёх воинов Ондола. Его привязали к столбу, а вокруг расселись десять воинов, касаясь пленника подошвами сапог. Воины не дотронулись до него и пальцем, они сидели и пили «весёлую воду», сидели долго, часа три, а потом встали и ушли. А дохлятник остался висеть на столбе, крепко к нему привязанный, и через несколько дней умер – волосы с его головы осыпались, а всё лицо и тело покрыли кровоточащие язвы. Эта женщина не хочет умирать такой смертью, поэтому она и старается отползти.
Пленница доползла до угла. Туда падал рассеянный свет, и Бал-Гор смог разглядеть её получше. Пальцы женщины, сжимавшие плечо, были окровавлены – она была ранена. Не слишком серьёзно – она ведь сумела забраться в своё подземелье и стреляла, – но всё-таки. Надо бы её перевязать, подумал Бал-Гор, а то она умрёт, и я так ничего и не узнаю. Волосы у неё были длинные и грязные, они падали на лицо пленницы спутанными прядями, и Бал-Гор не мог понять, красива она или нет, и сколько ей лет. Да и какая разница, сказал он себе, я что, в жёны собираюсь брать это тощее и хилое существо, дохлятницу, ошибку природы? Я вообще не могу понять, как жёны дохлятников – с такими узкими бёдрами – могли рожать. У нас такая никчёмная женщина не стала бы даже Имеющей-Право-Услаждать-Воинов – она похожа на сушёную рыбу. Прав, тысячу раз прав Великий Бог, отдавший эту землю нам, а не дохлятникам…
– Я не буду тебя убивать, – сказал он по-имперски, тщательно подбирая слов. – И я не буду к тебе подходить, чтобы тебя не обжечь. Я подойду к тебе один раз, чтобы перевязать твою рану.
– Ты знаешь наш язык? – с неподдельным изумлением произнесла пленница. – Кто бы мог подумать: кровожадный варвар, говорящий на языке цивилизованных людей…
– Я не знаю слова «цивилизованных». Но я знаю, что ты истечёшь кровью, если тебя не перевязать. У тебя есть чистая тряпка?
Женщина завозилась, шаря свободной рукой у себя на поясе.
– Бинты, – сказала она, протягивая небольшой пакет. – Антисептические, так что рану обрабатывать не нужно.
Слово «антисептические» Бал-Гор не понял – его учили самым простым словам языка дохлятников, – зато он умел обращаться с ранеными. Закинув за спину винтовку и автомат, отнятый у пленницы, он подошёл к ней – при его приближении она вжалась спиной в стену, – присел, вынул нож и ловко разрезал рукав комбинезона, промокший от крови. При этом Бал-Гор коснулся локтем груди женщины и с некоторым удивлением обнаружил, что грудь у неё имеется, пусть даже не такая объёмистая, как у женщин народа песков.
Дохлятнице повезло: пуля пробила мякоть плеча навылет, порвав мышцы, но не задев кость. Бал-Гор сноровисто забинтовал рану (Хорошие у дохлятников бинты, у нас таких нет), начал вставать, и почувствовал резкий удар в живот.
Лязгнуло. Лезвие ножа (И как она сумела незаметно его достать, гадюка песчаная!) встретило железную пластину панциря и соскользнуло. Бал-Гор перехватил тонкую руку и вывернул её; женщина вскрикнула. Нож со звоном упал на пол, а десятник взял пленницу за горло и сжал так, что она захрипела.
– Если ты ещё раз так сделаешь, я оторву тебе голову. Или буду держать тебя за шею целый час, пока ты не сгоришь.
Оттолкнув ногой нож – вращаясь, оружие отлетело в другой конец комнаты, – Бал-Гор свободной рукой отвёл волосы с лица пленницы и встретил взгляд ненавидящих серых глаз. Черты её лица были правильными и миловидными, это было заметно даже под слоем пыли и грязи. У людей народа песков были свои понятия о женской красоте, однако Бал-Гор не мог не заметить, что пленница молода – лет тридцать пять, не больше, – и недурна собой. Правда, он не особо пристально её разглядывал – воину песков не слишком приятен был её взгляд, сочившийся тяжёлой ненавистью.
– Убей меня, – судорожно выдохнула женщина. – Убей, проклятый дикарь!
Бал-Гор не ответил. Он грубо ощупал пленницу с головы до ног (Не припрятала ли она ещё что-нибудь острое?), безжалостно тиская ей грудь, живот и бёдра. На него накатила мутная волна желания, однако воин сдержался (Она мне нужна не для этого…).
– Я не буду тебя убивать, – повторил он, вставая и отходя в другой конец комнаты, – не для этого я тебя перевязывал. Я сохраню тебе жизнь, а ты за это расскажешь мне, что ты тут искала. Ты согласна?
