— И у Айдори хватило денег?
— Айдори не платил.
Вот это уже походило на правду.
— Как же тогда свитки попали на корабль?
— Земляные черви обязаны стражам!
По мере того, как корабль шел на север, море менялось. Пропадала зеленоватая прозрачность, все чаще волны приобретали мутно-серый свинцовый оттенок. Небо почти не очищалось от туч, моросил мелкий занудный дождик. Пришлось достать непромокаемые кожаные плащи и, спасаясь от холода, поддеть плотные тяжелые куртки.
Покачивая в руке тяжелую амуницию, Ларс-Уве грустно заметил:
— Если в такой одежде попасть в воду, то выплыть будет просто невозможно.
Ответ Айдори поразил его.
— А зачем выплывать? Настоящему стражу это ни к чему.
— Не понял.
— Выплыть после гибели корабля означает попасть в плен. Поганое рабство… Это же позор, смываемый только мучительной смертью. Захлебнуться быстрее и проще.
— Ларс-Уве об этом не подумал.
— Вот видишь, — снисходительно усмехнулся Айдори, — все имеет свою причину. Нужно только уметь видеть суть вещей.
— А жители города… Тоже не умеют плавать?
— Земляным червям это тем более настрого запрещено. Низкие твари и помышлять не должны об умении плавать хоть каким-либо образом. Если обнаружится, что земляной червь умеет держаться на воде, он должен быть немедленно казнен! Вся вода принадлежит стражам. Это их территория, их запретная зона, куда доступ земляным червям запрещен!
— Как же стражи выявляют умеющих плавать? В море, что ли купают?
Айдори оторопело уставился на него.
— Нет, проверок пока не устраивали. Но ведь это гениальная идея! Айдори немедленно по возвращению доложит в комендатуру Арсенала. Это просто блестяще! Стражи получат возможность разоблачать всех скрывающихся изменников, вырывать лелеющих черные помыслы из общих рядов…
Ларс-Уве чуть не застонал. Подсказать такое решение… Кошмар! Ведь теперь он вечно будет чувствовать себя виноватым!
Зона влияния Северного Арсенала становилась все ближе. Это без труда можно было определить по настроению Хэнно, становившегося все более нервным. Он удвоил количество наблюдателей, частенько сам поднимался на носовой помост и с помощью подзорной трубы обшаривал пустынный морской горизонт. После этого Хэнно так смотрел на Ларса-Уве, что тому немедленно становилось стыдно за Бейли-Громана, выбравшего место для Полярного-1 в таком неподходящем районе.
Наконец Хэнно приказал повернуть на запад.
— Мы на один день остановимся на северном берегу острова Тати. Хэнно известна потаенная стоянка, бухта, которой изредка пользуются корабли Арсенала Прилива для отдыха и мелкого ремонта. От остальной части острова она отделена непроходимыми горами, и с суши обнаружить ее нельзя. Бухта имеет два входа, с моря ее заметить тоже можно только твердо зная, что ищешь. Мы будем там в полной безопасности.
Айдори влюбленно смотрел на капитана.
— Хэнно мудр.
Капитан согласно вздохнул.
— Перед походом к ледяному барьеру экипажу необходим отдых. Мато жалуется, что каппа тоже начал капризничать, моллюск не любит холодную воду. Дадим отдохнуть и нашему двигателю.
Хмурый рассвет вставал над серо-коричневыми скалами, вершины которых были усыпаны белыми снежными пятнами, как лишаями. В расселинах чернели хилые рощицы. С берега дул холодный пронизывающий ветер, заставляя лязгать зубами. Моросящий ледяной дождь, смешанный со снежной крупой, тоже не улучшал настроения.
Часовые зябко ежились, стараясь разглядеть что-нибудь в неверном грязно-сером свете, смазывавшем горизонт, так что было неясно, где кончаются серо-белые волны, а начинается бело-серое небо. Однако они бдительно следили за обоими входами в бухту — появление кораблей Северного Арсенала проморгать было смерти подобно.
Айдори меланхолично произнес:
— Вода так холодна!
Уснуть не может птица,
Качаясь на волне.
— Грустные места, — согласился Ларс-Уве.
— Но почему-то Северный арсенал их явно предпочитает. К счастью для всех остальных его корабли избегают без особой нужды заходить на юг.
— Привязанность к родным местам.
— Может быть. А может быть и что-то другое. — Айдори посмотрел на суетящегося Хэнно. — Наконец-то Нуисира снимается с якоря. В здешних местах так и витают дурные знамения.
Нуисира плавно качнулся и медленно двинулся к северному выходу из бухты.
— Проклятье! — вдруг вырвалось у Айдори. — Попались!
Ларс-Уве круто повернулся. Через южный проход в бухту входил корабль.
— Отщепенцы! — взвизгнул сорванным голосом Хэнно. — Мато, прижги каппу! Сейчас нам понадобится вся его скорость!
Похоже, эта встреча была неожиданной и для неизвестного корабля. Какое-то время он продолжал двигаться прежним курсом, словно его команда не замечала Нуисира. Потом до Ларса-Уве долетело тонкое комариное пение трубы. Корабль начал медленно разворачиваться в сторону Нуисира. У Ларса-Уве перехватило дыхание. Это был настоящий корабль, а не листок гигантской кувшинки. Высокие деревянные борта, три ряда весел, две мачты, украшенный золоченной резьбой нос. И еще Ларс-Уве различил далеко выдающийся стальной бивень на форштевне.
Айдори посерел, его колотила крупная дрожь.
— Вот и смерть…
— Но ведь Айдори не раз говорил, что готов умереть в бою, — ехидно подкольнул Ларс-Уве, однако сильно встревожившись. Вряд ли пришельцы будут спасать кого-либо из команды потопленного корабля. В исходе боя он не сомневался ни секунды.
— Именно в бою. Но здесь боя не будет, — подтвердил его опасения Айдори.
— А что будет?
— Нуисира просто протаранят, рассекут надвое и потопят. Потом экипаж перебьют в воде, как беспомощных младенцев. Вряд ли наш корабль сумеет спастись.
— Спастись?
— Любая попытка сражаться бесполезна.
Ларсу-Уве передался его страх.
— Может попробовать договориться?
— Отщепенцы не признают законов моря и не разговаривают со стражами. Отщепенцы просто убивают стражей.
И поделом, добавил про себя Ларс-Уве.
Тем временем Нуисира выскочил из бухты и закачался на крупной встречной волне. Берег стремительно удалялся, и когда из прохода показался нос чужого корабля, его уже можно было различить только по сверканию позолоты, таким маленьким он казался.Ларс-Уве ожидал увидеть испуг, растерянность, обреченность среди стражей, но этого не было. Минутная слабость Айдори была единственным признаком, что и человеческое им не чуждо. Когда прошло смятение первых минут, экипаж молча вооружился, стражи разбежались по местам. На носу поднимался синий дымок жаровни, Мато непрерывно совал раскаленный прут вниз, подстегивая моллюска. При этом каждый раз Нуисира болезненно вздрагивал.
