У Абеля не было слов, его оглушил поток этой ненависти, но еще больше его удивили странные образы, которые он уловил. Даже не нужно было открывать канал. Мозг этого человека походил на мощный передатчик, он просто заставил его принять эти сигналы. Абель увидел Кренца и трех его друзей, одним из которых был Ив Леманн, его бывший шеф. Он увидел тайную, невидимую сеть, связывающую все большие радиотелескопы мира и контролируемую этими четырьмя мужчинами.
И он увидел дату — 3 июня 2002 года. Они что-то запланировали на этот день. Только он не понял — что. Но это было что-то огромное, что-то уникальное. Что-то, что войдет в историю.
Доктор Юрген Ребер провел в одиночестве самые унылые пасхальные выходные в своей жизни. Сюзанна сразу же бросала трубку, как только слышала его голос. Он попытался написать ей письмо, чтобы объяснить свой поступок, но осознал, что сам не понимает, как все это произошло.
Во время допроса в полиции Ребер вспомнил о человеке в зеленой куртке, которого он в то утро встретил на лестнице и который спрашивал, знает ли он, где живет госпожа Фельдхаймер. Тогда он не знал, что так зовут синеволосую девушку, и поэтому не обратил на мужчину никакого внимания. Кроме того, у него было полно своих забот.
Конечно же, полицейские сначала понимающе смотрели друг на друга. Ничего удивительного, ведь дело явно пахло нехитрыми увертками. Таинственный незнакомец, конечно же. Но они запросили Берлин, и оказалось, что одна соседка, чья спальня, по прихоти архитектора, выходила прямо на лестничную площадку, вспомнила, что слышала, как тем утром кто-то упорно звонил в дверь госпожи Фельдхаймер, а потом до нее донеслись топанье ног по коридору и звук открывающейся двери. Когда же более точно установили время смерти, оказалось, что Вера Фельдхаймер, скорее всего, еще была жива в тот момент, когда таксист Ребера уведомил диспетчерскую о своей поездке. Этого было достаточно, чтобы оставить Ребера на свободе и сконцентрировать следствие на мужчине в зеленой куртке.
На Пасху стояла изумительная погода, идеальная для праздников. Но Ребер сидел дома, чересчур много пил, смотрел в стену и размышлял. И чем чаще он вспоминал февральские события, тем больше деталей приходило ему в голову. Ведь синеволосая девушка разговаривала в баре с мужчиной в зеленой куртке. И сказала, что это журналист, которому она хочет продать историю про инопланетян, которых искал профессор Шмидт. Может быть, она договорилась о встрече с ним. Дала ему свой адрес. Может, это и был тот самый «человек в зеленой куртке».
Журналист. Возможно, он перезванивал профессору, чтобы подтвердить ее историю?..
Мысль о том, что все эти события как-то связаны между собой, не давала Реберу спать. Он с трудом продержался до конца выходных и в понедельник утром позвонил в Берлин. Но голос новой секретарши сдержанно уведомил его:
— Профессор Шмидт в отпуске до конца недели.
— А не могли бы вы дать мне его домашний номер? У меня очень срочное и важное дело. — Еще до того, как секретарша ответила, Ребер понял, что она ни в коем случае не сообщит ему номер телефона Шмидта. — А лучше, не могли бы вы ему кое-что передать?
— Раз уж вы так настаиваете.
— Передайте ему, пожалуйста, что я знаю, кто новый инопланетянин. И чтобы он мне перезвонил.
В трубке послышался многозначительный вздох. Очевидно, девушка подумала, что он спятил.
— Послушайте, у меня нет времени на ваши глупые шуточки…
— Это такой код, — быстро добавил Ребер. — Он поймет, что имеется в виду. Это на самом деле очень, очень важно — и для него тоже.
— Инопланетяне?
— Просто кодовое слово. Передайте ему, и он вам будет благодарен, я вам это гарантирую.
Она, наверное, на самом деле дорожила своим местом. В любом случае, тем же вечером зазвонил телефон, и знакомый голос его научного руководителя осведомился, в чем дело.
— Вы ищете человека, который вышел из комы и с тех пор считает, что он инопланетянин? — спросил Ребер. — Я знаю этого человека.
— Откуда вы взяли, что я ищу такого человека?
— Ваша бывшая секретарша рассказала мне об этом, когда я приходил к вам в декабре. Покойная, — как я недавно узнал, — Вера Фельдхаймер.
— М-да… — Глубокий вздох. — Грустная история. — Профессор замешкался. — Я правильно предполагаю, что этот человек — один из ваших пациентов?
Ребер покачал головой — бессмысленный жест во время разговора по телефону.
— Сначала расскажите мне, в чем дело. Почему вы его ищете? Всю историю.
* * *
Эвелин в шоке смотрела на человека, за которого согласилась выйти замуж. Бернхард все знал! Совершенно спокойно он рассказывал ей, что произошло, — со всеми подробностями.
— Читать мысли? — переспросила она после того, как он закончил. — Значит, ты можешь читать мысли?
— Я не совсем уверен, — объяснил он. — Возможно, что о… другом мужчине я догадался как-то подсознательно. Что это какая-нибудь шизофреническая реакция. Но если окажется, что Вольфганг и его друзья действительно что-то запланировали на третье июня, то об этом я никак не мог узнать другим путем. Это станет доказательством.
Бернхард посмотрел на Эвелин. Его взор был полон боли.
Даже не умея читать его мысли, она знала, о чем он ее попросит.
Она не придет. Конечно нет. Она наверняка все рассказала своему мужу. Нет, точно рассказала, ведь тот даже пришел к нему, чтобы убедиться, что он действительно существует… Нечего добавить. Ничего не поделаешь, — она выбила почву из-под ног его шантажа.
Это, наверно, и есть справедливое наказание.
Не питая никакой надежды, Вольфганг Кренц поехал к условленному месту только потому, что не смог заставить себя отказаться от номера в отеле и найти другое занятие на эти послепасхальные выходные. Время от времени он смотрел на минутную стрелку часов и клялся себе, что не будет ждать больше, чем полчаса, если она не придет.
Но она пришла. Пришла вовремя.
Он смотрел на нее как на привидение, не в силах ни сказать, ни сделать что-нибудь. Понимал только, что ни в коем случае не хочет, чтобы она заметила его удивление. Он неловко попытался поцеловать ее, но она уклонилась и попросила:
— Не приставай ко мне!
Поэтому он и не приставал. Разочарованный. По крайней мере, ее поведение можно объяснить тем, что она во время их встречи хотела в чем-то убедиться, а это, в свою очередь, может значить, что надежда еще не умерла. Надежда на общее будущее…
Их разговор не клеился, они доехали до отеля почти молча. Эвелин всю дорогу смотрела на действительно красивые пейзажи вдоль узких дорог, по которым ехал их автобус. Наверное, в этом и была причина ее молчания, — великолепие природы всегда сильно захватывало ее.
