Арсеньев смотрел ему вслед, и лицо у него было такое, будто он только что сжевал полкило лимонов без сахара.
Семен кашлянул.
Арсеньев встрепенулся и обернулся к Семену
– Не обращайте внимания, – быстро сказал он. – Проблемы, проблемы, у кого их нет? Вы лучше скажите, как вам наш гений?
Семен не считал, что гениальность можно заметить за пять минут беседы, да еще и будучи полностью поглощенным своей проблемой, поэтому просто кивнул и неопределенно хмыкнул. Видимо, Арсеньеву такое признание гениальности показалось неубедительным:
– Может быть, это сразу и незаметно, но человек он не просто выдающийся. Вот вы, например, как научились структуры видеть?
– Как, как, – удивился Семен. – Как обычно – через «ошейник».
* * *
Чтобы втянуться в работу, Семену потребовалось недели три. Устройства, доставшиеся ему в обслуживание, были, на его взгляд, ненамного сложнее системы посадки СП-90, которую Семен, в бытность свою аэродромным техником, поддерживал в рабочем состоянии с помощью стоваттного паяльника, мотка медной проволоки и молодецкого пинка. Здесь же инструмент намного отличался в лучшую сторону как разнообразием, так и качеством. Настройщиком Семен был хорошим, частенько и без схемы на руках догадывался, как работает та или иная сборка и как ее проверить и отрегулировать. Так что работа пошла своим ходом, и в целом Семен ею был доволен. А на частности, вроде магии, параллельных миров, инопланетян и прочей противоестественной чепухи, Семен решил просто не обращать внимания. Воспитанного на книгах Стругацких, Казанцева и Беляева, из всей фантастики признающего только научную «ближнего прицела», его все эти разговоры о магии глухо раздражали. Башаримов до истерик себя доводил, пытаясь вдолбить Семену, что магия – суть та же электроника, только проще, но тщетно. Семен оставался глух ко всем доводам и, пожалуй, так и избежал бы «ошейника», если бы не ВэВэ.
Как-то, под конец рабочего дня, шеф пришел в лабораторию с папкой под мышкой и окликнул Семена:
– Семен, а ты когда «ошейник» прошел? Что-то я в журнале записи не вижу.
Семен помялся, но соврать не посмел.
– Да знаете, все как-то времени не было. Видите же, допоздна работаем, – попробовал он отболтаться, но безуспешно.
– Времени на это надо пять минут, так что это не причина. Чтобы завтра же прошел.
– Хорошо, Владимир Вячеславович, сразу с утра и пройду, – с готовностью ответил Семен.
ВэВэ внимательно на него посмотрел.
– Вот что, родной, – заявил он не терпящим возражений тоном, – не завтра, а сейчас же. Пойдем-ка за мной.
Семен вздохнул, но перечить начальству не решился и поплелся за шефом в направлении портала. «Ошейник» был устройством отдельным и мог использоваться где угодно, но традиционно хранился в одной из смежных с порталом комнат. Сам «ошейник», пару раз уже виденный Семеном в действии, по его мнению, куда более походил на ухват. Если бы не короткая ручка, это был бы один в один тот инструмент, которым в деревнях таскают из печки горшки. Каким образом его применяют, Семен знал и, подождав, пока ВэВэ достанет «ошейник» из несгораемого шкафа, повернулся к шефу спиной. ВэВэ хмыкнул и одним движением надел ухват Семену на шею, словно его голова и являлась тем самым горшком, который следовало вынуть из печи. Как только основание «ошейника» коснулось шеи, Семен почувствовал, что материал, до этого ощущавшийся как жесткий и негнущийся, вдруг потек, плотно облегая шею и вроде бы даже прилипая к коже. Одновременно с этим валики, которыми заканчивались рога ухвата, развернулись, сойдясь под горлом. Семен непроизвольно сглотнул и заработал недовольное замечание шефа:
– Стой спокойно, не дергайся.
Семен замер изваянием, почувствовал, как ряд мурашек обежал шею, и тут же ощущение ленты скотча на коже прошло, «ошейник» развернулся, вновь став ухватом.
– Вот так, – удовлетворенно произнес ВэВэ, убирая инструмент. – А поворотись-ка, сынку.
Семен послушно развернулся.
– Ну, что видишь? – полюбопытствовал ВэВэ.
– Ничего, – ответил Семен, но тут же понял, что вовсе даже не «ничего».
Нет, сам окружающий мир не изменился. Формы, цвета – все осталось прежним, вот только… Это было похоже на те точки и линии, которые возникают из-за частиц пыли в глазах. Но эти линии были четче, основательней как-то. И еще они были цветными. Семен непроизвольно потянулся рукой, чтобы пощупать пару пульсирующих фиолетовых полос, проходивших вдоль стены на уровне плеча, но тут же схлопотал по рукам.
– Лучше в карманы засунь, – посоветовал ВэВэ и пояснил: – Ты теперь не только видишь структуры, но и изменить их можешь. Именно руками, так что особенно ими теперь не размахивай.
– Вот это да, – сказал Семен и действительно засунул руки в карманы. – А если я, не видя, со спины рукой какую-нибудь структуру зацеплю, что тогда?
– Ничего, – откликнулся ВэВэ, – здесь важно осмысленное действие, а не просто рукой в структуру заехать. Да и рукой – это попервоначалу, будешь тренироваться – научишься и без рук воздействовать.
– Да, – Семена вдруг осенило, – раз я вижу эти структуры, значит, они что-то излучают?
– Молодец! – ВэВэ вопрос явно обрадовал. – Растешь, умные вопросы задавать начал. Действительно, наука физика нам говорит, что если мы что-то видим, то имеет место быть какое-то излучение. А псевдонаука энергоструктурная физика… – ВэВэ замолчал и посмотрел на Семена. Семен покраснел, термином «псевдонаука» как-то воспользовался именно он, но не думал, что тот спор с Башаримовым дойдет до ушей начальства. ВэВэ удовлетворенно кивнул и продолжил: – А энергоструктурная физика говорит нам, что любое излучение само суть энергетический поток. Вон, взгляни, – махнул он рукой в сторону окна.
Семен посмотрел, сначала ничего не увидел, моргнул и вдруг заметил: широкий луч солнечного света, льющийся из окна, оказывается, был весь заполнен теми самыми линиями. Лимонно-желтого цвета, но столь тонкие и в столь большом количестве, что все вместе они формировали еще один луч, находящийся там же, где и световой, но в то же время ничуть не мешали его видеть. Присмотревшись, Семен заметил еще одну особенность – световой луч кончался на полу, а наполняющая его сетка продолжалась дальше, образуя постепенно тускнеющую полусферу. Впрочем, не совсем полусферу – нижняя часть ее была как бы срезана.
«Это ж она в потолок нижнего этажа упирается, – вдруг сообразил Семен. – Выходит, я теперь сквозь стены могу видеть? Вот это да».
И вообще, чем дольше он рассматривал свой новый мир, тем больше подробностей открывалось. В стенах геометрически правильными линиями струились уже знакомые пульсирующие потоки холодного синего цвета (электропроводка – понял Семен). Силуэт шефа и собственные Семеновы руки оказались заполнены тончайшей мерцающей сеткой салатного оттенка (при каждом сокращении мышц по рукам пробегали сполохи голубых огоньков), змеились по стенам и предметам широкие красные линии, и даже просто по воздуху лениво перемещались едва заметные нити-паутинки различных оттенков. И все это накладывалось на картину привычного мира, совершенно не отвлекая и не раздражая. Семен, по рассказам коллег, ожидал и опасался увидеть что-то вроде самолетного ИЛС, всегда раздражавшего его своими ярко-зелеными линиями всякий раз, как ему случалось посидеть в кабине истребителя при включенных приборах.
