Но удача не торопилась приходить к Саймону Драфту.
Прибор работал до обидного медленно, часами накапливая излучаемую зрителями энергию, но главный недостаток реализатора был в том, что продукт синтеза никак не зависел от воли профессора. Он получал только то, о чём напряжённей всего под влиянием фильма думали зрители. По тому, что появлялось в камере реализатора, Драфт мог догадываться о содержании кинокартин.
В приёмной камере синтезировалось всё, что угодно, только не столь необходимые профессору Драфту денежные знаки.
Чаще всего в аппарате возникали сигары и спиртное: большие квадратные бутылки «Джонни Уокера», круглые пузыри «Блек энд уайт», плоские фляжки «Хейга». Чтобы хоть как-то использовать продукцию, Драфт пробовал пить виски сам, но спохватился, несколько бутылок отнёс хозяину в качестве платы за квартиру, а остальное стал выливать в раковину.
Как обычно, в воскресенье фильм сменили, что немедленно сказалось на работе реализатора. Из аппарата пачками стали вываливаться предметы сомнительного назначения и порнографические открытки. Профессор, прекративший всякие отношения с прекрасным полом после ухода из лаборатории, считал себя человеком весьма добродетельным. Поэтому, получая из синтезатора очередную порцию синтезированной продукции, он с багровым лицом нёс её во двор и засовывал в мусорный бак на радость вездесущим подросткам в заплатанных джинсах. Это привело к тому, что даже видавшие виды обитатели квартала вскоре стали показывать на профессора пальцем, жена домовладельца при встречах начинала строить глазки и хихикать, а продавец из газетного киоска, заподозрив в Драфте конкурента, однажды предложил ему долю в бизнесе. Драфт перестал выходить на улицу и отключил прибор до очередной смены репертуара.
Но Драфту снова не повезло. Хозяин кинотеатра по дешёвке закупил билеты с боевиками, и каморка профессора стала превращаться в склад оружия. Торговать им Драфт не рискнул, и каждую ночь таскал тяжёлые пакеты к каналу, где, убедившись, что поблизости никого нет, благополучно отправлял накопившийся арсенал на дно.
Годы тайных исследований приучили Саймона Драфта к терпению, которое иногда приносило свои плоды. Как-то раз, вслед за очередным пистолетом, в приёмнике возник перемазанный кровью каменный топор. Пистолет Драфт засунул, как всегда, в пакет для мусора, а топор обтёр и решил, что при случае попробует предложить его антиквару. В другой раз профессор получил неожиданный сюрприз в виде стеклянной баночки чёрной икры с красивым осётром на крышке.
Кончился этот этап разработки материализатора тем, что однажды в приёмной камере возникла противотанковая граната, тикнула взрывателем и разнесла аппарат вместе с квартирой. По счастью, профессор от взрыва не пострадал.
Из всего имущества Драфту позволили оставить лишь каменный топор, всё остальное пошло в уплату за нанесённый дому ущерб.
Оказавшись на улице в обгорелом костюме и с каменным топором на плече, Драфт впервые подумал о самоубийстве, потом решил сначала зайти к знакомому антиквару и там неожиданно получил за топор семьдесят пять тысяч. Топор признали подлинной древностью.
Дверь банка распахнулась, и на пороге появился широкоплечий мужчина в светло-сером костюме. На сгибе локтя у него висел туго набитый саквояж, крепкими руками он держал автомат с коротким стволом. Надсаживаясь от воя сирен, взвизгнула тормозами полицейская машина. Из распахнувшихся на ходу дверей, беспорядочно стреляя, посыпались полицейские.
Широкоплечий мужчина нажал на спусковой курок, и на дуле автомата заплясал огонёк. Послышались крики. Один за другим, обливаясь кровью, валились на землю полицейские. Пуля, выпущенная шофёром полицейской машины, тупо стукнулась о саквояж.
Мужчина улыбнулся, извлёк из кармана металлический портсигар, метнул его в открытую дверцу автомобиля и скрылся за углом.
Раздался взрыв. Полицейская машина исчезла в столбе пламени.
(Вой, свист зрителей, топот ног.)
Сидя в удобном мягком кресле, Драфт с нетерпением ждал звонка. Через минуту в кинозале начнётся сеанс, и две тысячи зрителей, забыв обо всём, станут следить за происходящим на экране, снабжая его, Саймона Драфта, даровой энергией.
Как долго шёл он к этой минуте! Сколько сил стоило ему построить в номере рядом с этим огромным кинотеатром свой материализатор эмоций! Драфт с нежностью посмотрел на своё детище: двухметровый бронированный шкаф, дверца из прозрачного пластика, широкая приёмная платформа — на такой поместится целый сундук с сокровищами. Учтя печальный опыт с гранатой, Драфт модернизировал прибор и ввёл в него блок обратного действия — достаточно нажать красную кнопку на контрольной панели, и любой синтезированный продукт будет снова разложен на составляющие части, то есть эмоции.
Пора! Драфт сделал глубокий вдох, стараясь унять волнение, протянул руку к контрольной панели и включил аппарат.
Вспыхнул индикатор, заработали анализаторы, определяя среднее эмоциональное зрителей. Загудели трансформаторы приёмной камеры от всевозрастающей психокинетической нагрузки. Нестерпимо ярко засветился экран. «Сейчас, вот, сейчас, — ликовал Драфт, — вот он, успех…» Раздался долгожданный щелчок.
От изумления Драфт открыл рот. Он зажмурился, тряхнул головой, словно стараясь отогнать дурной сон, снова поглядел перед собой. Это был не сон.
В приёмнике, поправляя красный галстук, стоял широкоплечий мужчина в сером костюме. В руках он держал зловещего вида автомат с коротким стволом. Драфт в ужасе потянулся к красной кнопке, но было поздно. Сквозь пластиковую дверцу человек с сожалением смотрел на профессора. Потом, выломав её ударом ноги, обрушил могучий кулак на челюсть гениального изобретателя.
Драфт почувствовал, что летит вниз, но лишь оказавшись на мостовой, услышал звон разбитого стекла. С трудом приподнял голову и увидел, как из его окна на втором этаже, откуда только что вылетел он сам, легко выпрыгнул широкоплечий незнакомец. Приземлившись, тот изящно отряхнул свой светло-серый костюм, достал из нагрудного кармана платок и принялся смахивать пыль с носков ботинок.
— Где-то я его видел, — подумал Драфт и тут взгляд его упал на афишу кинотеатра. С рекламного холста на него смотрел супермен в сером костюме…
— Держите его, держите! — слабо закричал Драфт.
Человек прекратил свой туалет, ухмыльнулся и, бросив что-то в сторону своего создателя, в два прыжка исчез за углом.
— Золотой! — отметил про себя Драфт, разглядывая портсигар, очутившийся прямо перед его носом. — Да с каким бриллиантом! Вот он, успех! — восторженно прошептал он, прежде чем исчезнуть в столбе пламени.
