- Надеюсь, что завтра я вам все доложу лично, - сказал я.
- Даже так? - генерал посопел в трубку. - Эти сроки меня вполне устраивают, Валя, я даже еще пару дней тебе могу выделить. Но не больше.
- Ясно, - сказал я.
- Вот и хорошо, люблю, когда ясность вырисовывается в нашем деле. Действуй, Валя, я тебе серьезно говорю, шторм надвигается.
Значит, зачистка все-таки предрешена. Это меня огорчило больше всего. И что тогда будет с моей Верой Петровной? Честно говоря, привязался я к ней за эти дни. Человечек она правильный, а что так откровенно, как говорится, на близкий контакт третьего рода пошла, так это легко объяснимо: провинция, одиночество, скука, внезапный интерес к новому человеку. Своих-то она как облупленных знает, возможно, у нее даже желания не возникает проявить к кому-то из них симпатию. Сообразительная, умная, красивая женщина. Может, увезти мне ее отсюда от греха подальше? Когда здесь начнется заварушка, ей здесь мало не покажется. И нравилась она мне, по-настоящему нравилась. Пусть и легко все у нас с ней вышло, и инициативу, по большому счету, совсем не я проявил, но чем-то Вера Петровна меня цепляла. И в постели с ней было хорошо, в этом мы с ней уже не раз убедились. Впрочем, время для раздумий и разговоров с ней у меня пока еще было.
Я позвонил Ступакову.
Узнав, что я запланировал сделать, майор искренне удивился.
- Так, Валентин Мокеевич, - сказал он, - бляха-муха, я же с ним уже беседовал!
- Беседовал, - согласился я. - А теперь совершенно новые обстоятельства открылись. Надо с ним еще раз поговорить. А заодно и с Лошаковым, который баней заведовал.
- Я же сегодня в Деминку уехать должен, - заныл Иван Ступаков. - Там трактористы в лесопосадке труп прикопанный нашли. На самоубийство не похоже, самоубийца сам себя в землю зарывать не станет.
- Вот и пошли туда начальника розыска, - сказал я. - Или он у тебя сам думать не умеет? Если так, то тебе его срочно менять нужно. Как хочешь, но ты мне здесь нужен.
- Так ведь время терять не хочется, - не сдавался Ступаков. - Ясно же, пустой номер тянем!
Очень ему в неведомую мне Деминку хотелось. Может, просто сбежать хотел от непонятного дела? Подальше от неприятностей, с ним связанных, оказаться? Люди не очень любят взваливать на плечи чужие заботы. А может, все гораздо прозаичнее было - ждал кто-то майора в Деминке, с нетерпением ждал.
- Ваня, - сказал я. - Ты понял?
- Понял, - после секундной паузы, сказал Ступаков. - Только, Валентин Мокеевич, вам не кажется, что все это зря?
- А это мы потом решим, - злобно ухмыльнулся я в трубку. - После разговора с ними.
Ну, не соображает ничего человек. Факты у него в руках были такие же, какими я владел, а вот не собрал он их воедино. Вот это и есть главный недостаток оперативного работника - там, где надо заняться аналитикой, он пытается соединить несовместимое, а в результате у него ничего не получается.
- Валентин, - сказала у меня из-за спины Вера Петровна. - А вы опять в школу идете?
Делать мне там нечего было! У меня все завязки вырисовывались на завтрашний день. Я уже не сомневался, что все просчитал правильно, дело оставалось за нужным результатом. А для этого надо разговаривать с людьми. Но не зря же говорили, что "колоть" людей я умею. "Колоть" - в смысле заставлять говорить правду. Даже если этого не хочется. Разумеется, без рукоприкладства. Для того чтобы чего-нибудь добиться, у человека должны быть мозги.
- Значит, останетесь? - обрадовалась хозяйка. Как мне показалось, искренне.
- Не останусь, - решительно сказал я. - И тебе дома нечего сидеть. Мне говорили, окрестности у вас здесь живописные. Самое время посмотреть.
Город Сухов и в самом деле располагался в живописной местности. Вся область - зона полупустынь, сплошные степи, которые только ранней весной, пока трава не порыжела от солнца, кажутся обитаемыми. А в окрестностях города Сухова зеленели леса, которым могло позавидовать Подмосковье. И трава в этих лесах местами доходила по пояс человеку. А среди травы таились огромные пятнистые грибы-зонтики, шляпки одного такого гриба хватило бы на целую сковородку. И пауки развесили серебристую паутину среди деревьев. И не было никаких марсиан. И думать о них не хотелось.
- Красиво тут у вас, - сказал я.
- А вы оставайтесь, - улыбнулась Вера.
- Хорошая мысль. Кстати, насчет оставайтесь… А ты не хотела бы уехать?
Вера Петровна остановилась. Глаза у нее лукаво светились.
- Это предложение?
- Понимаешь… - я не мог ей все сказать прямо. - Здесь, возможно, станет очень опасно, а у меня есть такая возможность…
Глаза ее потухли.
- Здесь у меня дом, работа, - изменившимся тоном сказала она. - Все подруги у меня тоже здесь. Но в любом случае, спасибо за предложение, Валентин Мокеевич.
Поговорили! Я клял себя за косноязычие, но что-то удерживало меня от того, чтобы сказать: "Верочка! Вы мне очень нравитесь. Поехали со мной? Рая в шалаше не обещаю, но трехкомнатная квартира во Лбове нуждается в хозяйке, и я думаю, что с этой ролью вы бы превосходно справились. Я не мальчик - говорить слова любви, разве вы не видите всего сами, разве надо что-то говорить?"
В молчании мы дошли до речки Волчанки. Берег круто сбегал к повороту речки, заводь была покрыта крупными белыми лилиями. Было тихо, только в кустах попискивала синичка, да где-то далеко, по ту сторону реки, куковала кукушка, отмеряя кому-то остаток жизни. Похоже, кукушка росла нерадивой, она то и дело сбивалась, озадаченно замолкала и начинала счет заново.
- Лилии хочешь? - спросил я.
- Хочу, - серьезно отозвалась она.
И мне пришлось лезть в воду за лилиями. Из воды я вылез облепленный водорослями и, подозреваю, в таком виде напоминал водяного. Иначе с чего бы Вере так хохотать, словно я клоун из труппы Артура Гаспаряна?
Мы вернулись домой. Я шел обратно, держа одежду в руках. Не надевать же ее на грязное тело!
Во дворе я долго умывался под краном. Вера Петровна вышла из дома с полотенцем.
Надев рубашку, я почувствовал себя человеком.
- И все-таки, - стараясь не смотреть в сторону хозяйки, еще раз спросил я.
- Не люблю жалости, - сказала Вера.
- Какая там жалость! - я взмахнул рукой. - Надоело быть одному.
- Так ты… - сказала Вера и осеклась.
Знал, что она умеет целоваться, но такими жаркими поцелуями меня награждали впервые в жизни.
С утра весь город оказался свидетелем странного и захватывающего зрелища.
В голубых небесах носились два марсианских дисколета, осыпая друг друга лучевыми ударами. Вскоре все небо было исполосовано инверсионными следами, отчего оно стало казаться многократно заштопанным и залатанным. Дисколеты еще немного повоевали без видимого успеха, потом, свистя антигравитационными установками на предельных оборотах, ушли в западном направлении. По городу сразу поползли слухи, что группа патриотов захватила марсианский дисколет и теперь использует его для нападения на треножники. Высказывались предположения, что исчезновение суховского гарнизона марсиан явилось делом рук этих неведомых патриотов. Некоторые говорили об этих патриотах с видимым осуждением, иные с полным безразличием и только редкие жители говорили об этом с надеждой на скорое освобождение от инопланетного гнета. Я точно знал, что они все ерунду говорят. Но что-то в мире действительно происходило. Может, марсиане между собой цапаться начали?
