На какой бы стадии своего развития ни находился человек, в самых потаенных чуланах его души всегда найдется место первобытно-оцепенелому почитанию темноты и одиночества в ней. Даже не пытаясь облекать мысли в упорядоченные логосолитоны, Петрос аккуратно пробирался по просторному тоннелю, испытывая странную помесь страха, преступного азарта и совершенно наивного любопытства.
В отличие от современных разработок в области тоннельного строения и возведения подземных объектов, находка его проходческой колонны казалась немыслимой архаикой. Своды были исполнены в одном из ранних типов армированного пенобетона; в качестве каркаса использовались металлические ребра, когда-то применяемые с неуемным расточительством. Столь же примитивными и смешными казались Петросу три рельса одноколейной линии метро, вместо направляющего полотна поставленные на частые бетонные шпалы.
Кое-где, не выдержав осады временем, в едва скругленном потолке зияли бреши. Сквозь них просыпалась жирная земля, местами образуя посреди тоннеля настоящие горы и завалы. Провода, которые инженер рассмотрел через пролом, тянулись не только вдоль стен, но и над головой: многочисленные, обвислые, зачастую с потекшей или сгрызенной химерами изоляцией. В технических нишах и ответвлениях клубился пыльный мрак, еще более непроглядный и таинственный, чем в основном проходе.
Петрос сделал еще десяток осторожных шажков вперед.
Под каблуками скрипело и крошилось. Да, тут действительно будет чем поживиться корпоративным археологам. Многое пойдет в дело, обретет новую жизнь: в работу и переплавку отправятся и кабели, и старое железо, и доисторические шпалы. А если повезет, они даже наткнутся на старинный состав, который можно будет выставить в музее или превратить в авангардный бар.
Луч мощного фонаря сиротливо шарил по стенам, не позволяя оценить истинные масштабы открытия. Темнота, окружавшая Петроса, была необычайно плотной, почти осязаемой на ощупь. Она подкрадывалась со спины, стоило человеку лишь повернуться, чтобы настороженно бросить луч в другую сторону.
Настоящего страха при этом оператор колонны не испытывал. В конце концов, зачем бояться темноты, когда нужно страшиться тех, кто в ней обитает? Но радар молчал, датчики загрязнения атмосферы – тоже, а станнер на боку не давал пульсу сорваться в лихорадочную барабанную дробь.
Отойдя от пролома еще на пару десятков метров, Петрос на всякий случай обернулся, взглядом находя дыру в привычный ему мир. Вон он, остался позади, подсвеченный прожекторами строительной техники, нацеленными внутрь обнаруженного тоннеля. Убедившись, что в случае угрозы достигнет спасительного пролома за считаные секунды, мужчина двинулся дальше.
Подземелье было очень темным. Не имело ни единого источника света, если не считать света фар машин за спиной или желтого пыльного столба, растущего из руки Петроса. Но оно не было немым. Далеко впереди, едва слышно, бежала вода, через равные интервалы времени до инженера доносилась мерная дробь капели. Гулял по ветке затхлый шумный ветерок, рожденный где-то снаружи, возможно, даже в пределах Циферблата, но постаревший к сердцевине тоннеля. Он пытался что-то насвистывать, блуждая по техническим отсекам в стенах, но делал это печально, очень тихо. Что-то гудело на одной низкой, почти басовой ноте, причем установить источник гула или его местонахождение оператор затруднялся даже приблизительно…
А еще в темноте что-то скреблось, и оператор буровой техники мог предположить, что именно.
Однако стоило навести фонарь туда, где только что скрежетали по бетону россыпи острых алюминиевых веток, как те замолкали, пытаясь убедить человека в иллюзорности своего существования. Радар честно молчал. Ни мелькнувшей тени, ни размытого силуэта, ни писка не окружало чужака: если четвероногие обитатели и населяли подземелье, от спустившегося в их королевство человека они предпочитали держаться подальше.
С каждым шагом все сильнее удаляясь в дремотное забвение, Петрос убеждался, что попал не в обычную систему метрополитена. Их-то в Новосибирске по пальцам пересчитать, все наперечет известны, на карты занесены, в схему развития подземных трасс включены и надежно изолированы.
Тут же, на глубине чуть большей, чем рыли предки-метростроители, крылась постройка резервная, наверняка секретная, на отдельные фрагменты которой время от времени и натыкались производственные корпорации города.
Гордый своей находкой, инженер продвинулся еще на двадцать шагов.
И наткнулся на перрон, приподнятый над рельсовой дорогой метра на полтора.
Луч пробежался по стене, с которой обсыпалось больше половины покрывавших ее светлых керамических плиток. По остаткам объемного панно «ище-2», тысячи циклов назад встречавшего гостей короткого перрона. По дверным проемам, ведущим внутрь подземной метробазы, по бетонным щелям бойниц, выглядывавших в тоннель так, чтобы простреливались подходы…
Так и есть. Резервная ветка, убежище на случай большой войны, от которой никто не успел убежать. Метро под метро, город под городом, компактный, оснащенный всем необходимым и готовый спрятать избранных. В таком нетронутом состоянии, как вторая станция «Мочище», археологи или строители пока не находили ничего.
Закрепив фонарь в наплечном зажиме комбинезона, Петрос еще раз проверил показания датчиков загрязнения. Убедившись в безопасности воздуха, ухватился за край перрона. Подтянулся на руках, забрасывая себя наверх. Поднялся в полный рост и машинально отряхнул испачканные колени. Приборы молчали, так же, как сканер движения, заставляя поверить в лживую пустоту заброшенных линий.
Именно эта расслабленность, внушенная чувствительной и надежной электроникой, едва не стоила человеку жизни…
Петрос оглянулся. Пролом в стене, из которого внутрь секретного метрорусла били прожектора буровой колонны, был еще заметен, но уже едва-едва, где-то за плавным поворотом.
Под ногами оглушительно хрустела битая керамика. Изо рта вырывались облачка пара: температура существенно упала, влажность повысилась. Поглаживая рукоятку станнера, инженер подошел к одному из открытых дверных проемов, осторожно заглядывая внутрь.
Пыльные полы. Боковые ответвления коридоров. Тяжелые металлические двери, по большей части открытые. Пустые порты для подключения компьютеров и иной электроники. Так и не активированные бронеплиты, готовые рухнуть с потолка и надолго отрезать поселение от линий снабжения. Две фланговые кабины для стрелков с распахнутыми бойницами и пустыми турельными станками. Запахи тлена и звериных экскрементов, запахи затхлой воды, ржавчины и могил, способные рассказать профессиональному эмпату больше, чем предсмертная записка.
