"Засекли журналисты," — мелькнуло в голове Эпикура.
Офицеры, спускавшиеся вместе с ним в лифте, поворачивали головы, но по их оловянным глазам невозможно было определить, кто из них военнный журналист, а кто просто военный. Некоторые болезненно прищуривались, но это не являлось доказательством.
Закричала, завопила сирена.
— Ни с места всем! — Эпикур медленно поводил стволом автомата. — Лицом к стене, руки, попрошу, на голову! Пожалуйста, будьте любезны! — Кабина мягко затормозила, зеленый квадратик погас. Двери разошлись. — Где центральная?! — спросил Эпикур.
— Налево за углом, второй поворот… — прохрипел кто-то из офицеров. — Только не стреляйте, я завтра защищаюсь на предательствах штабов! Мне осталось два часа…
— Сопляк!.. — процедил сквозь зубы другой офицер. — Мерзавец!..
Сирена выла и выла, но, против ожидания, охраны на этаже практически не было. За углом после второго поворота сверкнул металлический пульт центральной детонаторной. При виде Эпикура операторы послушно поднимали руки. Кто-то из них педалью включил автоматические пулеметы, установленные в гнездах под потолком. Длинные бессмысленные очереди изрешетили несколько пластиковых панелей.
Эпикур, укрывшись за небольшим сейфом, приказал ближайшему из операторов:
— Если хочешь жить, взрывай! И чтобы мне без фокусов!..
Грохнула ручная граната, коридор и помещение детонаторной на мгновение заволокло голубым дымом. В дыму, как в прозрачной воде, метались тени в металлизированных комбинезонах. Эпикур бил из автомата, прокладывая себе дорогу к выходу. В общем крике под аккомпанемент сирены, наконец, выделились голоса:
— Сейчас рванет!.. Беги!.. Бегите!..
— Куда бежать?!
— Там где-то схема, справа!..
— В сейфе тоже есть схема!..
— Да, разве его откроешь?!.
Сквозь слезы, вызванные дымом, Эпикур с трудом разглядел чертеж схему эвакуации. С минуту он пристально вглядывался в бегущие разноцветные стрелочки. Автомат сухо щелкнул. На дымящийся пол выпал опустошенный рожок. Эпикур вытащил из-за пояса последнюю обойму, та была холодная и тяжелая. Он воткнул рожок в автомат и бегом кинулся по коридору прямо и вниз, следуя указанию схемы. Вероятно, гранаты были специальные, потому что через какое-то время голова у ротного закружилась, а к горлу подступила тошнота. Погони не было, взрыва тоже не было.
Он толкнул одну из ближайших дверей. Полумрак. В объятиях огромной постели мечутся два тела. Ночничок — красная рыба, вращаясь, расшвыривает по стенам тени.
— Извините, как мне выбраться наружу? — спросил Эпикур.
— А как вошел, так и выходи! — отозвались с постели. — Закрой дверь.
За следующей дверью в ярко освещенной прямоугольной комнате происходило какое-то совещание. Длинная пластмассовая указка прыгала по мятой карте, пришпиленной кнопками к стене. Горели лампы в конусообразных железных абажурах. Над зеленым сукном стола плавал сигаретный дым. Человек с указкой резко обернулся.
— Закройте дверь, дует! — грубо попросил он.
Его трудно было не узнать — на Эпикура смотрело лицо с агитационной листовки, какие в изобилии разбрасывали на четыре враждующие армии сверху — вице-губернатор Раули.
Вице-губернатор раздраженно посмотрел на ротного, и указка тонким своим концом нервно задробила по карте, сшибая разноцветные флажки.
— Закройте… Закройте… — загудели голоса.
Картина показалась удручающей, Эпикур вскинул свой автомат и, не особенно прицеливаясь, с малого расстояния разрядил обойму. Генералы, роняя сигареты и дымящиеся трубки, посыпались под стол, а профессор побежал дальше.
"Где же выход? Где же выход?" — стучало в его мозгу.
Опять заревела сирена. Он взбежал по каким-то ступеням вверх, упал, его вырвало. Эпикур с ужасом наблюдал, как растворяется пластиковый ковер, и сквозь него проступают железные ребра ступеней.
— Вот он! — сказали над головой два голоса одновременно.
— Вставай, ротный!
Ступени тоже сделались прозрачными. Под Эпикуром сверкала бездонная черная пропасть, в которой на чудовищной глубине перебегали точки огоньков. Он поднял голову. Крупнокалиберный пистолет смотрел ему прямо между глаз.
— Пошли, быстро! — сказал плечистый парень в металлизированном комбинезоне и каске. — Ну, встал и бегом! Говорят, бегом! — он ткнул Эпикура пистолетом в щеку, давая понюхать горелого пороха.
Брякнув, автомат провалился в дыру, образовавшуюся в ковре. Эпикур поднял руки.
"Конец, — подумал лениво он. — Конец!"
— Я что, сказал, чтобы ты руки поднял? — спросил пряный. — Я сказал, побежали! У меня задание, вытащить из зоны взрыва ротного, профессора Эпикура. Вы же профессор Эпикур? — Эпикур закивал, еще не веря в спасение. — Тогда скорее! Чтобы выбраться, нужно время, а до детонации осталось около двадцати минут.
ЭПИЛОГ
Отряхнув с комбинезона землю, Эпикур заглянул в темноту подземного хода, из которого только что выбрался. Пахло горячей листвой. Было тихо. По джунглям распространялся запах гнили, смешанный с горько-сладким запахом ядовитых плодов.
— А вы? — спросил Эпикур, обращаясь к своему спасителю.
— Мне нужно назад, я пойду! — криво усмехнулся тот. Бледное лицо его на фоне сырой земли чуть покачивалось. — Привет!
— А почему нет взрыва? — спросил Эпикур.
Но вопрос был обращен уже к пустоте подземного хода. Пробившись сквозь заросли, Эпикур вышел на место бывшей стоянки своего лагеря.
Чернел в середине поляны прямоугольной след палатки. Зияла воронка на месте удачно взорванной при атаке грилей полевой кухни. Гудел где-то высоко в небе одинокий мотор бронекомарика. Эпикур присел на корточки. Сваленные в кучу, прикрытые ветками, лежали мертвые гливеры. Плотно застегнутые их комбинезоны мешали распространению запаха. Эпикур закрыл глаза. Стажировка подходила к концу, теперь он должен был идти. Туда, где кончалась полоса вони, и начиналось мирное шоссе.
— А ты жив, что ли, ротный?!
Эпикур открыл глаза и увидел бредущего к нему через поляну давешнего десантника. Тот улыбался и подмигивал заплывшим от синяка голубым глазом.
— Пошли, — сказал десантник. — У меня срок еще две минуты назад кончился! — он достал из кармана, с удовольствием разорвал и выбросил мандат. — Видишь, уже две минуты не воюю!
— Я не понимаю! — обнимая голову руками, выдавил Эпикур.
— А чего тут понимать? Работа по имитации состояния смерти. — Он разматывал и бросал на землю окровавленные бинты, под которыми виток за витком обнажалась розовая кожа. — А эти, которых я привел!? Они что, все?!
