- Не мешайте нам, отойдите!
- Поединок! Поединок! - радостно заурчали Чёрные Воины, отходя почти к дверям, прижимаясь к стенкам, освобождая место для поединка.
Оглобля повернулся к Домашним и тоже велел им:
- Не мешайте нам, отойдите...
Домашние нехотя попятились к стене. Я, честно говоря, с некоторым облегчением тоже попятился, но меня остановил Трёхпалый. Он стоял, воткнув в пол меч, который раскачивался перед ним, как маятник. Он показал левой лапой на меня и произнёс:
- А ты куда? Я тебя не отпускал. Он с ним, - указал он рукой на Оглоблю и Оборотня. - А мы с тобой сражаться будем. Что оглядываешься? Остальные лишние. Должок за тобой, вернуть надо...
По поводу лишних и возвращения долга я был с ним категорически не согласен, но спорить не стал. Не мог я выглядеть перед лицом новых друзей трусом. А если бы я попытался объяснить этому чудищу, что пальцы я отрубил ему случайно, погорячился маленько, он мне всё равно не поверил бы.
Домашние, разгоряченные битвой, стояли возле стен, и сами рвались в бой. Две старушки с трудом удерживали третью. Та отчаянно вырывалась и шепелявила:
- Пушштите меня! Я его жагрыжу! Я их всех жагрыжу!
- Да шем же ты их жагрыжешь? -- удерживали ее старушки. - У тебя же жубов нет.
- Пуштите меня! - не унималась героическая и неукротимая старушка. Я их всех зажую нашмерть!
Оглобля тем временем сказал:
- Пускай Живой отойдет. Он - не Воин. Как ему в поединках драться? Я с двумя сражусь.
- Не Воин, говоришь?! - забрызгал слюной, свирепея, Трехпалый. Пальцы из-за двери рубить он - Воин! А сразиться лицом к лицу - он не поединщик!
- Я буду драться! - сказал я твёрдо, покраснев от обвинения Трехпалого.
И тут же лезвие меча пропороло мне куртку, больно скользнув по рёбрам...
Домашние засвистели, затопали ногами. Это Трёхпалый нанёс подлый удар, вскинув меч вверх от пола, не дожидаясь, пока я приготовлюсь к бою.
Оглобля шагнул в нашу сторону, но ему преградил дорогу Оборотень, успевший обернуться Чёрным Рыцарем, в блестящих латах, в чёрном шлеме с красивыми пышными чёрными перьями. Впрочем, перья красовались на его шлеме недолго. Они тут же осыпались на пол, срезанные как бритвой, мечом Оглобли.
Оборотень даже присел от неожиданности на корточки. Он явно просмотрел стремительный оборот меча Оглобли.
Воодушевленный таким началом, я тоже бросился вперёд, размахивая мечом. Размахивал я им довольно бестолково, потому как после неуловимого финта Трёхпалый выбил у меня меч. Клинок упал прямо под ноги Трёхпалому, и тот наступил на него, насмешливо и зловеще улыбаясь.
А что мне оставалось делать? Не спуская глаз с Трёхпалого, я стал медленно-медленно опускаться на корточки, протягивая руку за мечом.
Трёхпалый с гнусной усмешкой наблюдал за мной, держа свой меч, как нож, лезвием вниз, немного приподняв его над полом.
Дождавшись момента, когда я только коснулся кончиками пальцев рукояти своего меча, Трёхпалый с силой опустил свой вниз.
Я еле успел отдернуть руку. Меч Трёхпалого вонзился глубоко в пол. Вытащить его, да ещё одной рукой, оказалось для него делом непростым. Возмущенный таким вероломством, я бросился к мечу, и оттолкнув Трёхпалого, подхватил свое оружие.
И вот я стою перед ним с мечом в руке, а он всё еще выдирает свой из половиц, скрежеща зубами от ярости. Я честно, хотя и с трудом, дождался, пока ему это удастся, и, не давая ему начать фехтовальную атаку, взял свой меч двумя руками за рукоять и обрушил лезвие изо всех сил ему на голову...
Громкий вздох раздался с двух сторон. Я видел, что промахнулся. Не хватило мне воинского умения владеть мечом, хотя я и занимался немного фехтованием. Стоял передо мной Трёхпалый, как и прежде, целый и невредимый, с головой на плечах.
Я ждал ответного удара. Но его почему-то не было. Трёхпалый медлил.
И только тогда я увидел, что не было меча в руке у него. Вернее, меч-то был в руке, но сама она лежала отдельно от туловища, в луже чёрной крови, рядом с пальцами, сжимая рукоять длинного меча...
Чёрные Воины сделали шаг ко мне, а я поднял меч и рассёк Трёхпалого пополам. Он двумя половинами повалился на пол. Чёрная лужа крови закипела, вспенилась и испарилась вместе с рукой, пальцами и телом Трёхпалого.
А по полу потекли, извиваясь, чёрные змеи...
Вопль яростного отчаяния извергло Чёрное Воинство, а за моей спиной раздались крики радости и ликования.
Оглобля сражался с Оборотнем. Там сошлись два воистину искусных бойца: искры от скрещенных мечей летели во все стороны.
Оглобля наносил мощные, размашистые боковые удары слева направо, перед ним словно река из блестящей стали текла. Казалось, что такие удары не то что отразить, но и проследить глазами невозможно.
Но, тем не менее, Оборотень умело отражал боковые удары Оглобли, вовремя подставляя меч навстречу разящим выпадам.
- Оглобля! - подал голос Кондрат. - Он тебя выматывает! Ты мечом реже маши! Он ждёт, когда у тебя силы кончатся!
- Долго ему ждать придётся! - почти весело отозвался Оглобля. - Я в юности при жизни в кузне молотом махал с утра до ночи, ничего, не уставал, силёнок хватало. А меч малость легче будет, мечом я могу и до утра махать. Посмотрим, у кого рука крепче!
И, словно в подтверждение своих слов, снёс с головы Оборотня шлем. Тот испуганно завертел головой, и тут же со звоном переломился его меч.
Кто-то из Чёрных Воинов мгновенно передал ему свой, но силы покидали Оборотня вместе с уверенностью.
Удары его становились вялыми, он всё реже отражал удары мечом, все больше прикрываясь щитом.
На этот-то щит и обрушил Оглобля очередной сокрушительный удар, от которого щит треснул посередине, а Оборотень, не устояв на ногах от такой встряски, полетел на пол, упав на спину.
Так он и лежал, явно не собираясь вставать, выставив перед собой меч, и прикрываясь расщепленным щитом.
- Лежачего не бьют! - истошно завопил он из-под щита.
- Тьфу! - сплюнул Оглобля. - Тоже мне, Аника-воин! Лежачего и вправду не бьют. А жаль...
И он повернулся спиной к Оборотню, который незамедлительно воспользовался этим и нанёс ему удар в спину длинным своим мечом.
Как я успел отвести этот выпад, сам не знаю. Оглобля обернулся на звон, увидел что произошло, и двинулся к Оборотню, опустив меч клинком вниз.
- Лежачего не бьют! - завопил тот опять, отбрасывая меч в сторону, прикрываясь щитом.
- Лежачего не бьют, это верно, - согласился с ним Оглобля, - но тварь ползучую - очень даже давят!
И опустил меч.
Он пробил насквозь и щит, и чёрные латы, пригвоздив Оборотня к полу. Раздалось шипение, чёрная лужа крови закипела, как и под Трехпалым, но только позеленела и наполнила Сторожку страшным смрадным дымом, зелёным и едким. Дым этот потянуло в дверь, прямо на Черных Воинов. Те закашлялись и бросились на улицу, подгоняемые Домашними.
