— Кавалеры так и рвались в драку. Их надо было как-то остановить. Поэтому я решил не увёртываться от удара, а сам подставил ему голову…
Вот здесь-то я и расхохотался. Бить Петровича — всё равно что бить кулаком по скале. Чем сильнее ударишь, тем хуже тебе будет. Бедняга кавалер, наверно, раздробил себе пальцы и теперь досрочно выбыл из числа Соискателей.
— Как ты мог посметь?… — спрашивал я сквозь смех. — А как же Первый Закон? Ведь ты причинил вред человеку!
— Я не причинял вреда человеку, — ответил Петрович. — Он сам причинил себе вред. А я просто не стал ему мешать. Могу я это себе позволить, раз цепи Первого Закона у меня заблокированы?
Через час Илия отвёл меня на конюшню. Была она на другом конце города. Я выбрал там неплохого коня по кличке Нектар. Конечно, с Баязетом равняться он не мог, но всё же это был настоящий боевой конь.
Затем я долго примерял оборонительное вооружение — шлем, кирасу, перчатки, поножи и всё прочее. Металлическая броня была тяжела и неудобна. Конструкция её оставляла желать лучшего. С удивлением я увидел длинные крюки на правой стороне кирасы — один выступал вперёд, другой торчал за спиной. На эти крюки всадник укладывал копьё во время атаки, чтобы освободить правую руку для управления конём. Я знал, что в средние века рыцари на Земле пользовались подобными крюками, но мы от них давно отказались, потому что крюки стесняли движения и мешали нанесению прицельного удара. Я решил, что крюки придётся отпилить. Не понравилось мне и отсутствие шарниров и замков — все части брони соединялись при помощи кожаных завязок. Копья показались мне удобными, но я заметил, что они короче, чем земные, примерно на полметра. Однако самым неприятным было то, что броня оказалась мне мала. Видимо, Ганелона изрядно переоценила физическую мощь кавалеров Изумрудной. К моему ужасу, я не мог просунуть голову ни в один шлем. После долгих попыток мне всё же удалось напялить на себя бургиньот, едва не оторвав уши. Обзор в нём был отвратительный даже через одно забрало, и я решил, если судьи позволят, не опускать второе забрало. Затем я подобрал себе отличный боевой плащ — стальное прикрытие для правого плеча, и это меня несколько утешило. С грехом пополам я кое-как напялил на себя всё необходимое и повесил на левую руку щит. К счастью, удалось отыскать один щит без герба — это был рондаш, круглый щит с приклёпанной изнутри железной скобой, в которую моя ладонь с трудом пролезала, и ремённой локтевой петлёй. По моей просьбе Илия намалевал на щите большую букву «А», и с этого момента я стал для своих соперников кавалером Алексеем.
Запаренный, как в бане, я приехал на Ристалище и воткнул копьё со своим вымпелом среди нескольких десятков других копий. С этого момента я официально стал числиться Соискателем со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Мне выделили две комнаты во дворце, и я, подкрепившись, улёгся в кровать, попросив Петровича посторожить.
Однако долго спать мне не пришлось.
Сон у меня всегда чуткий, и, когда Петрович прикоснулся к моему плечу, я проснулся мгновенно.
— Тебя спрашивает человек, — сказал Петрович. — Он уверяет, что это очень срочно.
Я вышел в полутёмную гостиную и увидел там взволнованного мужчину. С удивлением я узнал в нём воинственного ресторатора, который так не любил Рюделя. Рядом с ним стоял паренёк лет пятнадцати.
— Тень Креста над тобой! — приветствовал я его. — Неужели ты раздобыл мне лошадь, да ещё вместе с жокеем?
— Пусть кавалер извинит меня, — глухо пробормотал ресторатор (тут я вспомнил вывеску над его заведением — «Теодор накормит всех»). — Случилось страшное дело. Тут нас никто не может услышать? — Он пугливо осмотрелся.
Я взглянул на Петровича, тот отрицательно покачал головой.
— Можешь говорить смело. Что за мальчик с тобой? Петрович, зажги свет.
— Ради Креста, не надо! — взмолился гость. — Если нас здесь увидят, то всем нам конец, и тебе тоже.
— Рассказывай, — сказал я, усаживаясь. — Петрович, последи, чтобы нам не помешали.
— Этого юношу, кавалер, зовут Юлик. Это сын моего старшего брата. Пусть он сам тебе всё расскажет.
Мальчишка был так напуган, что мне пришлось дать ему антенн. У него даже зубы стучали по стакану, пока он запивал таблетку. Но лекарство подействовало, и он начал говорить.
— Мой отец водитель… уже много лет. Он знает все машины и научил меня управлять ими. Я тоже хочу стать водителем. Я все машины водить умею — газогенераторные, и электрические, и даже старые — атомные. И я люблю везде ездить… Отец меня часто брал с собой. В дороге я иногда управлял вместо него, чтобы он отдохнул, и поэтому мы заканчивали рейсы быстро. И отцу хорошо платили… Он хвалил меня и говорил, что без меня ему работа не в радость. Ему ведь было уже почти сорок лет — он говорил, что в таком возрасте надо радоваться всему, пока есть возможность…
И вот недавно — да, три дня назад — ему предложили очень выгодную поездку. Куда, зачем — не сказали. Обещали заплатить втрое, но велели о ней никому не говорить. Отправление было назначено на тот же вечер.
Там, где машины выезжают из гаража, есть удобный поворот, и отец велел подождать его в этом месте. Оказалось, что в рейс отправились сразу семь фургонов, причём с большими прицепами. Машина отца шла предпоследней. Он чуть мигнул мне фарами, и я сделал как обычно — встал там, где машины поворачивали, и на самом повороте вскочил в кабину. Быстренько приготовил себе укрытие в отсеке для инструмента и сел рядом с отцом.
«Чудеса, да и только, — сказал он мне. — Знаешь, кто нанял нас? Сам кавалер Рюдель… Он сказал, что рейс срочный и надо ехать без остановок. Кто-то заикнулся насчёт сменщиков, но кавалер Рюдель пообещал, что каждый получит плату и за сменщика — и ещё сверх того. Смотри, это я уже получил как аванс!» И он протянул мне деньги — много денег, гораздо больше, чем платили отцу за неделю работы. «Держи их у себя, — сказал он. — Пусть они принесут нам счастье. Да, ты знаешь, — добавил он потом, — у нас почему-то проверили документы. И я заметил странную вещь, все водители были моего возраста».
«Собрали самых опытных», — ответил я ему. «Наверно, — согласился отец. — Но всё же это риск. А что, если кто-нибудь из нас?…» Ну, я понял, что он имел в виду.
Мы ехали всю ночь, нигде не останавливаясь. Я успел хорошо выспаться и под утро сменил отца, чтобы и он немного отдохнул. Потом дорога вошла в горы, и отец сам сел за руль.
К вечеру мы проехали самый трудный участок. Одно место было особенно опасным. Здесь над ущельем висел узкий мост, на который надо было въезжать после крутого поворота, а сразу за мостом начинался длинный подъём. Стоило здесь отказать тормозам, и машина сорвалась бы вниз. Однако все проехали благополучно.
