Девушка снова кивнула и прижалась еще теснее.
— Странно, — сказала она позже, когда, слегка утомленные любовью, они лежали вместе в тесной комнатке с единственной узкой кроватью.
— Что странно? — Пилот нежно погладил ладонью ее волосы, убрал со лба непокорную прядь и снова положил руку ей на грудь.
— Я знаю тебя только несколько часов… а чувствую себя так спокойно и уверенно… Мне кажется, что мы всю жизнь провели вместе.
Мужчина вздрогнул. Что-то подобное он уже слышал — от другой девушки, в давно-давно, уже несколько дней окончившейся жизни.
Матрица шевельнулась, просыпаясь, и снова направила мысли Пилота в нужное русло.
— О чем ты думаешь? — чуть слышно прошептала девушка. — О чем-то важном?
— Да, — соврал он. — О тебе.
Девушка благодарно вздохнула, гибко согнулась и нежно провела губами по груди Пилота, опустилась ниже, они снова занялись любовью, но все остальное время мужчина мысленно обдумывал план самоубийственной атаки на защищенную, как резиденция диктатора, базу Врага и искал способ сделать атаку менее самоубийственной.
Примерно тем же занимались и все остальные, включая Большой Ящик станции.
Серое холодное утро наступало медленно и неохотно, словно предчувствовало, что для многих оно станет последним. Чувствовали это и трофейные девушки — сбившись в кучку, они прижались друг к другу, и только изредка о чем-то тихонько перешептывались.
Отвлекать пилотов они не решались — как будто те уже принадлежали другом миру.
Ящик станции это не просто чувствовал — он честно предупредил пилотов, что шансы каждого выжить составляют не более 0,3-0,5.
Впрочем, о честности ящика у многих было свое представление, и Стратег не менее честно разъяснил, что для поддержания морального духа Ящик мог эту вероятность и преувеличить.
Почти сразу же у всех мелькнула мысль, что Стратег из тех же соображений тоже мог приврать… в общем, картина получалась мрачная.
Перед самым стартом из ангара медленно выкатились привычные уже штурмовики и четыре невиданных аппарата совершенной иной конфигурации — круглые, больше всего похожие на метательные диски, но размерами слегка превосходящие средний грузовик.
— Это еще что? — воскликнул шокированный Бухгалтер.
— Танки, — как ни в чем не бывало пояснил Стратег. — Именно на них я — и Ящик тоже, разумеется, — возлагаем больше всего надежд. Это очень хорошие машины! У них броня от полусотни до ста пятидесяти миллиметров, стодвадцатимиллиметровая безоткатка и две тридцатимиллиметровые шестистволки, лазер…
— А мы, значит, будем отвлекающим маневром? — угрюмо буркнул Подводник.
— Попробуем… — пожал плечами Стратег.
— Ты сказал — “попробуем”? — ехидно поинтересовался Пилот. — Значит ли это, что…
— Значит. — отрезал Стратег. — На них пойдут Ганстер…
Гангстер чуть не подпрыгнул:
— Это еще почему?
— …и Погорелец. Потому что у вас рефлексы быстрее. Ненамного — на десятки миллисекунд, но быстрее.
— А мне все равно, — хмуро проворчал Погорелец. — Хоть и на метлу сажайте…
— Атаковать будем с трех направлений, — “не заметил” его фразы Стратег. — Север, запад, юг…
— Почему именно так?
— Потому что легче всего атаковать с востока, по вращению Земли, значит, и ожидают атаку именно оттуда.
— А если они тоже так думают?..
— Значит, войну мы проиграли. — пожал плечами Стратег. — Да, так вот, об атаке. Пойдем тремя эшелонами, высоту и курс каждому подскажет матрица. У каждого на хвосте будет по “зомби”. Соблюдать полное радиомолчание, кроме случаев, когда машина будет серьезно повреждена — тогда, наоборот, можно орать на весь эфир. Отвлекать, так сказать. Порядок стрельбы подскажет Ящик. Если кто будет падать — постарайтесь сделать это на цель, а не куда-то в сторону. Вот, собственно говоря, и все. Вопросы?..
“Интересно, — подумал Пилот. — Кто же в действительности будет атакующей, а кто отвлекающей группой?”
Он проводил взглядом четыре танка, небрежно обошедших гораздо более скоростные с виду штурмовики, мрачно усмехнулся и запустил программу Перехода.
Привычный грохот.
Перегрузки.
Тряска.
Призрачные световые эффекты плавно перетекли во вполне реальные вспышки лазера, но стекло успело потемнеть раньше, чем ослепли глаза, затем штурмовик ворвался в плотные слои облаков, и космическая станция потеряла цель.
Пилот оглянулся — “зомби”, как привязанный, шел в полусотне метров сзади-слева, и так же стойко воспринимал световые вспышки за облаками.
“Кто где?” — подумал Пилот и Ящик услужливо высветил на сетчатке зеленые прямоугольнички подсветки остальных штурмовиков.
“Где цель?” — впереди загорелось расплывчатое красно-оранжевое пятно неопределенной формы.
“Долбать сюда!” — грубо начерченная стрелка указала на темную область чуть в стороне от центра пятна — у Ящика было свое представление о юморе.
Штурмовик тем временем уже выжал свои максимальные шесть махов, облака превратились в серую непрозрачную массу, затем внезапно кончились, и Пилот недовольно поморщился — его выбросило над морем, так что никакой возможности укрыться за рельефом не было.
Он снизился до пяти, затем — очень осторожно — до трех метров, прогнал краткую самодиагностику — “норма… норма… норма…” — и приготовился к недолгому ожиданию.
На шести махах ничто не длится долго.
Ударная волна резала воду не хуже торпедного катера. Пышным хвостом поднималась сзади волна — из пены, пара и просто брызг, возносилась выше штурмовика, и медленно, очень медленно оседала. На поверхности оставался отчетливый белый след.
“Вон туда он полетел! Вон туда!”
Через минуту показалась и суша. Крохотная полоска пляжа промелькнула так быстро, что он не успел заметить, были ли там люди — но в любом случае, после пролета штурмовика их там уже не было[15].
Появились и так же мгновенно пропали горы.
Длинная красная искра мелькнула где-то слева-вверху, штурмовик рыскнул в сторону — и ракета ушла мимо.
Рявкнули зенитки — разумеется, ни одна трасса не прошла ближе, чем в сотне метров.
Внезапно наушники взорвались криком боли и гнева, неразборчивым воплем, грохотом и коротким шипением, и почти сразу же одна из подсветок погасла. Оставшийся без хозяина “зомби”, следуя прежним курсом, не замедлил куда-то въехать носом и так же мгновенно исчез.
Пилот от души надеялся, что въехал тот не куда-нибудь, а в расположение ракетной батареи, завалившей Фауста.
