– Я бы согласился. – Эдди кивнул. – У меня есть кое-что, на что тебе стоит взглянуть. Даже необходимо взглянуть. – Он полез во внутренний карман куртки, вытащил смартшит с ярко-красной каймой, свернул его и вложил в ладонь Винсента. – Я хочу, чтобы ты внимательно его посмотрел. Но, прежде всего я хочу попросить тебя никому его не показывать и никому о нем не рассказывать. Когда я говорю, что материалы на этом листке секретны, я говорю со всей серьезностью. А когда ты закончишь читать, уничтожь его. Тщательно. Винсент нервно засмеялся, но Эдди остался мрачен.
– Да ладно, Эдди, мне что – съесть его? Жареным или вареным?
При этом замечании по лицу Эдди скользнула усмешка и тотчас исчезла, но видно было, что напряжение слегка отпустило его. Все это было очень не похоже на прежнего Эдди, но Винсент подумал, что это он от своей нервной работы так переменился.
– Ты можешь хоть намекнуть, что там?
– Только намекнуть. Там информация, которая подтверждает твои теории – слишком хорошо подтверждает, на мой вкус. Недействительно важно, чтобы ты об этом не распространялся. Не заставляй меня то и дело это повторять.
Винсент успокаивающе поднял руки – дескать, понял. Эдди закатил глаза, покрутил в руках бумажный стаканчик с остатками кофе, потом снова поставил его на стол.
– Послушай, я прилетел всего на несколько дней. Официально меня даже в каком-то смысле здесь нет, поэтому мне придется вернуться. Мне надо будет пожать несколько рук, утрясти кое-какие политические вопросы, и я вернусь сюда через два дня. Тогда ты расскажешь мне, что ты думаешь об этом смартшите.
Урсу
Шли дни. Урсу ждал дальнейшего знака, но иногда сознавался самому себе в подозрениях, что его не будет.
Он больше времени проводил с Туртом, выполняя свои новые обязанности мастера-на-служении, но без особого рвения и удовольствия.
– Я тебе рассказывал, как я стал Хранителем Книги Шекумпеха? – начал однажды Турт, когда Урсу изучал кое-какие второстепенные тексты, хранящиеся на полках у Турта. Эти тексты в основном описывали события в других городах и других странах – сведения, полученные благодаря торговле или войне.
– Кажется, нет, – отозвался Урсу.
Перед этим он помогал мастеру толочь особую разновидность плотных грибов, похожих на оконную замазку. Они назывались ледянками и обильно вырастали под стрехами домов, особенно после дождя. Эти скользкие и вонючие грибы были необходимы для изготовления чернил.
По-прежнему ходили слухи, что армия за стенами готовится к решающему штурму и его следует ждать со дня на день. В последние два дня состоялся обмен посланиями, и Урсу был у ворот, когда представитель Нубалы вернулся в город. Юноша заметил искаженное лицо посланца и его плотно прижатые к затылку уши.
Хлева опустели: ледовиков наконец принесли в жертву людским нуждам. Как раз сейчас они жарились, а излишек мяса порезали на длинные полоски и засолили впрок. От лишений осады Турт болезненно исхудал, и Урсу беспокоился, что старый мастер слишком хрупок и долгой осады не переживет.
– Это случилось, когда я был молод, – продолжал Турт, наблюдая за работой своего ученика.
– Шекумпех показал вам Великую Книгу и сказал, что вы должны быть ее Хранителем? – Урсу заговорил резче, чем намеревался. – Вы так мне сказали.
– Я так сказал, – подтвердил Турт. – Но, знаешь, я солгал.
Урсу поднял голову.
– Вы? Турт кивнул.
– На самом деле Шекумпех показал мне нечто совсем другое. Но ты так и не поведал мне, что открыл Шекумпех тебе. Он тебя тоже просил охранять Великую Книгу?
Урсу моргнул и едва не выронил из рук чашу с полуразмятыми грибами.
– Турт! – вспыхнул он, забывая на миг, что пожилой ученый стоит намного выше его в Доме Шекумпеха. – Вы же знаете, я не могу об этом говорить! Это же…
– Священные узы между жрецом и богом, которому он служит? Фигня это все, мой мальчик. – Ошарашенный Урсу во все глаза уставился на старика. Турт продолжал: – Враг у ворот, и в ближайшие дни всем нам может прийти конец. В Совете говорят, что за слишком долгое ожидание нас могут наказать в назидание другим. Перебить всех.
Урсу шагнул к двери.
– Я не могу такое слушать! – пролепетал он в беспричинном страхе, как бы не подслушали.
– Не хочешь – не говори, – согласился Турт. – Если Шекумпех велел тебе стать моим преемником, отлично. Но если нет, то ты недостаточно честен со мной.
Юноша уставился на него.
– Простите, мастер Турт. У меня было столько всего в голове. Эта осада и вообще.
– Ты уйдешь из города?
Он знал! Наверняка знал. Иначе зачем ему задавать такой вопрос?
– Я верный гражданин, мастер Турт.
– Но ведь не солдат? Что пользы околачиваться здесь для кровавой бани? Ты молод, и несправедливо, чтобы ты горел с остальными, когда придет время возмездия. Кроме того, я подозреваю, что у Шекумпеха есть для тебя особый сюрприз.
Урсу молчал, ожидая, что еще скажет старик. Вот только уши юноши предательски прижались к голове – безошибочный признак, что его загнали в угол.
Мастер подошел к Урсу.
– Думаю, тебе можно доверять, – молвил он. – Ибо есть кое-что, что тебе следует увидеть. Но сначала позволь мне вот что сказать. Шекумпех давно никого не «призывал» – ты первый за много лет. И теперь почти очевидно, что осада достигнет решающей стадии через несколько дней – если не раньше. Если нужно принимать решения, то времени осталось совсем немного. Ты крадешься по Дому с прижатыми ушами с тех пор, как бог заговорил с тобой, поэтому не нужно быть гением, чтобы понять: что бы ни сказал тебе Шекумпех, слушать это было нелегко.
Турт шагнул назад и направился к потрепанной занавеске, отгораживающей угол мастерской, отдернул ее и прицепил к вбитому в стену крюку. Когда он поманил Урсу, юноша проскользнул между стеной и широкой платформой, на которой лежала нынешняя Великая Книга Шекумпеха, и шагнул в глубокую нишу с низким потолком, где Турт хранил свои рабочие принадлежности.
Юноша зажег свечу, а старый мастер встал на колени у самой нижней полки. В первый раз Урсу заметил в стене под полками дверку. Юноша удивился, почему он никогда раньше ее не замечал, потом вспомнил, что раньше перед ней всегда лежала груда свернутых манускриптов.
– Она маленькая, – пробормотал Турт, низко наклоняясь, чтобы нырнуть под притолоку крошечной двери, – но даже я могу протиснуться через нее без особого труда.
Урсу наблюдал, как Турт пролез в дверь, и, поколебавшись несколько мгновений, последовал за ним.
Стены за дверкой были холодные, осклизлые, грубо обтесанные. В мерцающем свете свечи окружающее пространство казалось первобытным и древним, как будто его не посещали тысячу лет. Урсу поежился; мех на его голове коснулся потолка. Тусклая свеча Турта осветила длинный низкий туннель.
