- Да слезьте же с меня, мерзкий граф, о нас могут подумать дурное!
Отпрянув, граф Артуа вскочил на ноги и сообщил:
- Мы тут упали в темноте...
А Синь со скверной улыбочкой мелко закивал. Не тратя время на пререкания с этим вселенским скептиком, граф Артуа накинул на обнаженный зад аббата сутану и участливо осведомился:
- Аббат, что с вами случилось? Вы не ушиблись? Почему вы не встаете?
- Я, - простонал несчастный аббат Крюшон, - я... прищемил... между ступеньками... яйцо!.. О-о!..
Так вот чем, оказывается, объяснялись его ужасные стоны! Аббата с помощью слуги вызволили из плена - плена, более прочного, нежели тот, в который попал граф, когда беседовал с императрицей в будуаре и угодил рукой в капкан. Едва поднявшись на ноги, аббат Крюшон опрометью кинулся по лестнице в свою комнату, всхлипывая и не желая выслушивать никаких извинений и объяснений графа.
- Понимаете, - рассказывал граф А Синю, - тут кто-то проделал с аббатом скверную шутку - привязал его к шарабану, заткнул рот кляпом и заставил исполнить роль рикши. Я со спины не узнал аббата, а он, вероятно, думает, что я ехал на нем нарочно, и сердится теперь.
- Сю-е-е-та сю-е-ет... - пропел А Синь своим ехидным тоненьким голоском.
У графа уже не оставалось сил, чтобы возмутиться его недоверием. Он поднялся в свою комнату, рухнул в кровать и уснул мертвым сном.
И однако же, приключения этого фантасмагорического дня ещё не совсем закончились. Среди ночи граф проснулся от шума на улице. Шумели, как он сообразил, подгулявшие дигамбары. Окно его комнаты почему-то было открыто настежь, хотя граф, ложась, его не открывал, и голоса отчетливо различались.
- Да я, братцы, пивка... - говорил кто-то голосом императора, - пивка я, братцы, сам всегда со всей душой... Вы думаете, я эту мочу люблю?.. да обрыдла она мне... а пивка... ну вот всегда... - и император икнул.
- От давно бы так! Любо!.. - отвечал нестройный хор дигамбаров. - Да ещё пей, чего стесняешься!..
Послышались глотающие звуки, кто-то отчаянно икнул, кто-то всхлипнул, и голос императора сообщил, вновь всхлипнув:
- Эх, мужики!.. Знали бы вы... Меня ведь - без ножа меня зарезали сегодня... Захожу, а она мне: карды-барды... Как ведь ножом по сердцу полоснуло меня это карды-барды... Эх!..
Послышался гомон и смех.
- А это не графа ли французского окно, что к твоей женке под подол лазит? - спросил кто-то.
- Оно самое! Здесь он, - подтвердил хор дигамбарских голосов.
- А давайте тогда графу под окно нассым! - предложил кто-то. - Пущай знает!
Послышались изобильные журчащие звуки, и кто-то проорал:
- Эй, граф! Выходи с императором на дуэль - кто кого перессыт!
- Того и женка будет! - добавил другой, и все загоготали.
- Эй! - горланили подгулявшие дигамбары. - Граф! Эй! Выходи!
- Да спит он, отрубился, - сказал кто-то из них.
- Да ни хрена не отрубился, - пьяно опроверг другой, - просто выйти к нам ссыт!
- Он нас ссыт, а мы ему под окно ссым! - сострил кто-то, и все снова загоготали.
А граф, действительно, не собирался выходить к этой пьяной толпе. Вряд ли кто мог его услышать, но на всякий случай он крепко закрыл глаза и стал громко сопеть, изображая сонное дыхание.
- Эй! Граф!.. - не унимались гуляки.
- Да не слышит он! - наконец порешили они. - Столько икры съел конечно, теперь в полном отрубе.
Голоса стали отдаляться. Где-то на грани слышимости ещё раз прозвучало:
- Меня ведь... я пивка... как ножом по сердцу... карды-барды...
- И граф наконец действительно отрубился.
* * *
- Господа! - воскликнул вдруг граф. Он приподнялся на локте и оглядел всех глазами человека, ещё ничего не соображающего со сна. - Господа, знали бы вы, что мне сейчас приснилось! Будто бы мы с этим толстяком аббатом Крюшоном поехали в Некитай, а там попали на бал, и я стал есть лягушачью икру, а...
- Да уж знаем, - хохотнув, отвечал Фубрик. - Что читали, то тебе, граф, и снилось.
Граф заморгал, соображая. Последовали долгие объяснения, и наконец, граф Артуа уразумел, что приключения его сна были те самые, о которых вслух читал Ходжа.
- Боже мой! - возопил благородный сын Франции. - Так это только книга! Слава Богу! А то я... - тут он кинул взгляд на себя и осекся. - Господа, прошу простить мою наготу. Может быть, вы дадите мне чем укрыться?
- Ничего, ваше сиятельство, - ободрил дзенец, - мы тут все мужчины, чего стесняться.
- Считай, граф, что ты в бане, - ухмыльнулся и Фубрик.
- Но... а если войдет дама?
- Откуда ей взяться?
- Ну...
- Ничего, граф, ничего, вам нечего стесняться, - прозвенел вдруг девичий голосок. - Я вас уже разглядела. Хи-хи.
Взоры всех обратились в сторону этого голосочка, а принадлежал он, как высветило пламя костра, особе европейского вида и юных лет. Девица, скромно опустив глаза, но смело двигая бедрами, прошла к костру мимо мужчин и присела рядом с тем, кто назвался Конаном.
- Вы позволите даме обсохнуть? - спросила девица и снова хихикнула.
- Мадмуазель, - начал граф Артуа, согнув колени и заслоняя ими то, что в Европе почему-то считают неприличным, - прошу прощения за мою...
- Прелесть Прерий! - вдруг ахнул Фубрик, все это время пристально разглядывавший гостью. Дама, в свою очередь, взглянула на Фубрика повнимательней и завизжала от радости:
- Пи-ит!.. Лапочка! - и она кинулась ему на шею.
В этот самый момент вошедший до девицы очкастый гость будто стряхнул оцепенение, уставился на гостью и заорал:
- Я Конан!
Прелесть Прерий обернулась на него и приветливо кивнула головой:
- Хэллоу, детка, и ты здесь! Рада тебя видеть, - и получалось так, будто она и с этим тоже знакома.
Дзенец и Ходжа обменялись взглядами - они двое чувствовали некую симпатию друг к другу и молчаливое взаимопонимание. Ученик дзенца что-то пискнул.
- Он говорит, - перевел дзенец, - что нехудо бы нам познакомиться с нашим новым гостем.
- Гостьей, - сказала Прелесть Прерий. - Ну, что же ты, Пит, представь меня. - И она кокетливо поправила волосы.
- Чего же нет, - сплюнул Фубрик. - Пожалуйста. Да я всю вообще историю могу рассказать, как мы с этой крошкой познакомились. Хотите послушать?
Все, включая графа и исключая лысого очкарика, выразили живой интерес.
СЕРВИС И МЕНЕДЖМЕНТ
4. ЗОРКИЙ ОРЕЛ (сервис)
Кто вам сказал, что нам с Джимом о сервисе рассказать нечего? Еще как есть. И не из книг, не с чужих слов - сами все пробовали. Стояли, так сказать, лицом к лицу с клиентом - с открытым, так сказать, забралом.
А затеял все Джим. Как-то раз то ли в баре, то ли где ещё прослышал он, что у одного мужика, владельца магазина, весь персонал уволился. Думали, он согласится им зарплату поднять, а хозяин - Картер его звали, кстати, - ни в какую - лучше разорюсь! Джим меня и уговорил - пойдем, говорит, к этому жмоту да снимем у него магазинчик в аренду. А мы как раз после "Ихайко" были, в неопределенном состоянии, я и согласился. Что ж, сходили мы и обо всем сговорились. Джим, он кому хочешь лапши навешает, надо сказать, да и я всегда умел с людьми ладить. Так что все в наилучшем виде прошло. Картер нас спрашивает:
