Она работала лихорадочно, срывая ногти, пока окровавленные руки не начали дрожать от усталости. Ей удалось убрать одну доску, но вторая, под водой, держала меня по-прежнему крепко.
Убрать и эту получаса хватило бы.
Получаса, которого у нас не было.
Увидев, что я попал в ловушку, она поднялась на палубу и подала сигнал группе туристов на пляже. Один из них заспешил к небольшому автомобильчику; из-под колес полетел песок, и машина умчалась за помощью.
До станции береговой охраны пятнадцать миль. Может быть, есть телефон поближе, но допустим, что нет; автомобиль доберется до станции за пятнадцать минут. Спасательному катеру потребуется еще полчаса, не меньше. Сорок пять минут, считая от настоящего момента.
У меня нет и пятнадцати.
Она попробовала сделать дыхательную трубку из кофейной жестянки; ничего не вышло.
На борту не нашлось хотя бы одного фута резинового шланга.
Следующая волна накрыла на целую минуту. Когда вода наконец опустилась, надо было запрокинуть голову, чтобы осторожно глотнуть воздуха.
Пока мы ждали следующей волны, она смотрела мне в глаза.
Мы ждали смерти солнечным днем, в ста футах от берега, за сорок минут до спасения.
Вода снова сомкнулась над моей головой.
Я всплыл в лаборатории, под беспощадный свет ламп. Шесть параметров — мне больше не надо.
Глава 33
— Интересно, — сказал карг. — Очень интересно, однако… — Тут он посмотрел на Мелию, повисшую на ремнях. — Умерла. Какая жалость.
Заметив искру в моих глазах, он рванулся, но я тут же заморозил его ментальным силовым полем.
— Лопух, — сообщил я удовлетворенно.
Смотреть, как он понемногу осознает всю глубину своей ошибки, было приятно. В другое время я бы еще и не так обрадовался.
— Вы планировали это с самого начала, — произнес карг. — Теперь все очевидно. Очень, очень умелая манипуляция, мистер Равель. Провели меня за нос. Непростительная недооценка. Основа наших взаимоотношений принципиально изменилась, разумеется. Естественно. Признавая реальность, я готов относиться реалистически…
— Лопух, — повторил я. — Естественно. Ты еще не понимаешь.
— Я готов немедленно вас освободить, — продолжал карг. — Обязуюсь предоставить темпоральный анклав, приспособленный к вашим требованиям, а также партнера взамен утраченной женщины.
— Не бери в голову, карг. Ты больше никому ничего не приспособишь и не предоставишь. Ты больше не при делах.
— Вы человек, мистер Равель, — мрачно объявил карг. — Человек должным образом реагирует на соответствующее вознаграждение. Назовите его.
— А я уже все получил. Шесть координат — засечка в шести измерениях.
В глазах мощностью десять тысяч кибернетических сил отразились вполне человеческие чувства.
— Вы не можете уничтожить темпоральный привод! Это немыслимо!
Я улыбнулся. Пустое — глупо терзать машину.
— Будьте благоразумны, мистер Равель. Подумайте о последствиях. Вмешательство в работу привода вызовет детонацию энтропийного потенциала, вследствие чего Исполнительная администрация распадется на составляющие кванты…
— На это я и рассчитываю.
— Распадется вместе с вами!
— Что ж, риск — благородное дело…
Тут он решился нанести удар. Недурно, принимая во внимание, против чего он выступил. Ментальный удар мозга, умноженного на десять тысяч, пробил внешние слои защитного экрана и едва не достиг цели.
Отбив нападение, я замкнул накоротко основные каналы темпорального привода.
Разрушительные потоки вырвавшейся на свободу энергии затопили все шесть измерений: три временных и три пространственных. Стальную коробку вокруг меня сжевал темпоральный смерч; я удержался на гребне, балансируя, как на доске для серфинга. Оглушив и ослепив, безжалостные темпоральные вихри выбросили меня на берег вечности.
Глава 34
Сознание возвращалось медленно и неуверенно. Мутно-красный свет наводил на мысли о пожаре, бомбах, перебитых костях и тонущих яхтах, о смерти среди льдов, смерти от голода и смерти от истощения сил.
Замечательные сны — позавидовать можно…
Действительность, впрочем, оказалась не так уж плоха: закат солнца над океаном. Правда, таких закатов я раньше никогда не видел. Разноцветный купол распростерся на половину иссиня-черного неба — в зените серебряный, у горизонта кроваво-красный.
Закат мира.
Преодолевая боль во всем теле, я сел и огляделся. Ни травы, ни деревьев, ни крабов, ни чудовищных следов на берегу — один только серый песок, ничего больше. Но место знакомое.
Берег Динозавров, но только динозавров и след простыл. Как и людей, гардений, кур и яиц.
Добро пожаловать на землю — жизнь после жизни.
Подходящий участок, спору нет: все как раньше, только мыс к востоку сгладился в едва заметный холмик у серых дюн. Потому-то здесь и построили станцию, разумеется. Океаны уже не там, где раньше; одни континенты погрузились в пучину, другие поднялись со дна морского, но Берег Динозавров почти не изменился.
Некоторое время я без толку гадал, как давно нет уже здесь человека; потом перепробовал все аварийные частоты перехода, но все диапазоны молчали.
Да, мне удалось уничтожить адскую машину — механического каннибала, выживавшего, поглощая самого себя. Только взрыв перебросил меня через континент истории, и теперь глухая окраина бесконечности — мой удел. Я жив покуда, но это все.
Задание выполнено, агент Равель: использованы все доступные средства, противник, ввергнувший новую эру в хаос, найден и повержен.
Карг, этот жалкий суперкалека, был беспощаден; я оказался беспощаднее его. Я не остановился ни перед чем — использовал всех и каждого ради великой цели.
И я проиграл — пустыня вокруг тому доказательство. Я обладаю информацией, которая даже сейчас могла бы поправить дело, но нет и не будет ни связи, ни шанса вырваться отсюда. Бесценное знание никому не поможет. Оно умрет вместе со мной, на этом сером пляже у конца времен — если я чего-нибудь не придумаю.
— Похвальная ясность мысли, агент Равель, — сказал я вслух.
Голос прозвучал одиноко, подобно трепету последнего листа на последнем дереве, под натиском холодного ветра последней осени.
Гигантское, остывшее Солнце не грело [Поразительная ошибка, которую автор повторяет вслед за Уэллсом. Температура фотосферы красного гиганта ниже, чем желтого карлика (современное Солнце), но площадь фотосферы на несколько порядков больше, соответственно больше светимость. Красный гигант сожжет Землю. (Прим. перев.)]. Я подумал о Меркурии: поглотило ли его ненасытное Солнце? Выгорел ли окончательно водород в его недрах? Может, и Венера тает уже, скользя по поверхности умирающего монстра? О чем только я не думал… Нужный ответ пришел сам собой.
