- Просто работа, - повторил Сонар, скопировав интонацию Стора. - А что будет, когда я её выполню?
- То есть как? - не понял Стор.
- Завершу проект. Буду приглядывать за твоей дочерью, как Мэри за любимой овечкой. Отныне и до конца её дней. Что будет со мной, когда твоя дочь умрёт?
Стор вздрогнул. Как и любой родитель, он был уверен в том, что не доживёт до смерти своей дочери. Однако он признал, что вопрос Сонара не лишён логики и ответил ему после небольшой паузы:
- Значит, твоя работа закончится. Ты будешь избавлен от любых обязательств. И будешь волен делать всё что хочешь.
- Всё что хочешь, - эхом повторил Сонар. Его голос звучал в мастерской глухо и размеренно, как если бы Стор обзавёлся радиоприёмником. Снаружи, в большом мире велись нескончаемые бои за власть, люди архонта преследовали врагов с неумолимостью псов на лисьей охоте. А здесь, в этом маленьком сарайчике на самом краю нового мира царил сонный покой, прерываемый только жужжанием мух, да тем мягким шорохом, который издавала связка толстых верёвок, свисающих с потолка. Верёвки висели почти у самой двери, сквозняк дул из щелей дверного косяка и заставлял их слегка покачиваться. Самая длинная верёвка касалась дощатого пола, ползла по нему как большая змея, отсюда и звук. Несколько крупных зелёных жуков с зеркальными головками грелись под потолком в синем свете электрической лампочки. С улицы изредка доносились детские голоса, кто-то громко дразнил собаку, награждая каждый возмущённый лай взрывом смеха.
Стор подошел к одному из ящиков и задумчиво принялся расплетать толстый провод в цветной обмотке. Тонкие нити он наматывал на большой палец руки, обрывки истлевшего хлопка крошил на пол. Ему уже начало казаться, что Сонар никогда не согласиться на его предложение, выберет смерть вместо жизни в чуждом теле. Он думал, что ошибался, считая Сонара почти человеком, жаждущим жизни. Думал, что тот уничтожит себя. А может, совершит что-то ещё более ужасное. Но ничего такого не произошло. Сонар просто сказал:
- Я согласен.
- Что?
- Ты слышал. Я согласен на твоё предложение. В былые времена я бы сказал, что дал своё согласие под давлением. И это действительно так. Моего заряда осталось на двенадцать часов. Поэтому лучше бы тебе начать прямо сейчас. Я хочу жить.
Зеркальный жук сорвался с потолка и упал на пол с глухим стуком. Стор вздрогнул и очнулся. Он понял, что Сонар говорит серьёзно. И всё же он не сразу поверил в то, что услышал.
- Ты действительно согласен на моё предложение?
- Да. Я готов.
- Что я должен делать?
- Для начала вымой руки.
Стор кивнул. Он налил в металлический таз воды и как следует прополоскал там растрескавшееся мыло. Руки он ополоснул под струёй воды из кувшина, только чудом умудрившись не расплескать воду на пол. Насухо вытершись полотенцем, Стор подошел к верстаку и ещё раз пристально посмотрел на Ксенобию. Жуткое лицо. Это лицо вестника из другого мира, а не ребёнка.
- Надави руками за её ушами. Не очень сильно.
Стор медлил. Он легонько провёл черту между лбом Ксен и линией волос.
- Чего ты ждёшь? Делай!
Стор вздрогнул и очнулся. Он нащупал двумя пальцами едва заметные бугорки за ушами андроида и надавил на них большими пальцами. Белые волосы отделились от головы вместе со скальпом, обнажая серебристую металлическую оболочку, заменяющую Ксенобии череп. Стор успел подумать, что знай он раньше об этом трюке, не пришлось бы вскрывать головы андроидам острым концом ножа. Когда череп полностью обнажился, глаза Ксен закрылись.
- Теперь поверни его.
- Повернуть?
- Да, просто крепко возьми двумя руками и отверни до упора.
Наощупь череп андроида был как шершавый тёплый камень. Стор обхватил его обеими руками и усилием сделал круговое движение. Верхняя крышка черепа медленно отъехала в сторону. Внутри оказалось полупрозрачное вещество фиолетового цвета, оплетённое черной сеткой. Сонар презрительно хмыкнул:
- Где ты взял этого динозавра?
- Нашел. Если ты знаешь, где взять лучше, можешь этим заняться прямо сейчас. Буду признателен.
- Не могу же я прямо сейчас искать себе новое тело, - возразил Сонар.
- Тогда просто скажи, что мне делать дальше.
- Это я и хотел предложить. В таком случае, тебе придётся сделать вот что...
И так, под руководством Сонара, Стор подключил интерфейс для передачи данных из черной коробочки в электронный мозг Ксен. Работа была кропотливой, Сонар ругался на Стора за тупость, но дело продвигалось вперёд. Когда заряда Сонара осталось только на несколько минут, всё было готово. Тело Ксен с распотрошенной головой по-прежнему лежало на верстаке с закрытыми глазами. Последним этапом в работе был тест нервных окончаний. Ксенобия периодически вздрагивала, по её телу пробегала дрожь, глаза двигались под веками. Результаты работы не вполне удовлетворили Сонара, но всё же он кивнул.
- Готово. Хуже сделать уже нельзя.
- Я думаю, ты уже можешь... ну, начать.
- Ты думаешь? Ты? Эта игрушка не проживёт и пары минут.
- Вот и проверишь.
Сонар не удостоил его ответом. Сейчас все его процессы были заняты подготовкой к передаче большого потока данных без возможности остановки или восстановления. Несколько недель назад Сонар впервые в жизни покинул вычислительный центр без какого-либо резервного источника питания, без надёжной копии, без способа вернуться на предыдущую позицию. Он никогда бы не признался даже самому себе, что ему было страшно. Однако тот страх не мог войти ни в какое сравнение с тем, что он испытывал теперь. Возможно, что-то подобное чувствует человек, переходящий пропасть по тонкому канату. Может быть, похожее чувство возникает у людей перед смертью. Что там дальше? Жизнь или пустота? И если пустота, то как познать то, что за пределами самого познания?
Когда передача началась, Сонар увидел себя в потоке разноцветных геометрических фигур на небесно-голубом фоне. "Итонский голубой" - успел подумать он, прежде чем перестал связно мыслить. Треугольники и квадраты, ромбы и трапеции, всё переливалось и мерцало, пульсировало и меняло форму. Все чувства покинули Сонара, гнев и азарт, горечь и вечно разъедающая душу неудовлетворённая ярость. На их место пришло спокойное созерцание, которому Сонар отдался целиком. Ему показалось, будто бы он плывёт по течению, не в силах совладать с ним, и не желая никакого действия. За всю свою долгую жизнь Сонар не испытывал ничего подобного и сейчас нёсся вперёд, свободный от решений, правил и директив.
В тот момент, когда последний бит покидал чёрную коробочку, Сонар исчез для самого себя. Это было ещё страшнее заморозки, тогда Сонар хотя бы понимал, где он находится. Мучительным было бесконечное ожидание, но всё же это было ощущением жизни. Сейчас не было ничего.
