— Где же они, эти схваченные рамисами жители города? Живы они? Умерщвлены? — бросал торопливые вопросы Залесов, не выпуская прозрачных рук урода.
Тот опять пожал плечами и ответил.
— Нет! Они все живы! Только они пытались бежать и нападали на охранявших их рамисов, а потому их поместили в старом доме давно погибшего кампарта в западном лесу…
Какие-то крики, звон и оглушительный треск, отголоски тяжелых шагов донеслись сюда, и кампарт болезненно и брезгливо поморщился.
Дверь стремительно распахнулась, и Седельников, с развевающимися волосами и возбужденным лицом, вбежал и крикнул:
— Скорее! Скорее! Я, кажется, нашел пленных…
— Они в старом доме, в сожженном лесу, — сказал Залесов.
С торжествующим криком радости и счастья, забывая, что, быть может, любимой девушки нет среди пленных, капитан бросился из комнаты, сбежал по лестнице в сад и через поля, гонимый надеждой и жаждой встречи, мчался, как привидение, а за ним, воя и потрясая палицами, неслась ватага рыжеволосых, пьяных от крови и боя великанов…
Эта толпа людей, руководимых различными чувствами, в сумраке леса казалась вереницей злых духов и оглашала чащу дикими, нечеловеческими криками, завыванием и рычанием.
В то же время карлик со старым профессором вошли в зал и увидели следы разрушения и убийства.
Кампарт остановился и на его лице появилась гримаса страдания.
Он приложил обе руки к груди и дал знать профессору, чтобы тот соединился с ним прибором для разговора.
— Мы, — сказал он, — так тонко организованы, что незначительные температурные и химические изменения мозга, происходящие при появлении мысли или внешнего впечатления, нам заменяют звук голоса… А здесь я чувствую, как вся атмосфера напоена токами возбуждения и жажды крови. Мне больно… мне тяжело…
Подойдя к дивану, он беспомощно упал на него и тяжело дышал, хватаясь тщедушными руками за грудь и горло.
Успокоившись, он подошел к аппарату, висящему на стене, и вдруг отскочил от него и в волнении начал оглядываться.
— Что случилось? — мысленно спросил профессор, подходя к кампарту.
— Я хотел приказать рамисам убрать убитых и послать за безумцами погоню… но аппарат не действует! Кто-то испортил батарею термо-аккумуляторов в рабочих подземельях…
На лице кампарта и в его движениях было совершенное отчаяние. Он опять бросился на диван.
Профессор молча начал ходить по залу, на мгновение вышел на террасу, но, увидев и здесь лужи крови и трупы убитых рамисов, вернулся обратно.
Чуждой казалась картина кровавого, жестокого убийства в этом сказочном доме с его тихим, мерцающим светом и преломляющими его лучи в своих замысловатых гранях драгоценными камнями стен, свода и колонн.
Чтобы развлечь карлика, старый химик начал рассказывать ему об успехах человеческого знания, и когда кампарт внимательно слушал его, он будто случайно спросил:
— Зачем вам, жителям подземелий, нужны подводные лодки?
Кампарт спокойно ответил:
— Мы их посылаем из большого Соляного озера горячих подземелий в океан. Наши лодки добывают пленных для интеллектуального питания рамисов и атров, потомков прежних людей. Морские экспедиции, впрочем, случаются редко, лет через 25… При этом неизбежно гибнут ваши суда… Вы, вероятно, помните, что почти у тропика Козерога погиб большой французский купеческий пароход «Генриэтта»… После этой катастрофы у нас жили 20 человек команды… но они умерли, и нам пришлось…
— Я видел, как погибла «Леди Гамильтон»… — с печалью подумал химик.
— Да, жаль, очень жаль! — покачал головой карлик. — Это была бесполезная жестокость, так как в это же время мы взяли с поверхности нашего материка много пленных…
Карлик вдруг насторожился и, поднявшись, долго слушал.
— Кто-то бежит сюда!.. — сказал он. — Я боюсь!..
По лестнице, действительно, кто-то быстро поднимался.
Профессор, ощупав в кармане револьвер, повернулся к двери, готовясь защищать кампарта.
Но в зал, едва держась на ногах, вошел и почти упал на пол Седельников, едва успев опереться о стену.
— Ее опять увели и где-то спрятали! — крикнул он в исступлении и, подбежав к кампарту, поднял над ним кулак. — Проклятый урод, гнусная тварь!
Залесов удержал его кулак, готовый размозжить голову маленькому, беспомощному уродцу.
— Оставь! — сказал старик строгим голосом. — Он ни в чем неповинен… Расскажи лучше все толком и успокойся!
Капитан начал быстро ходить по залу, тяжело дыша и по привычке щелкая пальцами.
— Я прибежал в старый дом и с этими дикарями перерыл его снизу доверху! — воскликнул он наконец. — Там не осталось ни одной несломанной двери, ни одной запертой комнаты, но я ни живой души там не нашел!
Моряк закрыл лицо руками и разразился тяжелыми рыданиями.
— Дикари нашли следы целой толпы людей и глубокую колею острых колес автомобиля, но след этот вел на дорогу и здесь все следы путались. Что мне делать? Что мне делать? Скажи!..
Схватив за руку старого друга, Илья Максимович смотрел на него полными слез глазами и ждал ответа.
— Надо сначала найти Жукова! — сказал наконец химик. — Мы возьмем карлика и вчетвером отправимся на поиски. Ступай и ищи его!
Но не успел моряк дойти до террасы, когда струящийся повсюду свет начал меркнуть и, вспыхнув, погас.
Глубокая тьма залегла кругом. Бесформенной черной грудой навалилась она и, казалось, придавила своей тяжестью.
— Несчастье! — крикнул в аппарат Залесова кампарт. — Мы разъединены с главными электрическими машинами… Если кто-нибудь из нас — кампартов, видящих при лучах теплоты, будет принужден опуститься в машинные подземелья, — тот погибнет. Атры ненавидят нас… Они усмирены, но не примирены, как рамисы…
— Что же делать теперь? — спросил химик.
Залесов, не дождавшись ответа, протянул руку к кампарту, но карлика уже не было.
Незамеченный в темноте, неслышно ступая, он выскользнул из зала.
Друзья, подавленные случившимся, сидели молча и выжидали событий.
Веселый, жизнерадостный журналист, подружившись с рамисом, решил не отпускать его от себя и по возможности подробно изучить жизнь в подземельях, предоставив карликов Залесову и Седельникову и интересуясь этими могучими и покорными микроцефалами.
Журналист даже не подозревал, что капитану придется во главе целого отряда первобытных людей участвовать в кровопролитном бою и, поглаживая рамиса и угощая его сахаром и шоколадом, он шел вместе с ним через поля, в сторону небольшого озера, видневшегося на западе.
