— Вы можете ответить, что случилось? — спросил Казура.
— Случилась межзвездная транспозитация, — устало ответил Глеб. — Неполная, правда, потому что общая масса Ротановой и Алексеенко локально дифференцировалась в гиперпространстве. Другими словами, Валерий финишировал на «Дипстаре», Астра… Астра неизвестно где.
Забыв про рукав, Казура ошеломленно переводил глаза с Глеба на Калантарова. Глеб увидел, что Квета уже хлопочет возле Гоги, негромко спросил:
— Хотите помочь?
— Конечно, — оживился Казура. — Что я должен сделать?
— У нас раненый. Предупредите врачей.
Казура бросился к выходу.
— Диспетчер дальней Меркурия, — сообщили тонфоны.
— Передача на «Дипстар», — сказал Калантаров. — Срочно: станцию немедленно задействовать на ТР-прием в режиме триста пятого эпсилон-шесть. Осуществлять непрерывное дежурство наблюдателей впредь до особого распоряжения. Возможный сигнал начала ТР-передачи — четырехлучевые белые звезды. Три, интервал, девять. Учитывая вероятность появления энергетического импульса высокой мощности, принять все возможные меры по безопасности. Калантаров. У меня все.
Шеф откинулся в кресле. Он предпочел бы сейчас побыть в одиночестве, однако нужно было что-то ответить на вопрошающий взгляд оператора, перед которым он почему-то чувствовал огромную вину, и это его угнетало.
— Ну вот, — произнес Калантаров, сжав кулаки. — Свершилось… Первый Контакт. Сам видишь, какой ценой…
— Вижу. Энергоприемники? Смонтируем новые. Гравитроны? Заменим. На неделю работы, от силы — на две. «Дипстар» задействован на постоянный прием. Что еще?
— Блажен, кто верует… — пробормотал Калантаров.
Глеб вскочил, постоял, не спуская напряженных глаз с Калантарова. Медленно сел.
— Нет, — сказал он, — она вернется. Если она не вернется, я стану врагом межзвездной транспозитации. Как Захаров. Или скорее стану энтузиастом ТР-перелетов, как Алексеенко… Она вернется, шеф. Непременно вернется. Иначе… — Глеб понизил голос почти до шепота, — иначе и я, шеф, и вы, и все мы — просто безмозглые черви. Мы взялись за то, к чему абсолютно не подготовлены!..
— Вот именно, — произнес Калантаров, разглядывая темные ряды погасших индикаторов. — Или враги, или энтузиасты. И никакого представления о самой сути Контакта. А что есть Контакт? Где база морально-этической и философской готовности воспринять Контакт в его сегодняшнем качестве? А в завтрашнем? А в послезавтрашнем? Ну, скажем, ты — одна из сторон межзвездного ТР-обмена. Здесь все понятно: человеческое любопытство, голубая детская мечта о дальних мирах, жажда познаний, — квинтэссенция природы гуманоида земного типа. Другая сторона межзвездного ТР-обмена — икс. Теперь на минуту допустим, что этот икс — негуманоид. Ну, скажем, разумная плесень или облако пыли, способное мыслить в каких-то специфических условиях своего мучительно загадочного бытия. Итак, это облако получает Астру в скафандре — кусочек органического вещества в неорганической упаковке. А мы получаем десяток-другой кубических километров пылевидной материи в упаковке из электромагнитных полей… Контакт? Конечно! Межзвездный обмен информацией и образцами. На высочайшем технологическом уровне! Захаров был прав, когда говорил, что звезды могут принести не только радость. А мы себя к иному и не готовили. Забрались на чердак Вселенной, самонадеянно полагая, что главное для нас — достигнуть звезд. Остальное, дескать, приложится… Ну что ж, посмотрим, насколько прав был старик.
— Шеф, — тихо сказал Глеб. — Человек, которого я люблю, затерялся в Пространстве… Туманов получил психическую травму. Гога отделался сотрясением мозга и переломом ноги, Казура — легким испугом. Но никто не обвиняет вас. Мы понимаем, что это только начало, но никто не посмеет обвинить вас и в будущем. Прав Захаров или не прав, но, уж если мы забрались на чердак Вселенной, вряд ли кто пожелает спуститься вниз по рецепту Захарова. Я, например, не намерен. А вы?
Калантаров молчал.
— Шеф, я жду ваших распоряжений.
«Звезда глубины» (англ.)
