— Скоро будет совсем темно и холодно, Ибрай, — сказал Джамал, и хотя голос его дрожал от растерянности, сейчас это не вызвало у Ибрая никакого удовлетворения.
— Чтобы этого не случилось, мы должны двигаться очень быстро, — ответил он. — Где Фазыл и Муса? Они еще не вернулись?
Он дал короткую очередь в небо, призывая охотников, подождал немного, но не услышал ответа.
— Не важно, — сказал Ибрай. — Они ушли в том направлении, куда должны идти мы все. Мы нагоним их или встретим. Вперед!
Усиливающийся холод и торопил их, и сдерживал, лишая остатков сил. У нескольких Бессмертных открылся сухой кашель, приступы которого то и дело слышал Ибрай, шагавший в голове колонны. Точно так же кашляют при первых признаках хвори, вызываемой «Абу Маджи», но легкие Бессмертных поражала не она, а нестерпимый холод. Ибрай тоже испытывал страдания, и лишь чувство достоинства командира заставляло его скрывать усталость, избавиться от которой не помогли короткие часы мучительного полусна на границе льда и пламени.
Пошел снег. Вначале редкий и едва заметный, он постепенно усиливался, обещая превратиться в настоящий снегопад.
— Ибрай! Мы потеряем Мусу и Фазыла, — задыхаясь, сказал Джамал. — Они не смогут нас найти в этом снегу.
Ибрай поднял автомат и снова дал очередь. Падающий снег приглушал звуки, и командир с горечью осознал, что если посланные им охотники не отзовутся сейчас, то надежды на встречу с ними уже не будет. Но в следующее мгновение неподалеку прозвучал ответный выстрел. Ибрай остановил отряд. Воины тут же опустились на корточки, используя малейшую возможность для отдыха, а еще через несколько минут из снежной пелены вынырнули Муса и Фазыл.
— Мы не нашли никакой пищи, — сообщил Муса, приблизившись.
— Зато наткнулись на деревню серых.
— Где?
— Там, — показал Фазыл. — До нее не больше часа пути. Мы увидели ее, когда поднялись на гору.
— Ветер дул в нашу сторону, и я почувствовал запах дыма и запах мяса, — возбужденно сообщил Муса. — Там тепло и есть еда!
— Нам всем нужен настоящий отдых, командир, — сказал Джамал.
— Отдых в тепле и еда.
В словах его не было никакого вызова, только просьба, мольба, рожденная предельной усталостью. Впрочем, Ибрай уже принял решение.
— Мы идем в деревню серых, — сказал он, повернувшись к отряду. — Нам всем нужен отдых. Но право на этот отдых мы должны доказать силой нашего оружия и веры.
— Шал-ла! — отозвались воины единым вскриком, к которому присоединились даже те, чьи легкие, пораженные стужей, уже начали необратимо крошиться мелкими льдинками.
— Нам нельзя рушить жилища. И постарайтесь не убивать сверх необходимого. Чем больше мы возьмем живыми, тем скорее узнаем тайну серых обезьян, — закончил Ибрай.
Он передвинул на плече ремень автомата так, чтобы спусковая скоба находилась рядом с указательным пальцем.
— Показывай дорогу, Фазыл!
Следопыты отряда Фазыл и Муса были не только охотниками. Они были лучшими из полевых разведчиков, которых когда-либо знал Ибрай. Его опасения, что они потеряют направление, окончательно исчезли в тот момент, когда подбежавший Муса сообщил, что они обнаружили совершенно свежий след серых. Снегопад уже успел полностью выбелить почву, но был еше не настолько силен, чтобы замести свежий след. Этот серый прошел здесь всего за несколько минут до появления отряда, и теперь Ибрай исполнился уверенностью, что все будет хорошо. Им повезло: обезьяна не успела заметить отряд. Нападение на деревню станет для ее обитателей полной неожиданностью, а умудренные опытом Бессмертные уже не совершат прежних ошибок. У них будет тепло, еда, а кроме того, пленники и, возможно, драгоценные изумруды, о которых Ибрай против воли все же вспоминал с вожделением.
Ибрай снова остановил отряд на короткий отдых. Нужно было собраться с силами и составить точный план атаки. Поселок серых стоял за холмом. Ибрай решил обогнуть его вершину по правому, более пологому склону, густо поросшему деревьями и кустарником, которые скроют отряд, позволив приблизиться незамеченными почти вплотную к поселку. Близость цели придала всем новые силы. В глазах воинов появился прежний блеск, в лицах — решимость и уверенность в победе.
Между тем снегопад заметно усилился, темнота сгущалась.
— Все будет так, как Создатель обещал каждому Бессмертному, — шептал Ибрай бойцам, расходящимся веером в белесой мгле. — Идем двойками, каждый должен видеть своего соседа. Подберитесь как можно ближе и атакуйте одновременно по сигналу ракеты с именем Создателя на устах…
* * *
— Сюда идут Те, Кто Убивает, — сказал Хаон.
Я пока еще очень плохо разбирался в его интонациях и еще хуже — в мимике, однако ничуть не сомневался, что старейшина деревни сильно обеспокоен.
— Это белоголовые? — спросил я.
— Нет, — сказал Хаон. — Они похожи на вас. Они пришли оттуда, где обрушилась земля. Они убивают сваши. Почему они это делают?
«Там, где обрушилась земля» — мы уже знали, что этим понятием сваши обозначают зону катаклизма, соединившего наши миры. Вряд ли Генерал за столь короткое время сумел бы сформировать еще один отряд из людей, не подвластных болезни. К тому же зачем им убивать местных обитателей?
— Ты не ошибся, Хаон? Оттуда никто не мог прийти, кроме нас.
— Они пришли, — Хаон вытолкнул вперед молодого сваши. — Он видел их и остался в живых, когда Те, Кто Убивает, помогли белоголовым. И теперь они идут сюда. Их заметили в двух тысячах шагов от поселка, сейчас они уже ближе. Они идут убивать.
Я наскоро объяснил товарищам, о чем идет речь, хотя и сам пока еще мало что понимал.
— Сколько их? — спросил Костя, и я перевел вопрос.
Хаон трижды поднял раскрытые ладони.
— Тридцать, — пробормотал Костя. — Что за черт?! Кто это может быть?
Игорь шагнул вперед и очень осторожным, медленным движением взял молодого сваши за обе руки. Тот пугливо отшатнулся, отдернув руки. Игорь немедленно отпустил его, а потом, выждав некоторое время, снова протянул к нему ладони. Сваши беспомощно оглянулся на старейшину и покорился. Ему было страшно, он часто дышал, однако попытки высвободиться больше не делал. Постепенно дыхание его выровнялось, глаза закрылись. Он стоял перед Игорем, расслабившись и чуть покачиваясь, и в какой-то момент я испугался, что сваши просто упадет. Так продолжалось минуту или две. Наконец Игорь разжал ладони и повернулся к нам.
— Замечательная зрительная память, — сообщил он. — Чрезвычайно яркие образы. Такого я никогда не встречал у людей. Как кино.
— Что ты там такое увидел? — нетерпеливо спросил Вартан.
— Лучше я вам покажу, — предложил Игорь. — И Ёжику тоже. Я хочу, чтобы Ёжик это увидел. Встаньте ко мне поближе…
Это было похоже на объемный взрыв, и я находился в его эпицентре. Окружающее пространство смазалось и исчезло. Образы давили со всех сторон, прорываясь под черепную коробку, они имели цвет, объем и бетонную твердость, они мгновенно заполнили мозг, который теперь и сам был готов взорваться от невыносимого давления. Я услышал, как кто-то рядом со мной коротко вскрикнул. Вартан? Костя? Я и сам едва сдерживал крик, и в тот момент все кончилось. Пространство вновь сузилось до размеров хижины, я немного поморгал, избавляясь от раздвоенного изображения на сетчатке, и отер со лба пот.
— Мог бы и немного полегче, Игорь, — хрипло произнес я.
— Извините, Профессор, — виновато сказал он. — Просто у нас мало времени.
Я осознал, что этот сеанс телепатии вряд ли занял более нескольких десятков секунд.
— Кто эти люди, Костя? — спросил я.
— Повидал я таких, — на его щеках ходили желваки. — Террористы. Не понимаю, откуда они здесь взялись?
— Меня сейчас больше всего интересует, как нам быть, — проворчал Вартан. — Эти головорезы, как я понимаю, направляются сюда. Не вижу иного выхода, кроме срочной эвакуации.
— Куда? — поинтересовался Игорь. — Ты знаешь, какая температура на улице?
— Куда — это не мне решать и не тебе, — ожесточенно парировал Вартан. — Тут и без нас есть кому думать. У них здесь пещер нарыто километрами, под землю и нужно уходить.
— Нельзя, — слово это прозвучало четко и твердо, я даже не сразу понял, что произнес его Ёжик. — Если жилища разрушат, все люди умрут.
И вновь мне потребовалась лишняя секунда, чтобы понять: под словом «люди» Ёжик имеет в виду не только и не столько нас, сколько сваши.
— Не родятся дети, а те, кто родится — не доживут до лета, — так же внятно продолжал он. — Суи-хо погибнут, и все вместе с ними. Когда рождаются дети, суи-хо начинают жить. Когда живут суи-хо, растут дети.
Он замолчал и застыл в полной неподвижности, уронив голову на грудь. Суи-хо — это грибы, которые растут под жилищами сваши, машинально отметил я. При чем тут грибы? Дети, грибы… симбиоз? Впрочем, разбираться в этом сейчас не было времени. Я понял одно: если поселок захватят и сваши спрячутся в глубокие подземелья, грибные плантации, расположенные в самых ближних к поверхности камерах, конечно же, будут уничтожены. Или заброшены, что то же самое.
