Итак, с одной стороны вселенная изотропна и симметрична. С другой же, она содержит в себе признаки завуалированной анизотропии, благодаря чему в ней возможна организация углеродсодержащих комплексов в живые структуры. Налицо явное противоречие. И объяснить его можно только допуская, что либо в космосе, либо на уровне флуктуаций физвакуума и зарождения элементарных частиц, либо еще где, существуют и действуют некие движущие силы, генезис которых в настоящее время остается неясным. Сомнений же не вызывает то, что природа их невероятно сложна, И образование некроценоза, включая губительное воздействие «S-фактора» на представителей земного мира и биос Нордленда не могли обойтись без их участия.
Столовая, одновременно являющаяся гостиной и комнатой отдыха, представляла собой переоборудованное хозпомещение с трансформирующимися под земные пейзажи стенами. Удобная мебель, видео-информатека, приличный набор консервированного искусства, включая живопись и музыку — все это могло составить конкуренцию даже VIP-салонам круизных лайнеров. Посередине комнаты стоял средних размеров стол. На нем пять столовых кувертов в окружении тарелок, ваз, сосудов, блюд с всеразличными напитками и снедью.
Во главе стола восседал Тиб, как бы обвивающий предтрапезный интерьер своей патриархальной бородой. То, что он здесь за главного, понятно было с первого взгляда. Справа от него располагался Арни, слева Рон. Фил занял место рядом с Арни. Шлейсер понял: отныне его застольным соседом будет Рон.
Когда все устроились, Фил торжественно провозгласил:
— Сегодня, в честь особого случая, Дзетл приготовил блюдо по моему заказу, а Тиб перевел ультиматора в режим «хаф-лайн».
— Неужели такое возможно? — удивился Шлейсер. Исинт планетарного уровня — это не какой-нибудь миарт и даже не артинатор. Насколько ему было известно, действие Системы Полиандрического Надконтроля нельзя было даже замедлить, не говоря уже о том, чтобы отключить ее, пусть даже частично.
— Поживешь здесь, не такому научишься, — хмыкнул Фил и снял крышку с внушительных размеров чаши, возвышавшейся среди приправ, соусов и салатов.
В нос Шлейсеру, даже несмотря на остаточную дизосмию, ударил восхитительный аромат тушеного со специями мяса. Он недоверчиво покосился на аппетитные куски и непроизвольно сглотнул слюну.
Тиб перехватил его взгляд и рассмеялся:
— Не бойся. По составу аминокислот местные белки отличаются от наших, но кудесник Схорц так перезагрузил Дзетла, что тот научился превращать их в довольно сносную еду.
Он с заговорщицким видом дал знак парабиандру, который, находясь за спинами колониантов, как заправский официант реагировал на первое же распоряжение, и тот наполнил пластиковые стаканы пенящейся молочного цвета жидкостью.
— Что это? — Шлейсер подозрительно уставился на шипящую массу из лопающихся пузырьков.
— Вино из сока плаунов, — поспешил объяснить Фил. Божественный напиток. И в этом тоже заслуга Схорца. Как говорится, земля ему пухом.
— Вообще-то ультиматор не поощряет пьянства, — вступил в разговор Арни — низкорослый блондин продуктивного возраста с выцветшими, холодными, лишенными выражения глазами, седыми висками и волосами, перевязанными на затылке в пучок — но Тибу иногда удается каким-то образом с ним договориться.
Биолог хитро сощурился и, оставив без комментариев слова Арни, взялся за стакан. Остальные, в том числе и Шлейсер, последовали за ним.
Напиток был прохладен, приятен на вкус и отдаленно напоминал вкус плодов манго. Сочное, приправленное острым соусом мясо, таяло во рту и, несмотря на еще дающую о себе знать агевзию и довольно специфический привкус, вызывало в памяти почти забытые чувства. Посуду наполнили еще раз, Притупилась боль. На душе стало тепло и уютно.
Шлейсер вкратце рассказал свою историю, стараясь не касаться того, о чем запретил себе думать. Его не прерывали, давали возможность выговориться. В конце засыпали вопросами о жизни в Метрополии и о состоянии дел в колониях. Он отвечал не меньше часа и порядком устал.
Наконец, насытившись пищей и общением с новичком, делинквенты переключились на свои темы.
Предоставленный себе, Шлейсер жевал твердые и как ему казалось совершенно безвкусные, несмотря на протеиновую коррекцию плоды, и размышлял. Странное дело — ему начинало здесь нравиться. По правде говоря, он ожидал увидеть если и не духовных мертвецов или одичавших, полуобезумевших бродяг, обросших и грязных, подобных тем, кто когда-то с каменными топорами гонялись за мамонтами, то, по крайней мере, страдальцев с расстроенной психикой, склонных к депрессии или наоборот агрессивных, готовых в любой момент сцепиться в смертельной схватке мордоворотов. Но то, что открылось глазам, совершенно не соответствовало первоначальным предположениям. Подогретые вином колонианты вели себя совсем как компания истосковавшихся по радостям жизни матросов, высадившихся после долгого рейса в развеселом, одно лишь что без девочек, припортовом кабачке.
«Оказывается, несмотря ни на что, здесь тоже можно жить», — эта немудреная мысль приободрила его и приятно удивила.
Вглядываясь в лица сотрапезников, он невольно сравнивал их с теми космиянами, с которыми приходилось встречаться раньше. В не столь отдаленные, но ставшие уже историей времена, по цвету и оттенкам кожи он безошибочно определял обитателей тех или иных мест. Например, жители Венеры отличались бледным, с землистым налетом эпидермисом, что являлось следствием недостаточной инсоляции. Марсиане и те, кто проживал в безатмосферной среде, узнавались по следам жесткого ультрафиолета. У профессиональных инфорнавтов, кроме абсолютно седых волос — результат частых трансформаций — кожа была тонкая, часто с недостатком кератина. Обитатели радиационных поясов, вследствие особой эритемы кожного покрова демонстрировали загар с уклоном в оранж. У каскаденианцев же лица были обветренные, задубелые. Тела у всех загорелые, но не до черноты.
Воспользовавшись случаем, Шлейсер более внимательно оглядел своего соседа. Рон, пожалуй, был единственный, кто больше слушал, чем говорил. На вид — ровесник Арни и Фила. Рост выше среднего. Волосы черные, стрижка короткая, на пробор. На удлиненном с впалыми щеками и резкими чертами лице пробивались едва заметные признаки так называемого экзофтальма, или другими словами пучеглазия. Карие глаза смотрят внимательно, изучающе. Если Тиб биолог, Арни осколок звездной пехоты, а Фил собиратель медуз, то Рон, конечно же, врач. Да и вид у него подходящий. Именно так по мнению Шлейсера и должен выглядеть инженер человеческих тел и раздатчик пилюль.
