Посмотрев вокруг, Крот едва справился с головокружением.
Солнце еще высоко над Мглистым хребтом, светит как раз из-за спины. Башня под балконом уходит метров на тридцать вниз, и там начинается большая городская площадь. А на площади, похоже разыгрывают партию в шахматы: слева и справа торжественно выступают два отряда по шестнадцать человек. Восемь с каждой стороны обряжены пешками, прочие — соответствующими фигурами. Пешки в простых открытых шлемах с нащечниками и в кольчугах — точь-в-точь часовые на стенах. Белые пешки с небольшими треугольными щитами и мечами длиной в руку; щиты черных пешек прямоугольные, высотой по грудь, а вот мечи, наоборот, короче локтя. Ладьи — четыре богатыря в полных латах с длинными и широкими двуручными мечами-спадонами. Офицеры снаряжены как пешки, но шлемы у них высокие, и над каждым пышный плюмаж должного цвета. Вместо щитов и мечей офицеры вооружены копьями или алебардами — с высоты десяти этажей не больно-то разглядишь тип наконечника. Кони обыграны смешнее всего: пара человек друг на друге. У "наездников" рыцарские длинные копья с конусами для защиты рук, глухие шлемы с узенькими смотровыми щелочками. "Кони" пытаются вскидывать копытами, но с восьмидесятикилограммовым грузом даже у назначенных лошадьми силачей получается так себе. Ладьи, кони, офицеры, снаряжены в обоих отрядах одинаково и разнятся лишь цветом накидок. А вот ферзи резко отличаются. Белый ферзь — до глаз закованный здоровяк с двумя мечами. Мечи такой же длины, как у белых пешек, то есть в руку каждый. Черный ферзь — среднего роста боец в кожаном доспехе с заклепками, опирается на посох. Короли опять похожие: пышные одежды; из доспехов только кирасы; маленькие парадные топорики-рынды. Различаются лишь цветом беретов и перьев.
Тем временем пешки снуют туда-сюда, посыпая площадь белым речным песком из пластиковых пакетов с аккуратно отрезанными уголками. Появляется сетка линий. Черные клетки оставляют черными; белые слегка присыпают тем же песком. Внизу уже лежит тень от башни, и там, где белый песок разметки попадает в нее, линии начинают едва заметно светиться — очевидно, подмешан какой-то люминофор.
Нарастает напряжение: вокруг импровизированной доски собираются зрители. Туристы — их на Арде почему-то прозвали паладинами — да и горожан немало. Вот оба короля тыкают в неразличимые с высоты кнопки на своих игровых паспортах, очевидно, обращаясь к главному серверу Игры. Наконец, наступает долгожданный момент, когда над каждым бойцом игровой сервер возжигает голограмму. Белые сияют снежночистыми нимбами, над черными клубится багровая тьма.
Красиво!
Крот восхищенно хлопнул в ладоши.
— Нравится? — спросил неслышно подошедший из-за спины Роланд.
Бургомистр станции Эмин Майл обернулся и приветствовал короля низким поклоном. Потом честно признал:
— Впечатляет. Паладины, должно быть, с ума сходят.
— Приятно, когда хвалят. — Роланд качнул головой и отбросил за спину волосы, настоящую львиную гриву. "А сердечко-то у его величества слабовато", — подумал вдруг Крот. — "Недаром и синие мешки под глазами на бледном-бледном лице." Между тем король Уникорна прошелся туда-назад по полукруглому балкону, потом оперся бедром о парапет и пригласил Крота:
— Что ж, рассказывайте свое дело.
Крот вспомнил, как учился вести переговоры, и начал с описания существующего положения:
— Два года назад мы закончили строить каналы на левом — восточном — берегу Андуина. Поля, созданные нашим городом Эмин Майл, дают третью часть всего урожая Северо-запада. Кроме того, продуманная сеть каналов позволила нам завести речное сообщение, и не строить трасс для пыльного громыхающего наземного транспорта.
Роланд заинтересованно слушал, пока не подавая признаков скуки, и Крот перешел к следующей части — к потенциальным возможностям. Вообще-то по учебнику вторым пунктом шло перечисление проблем, но в данном вопросе проблем Крот как раз и не видел.
— Во владениях города Уникорн есть территория, лежащая между Андуином и Онтавой, на которой также можно провести удачный канал. Речь пойдет только об одном канале, не об оросительной сети. — предупредил Крот, и включил подготовленную заранее рельефную голографическую карту.
— Посмотрите на красные отметки, — попросил бургомистр Эмин Майла. Король подошел ближе, пристально разглядывая местность, в которой Андуин сворачивал круто на восток и примерно сорок километров тек параллельно Онтаве. Потом Андуин снова возвращался к своему генеральному курсу с севера на юг, пробегал еще километров двадцать — до Ивовой Скалы, где и впадала в него Онтава. Место, где Андуин делал первый поворот, было помечено красным треугольником вершиной вниз. От метки прямо на юг, как если бы Андуин не сворачивал, тянулась красная пунктирная линия, упиравшаяся в Онтаву. Роланд отнюдь не был глуп, а потому сразу же задал такой вопрос:
— Консультировались ли Вы у Синих Драконов в Ига-рю по поводу предполагаемой трассы канала? Ведь экологическое равновесие штука крайне тонкая, это даже я понимаю!
— О, конечно, справлялся. — заверил Крот, сверкнув глубоко посаженными глазами-бусинками. — Более того, они-то и посоветовали провести канал по правому — западному — берегу. По их мнению, это улучшит сток Андуина, и позволит избавить Осгилиат от непредсказуемых паводков. Раньше нам представлялось, что выгоднее расширяться на северо-восток, в сторону Роси и Лихолесья. Но имитационная модель Тейчи показала, что распространение системы каналов в ту сторону может вызвать засоление земель…
— Короче, вы можете двигаться только на юг — Роланд ухватил суть. Король не стал даже задавать вопроса, зачем вообще команде Эмин Майл куда-то двигаться, почему не сидеть тихонько на том, что уже есть. Каждое поселение помимо игровой специализации имело профессию, которая кормила его. Гномы Мглистого хребта, например, строили великолепные дороги, мосты, вообще большинство зданий и сооружений на планете. Рейнджеры Шервудского леса зарабатывали устройством сафари. По какому поводу почти каждый месяц их крепко пинал экологический центр, основанный Тейчи примерно через год после памятной многим ссоры Синих Драконов с Боярином. Лисс, Харлонд, Эккор и Одесса, помимо рыбной ловли и подводных ферм, организовывали туристские круизы и перевозили пшеницу вокруг всего Северо-запада — от устья Андуина до лесистых фиордов Норэгра, где уже начинались земли викингов.
А станция Эмин Майл занималась землеустроением. Команда Крота приходила на голые бурые откосы или в дикий лес, рыла каналы, перевозила с места на место миллионы тонн земли, заказывала Леснику в Фангорне семена и саженцы, укрепляла верхний почвенный слой, укладывала в дно каналов километры полиэтиленовой гидроизоляции, покупала у гномов тысячи притертых друг к другу плит каменной облицовки, возводила мосты, водосливы, шлюзные ворота — и происходило чудо. Бурые равнины покрывались садами, подпирали небо терриконами груш, яблок, черешни. Расчистки посреди холодной тайги Ангмара начинали исправно рожать пшеницу и кормовые грибы. Подводные фермы Побережья приносили столько морской капусты, что ламантины Ламантин — морской ручной зверь, внешностью вылитый тюлень. объедались и жирели на глазах. Менять землю стало смыслом существования для станции Эмин Майл. Роланд, не мысливший себя вне Игры, прекрасно понимал Крота. И надеялся, что Крот точно так же поймет его.
