На космояхту я вернулся, что называется, выжатым как лимон. Весь обратный путь к Интайру я проспал и следующие три дня вел себя, как сомнамбула, и почти не общался ни с кем из своих друзей по университету. К счастью, контакты с майруми в то время не были редкостью и я не стал чем-то вроде звезды эстрады и смог по возвращении заняться тем, чем и желал, – научными исследованиями. На своем компьютере я несколько раз просмотрел запись моего разговора с Гудэрой и вскоре выяснилось, что обращать внимание мне следовало в основном на собственные словесные излияния. Короткие реплики Гудэры почти не несли практической информации и он лишь изредка высказывал сомнения, а в основном занимался тем, что поощрял меня делать смелые предположения.
Мое положение в столичном университете, называемом "Айлас-Джари", что вполне можно перевести, как "высокий полет научной мысли", в то далекое время, а я учился в аспирантуре, позволяло мне самому выбирать объект моих научных исследований. Университетское начальство еще до моей встречи с Гудэрой сделало мне шаг навстречу и я получил предложение стать научным сотрудником на службе главной научной администрации Интайра.
Синекурой это назвать было нельзя, так как я сильно проигрывал в деньгах, ведь до этого я получил классическое образование по контракту с частной корпорацией, которая была заинтересована в специалистах работающих в области биохимии и уже приступил к стажировке. Администрация выкупила мой контракт и уплатила корпорации солидную неустойку, а потому мне пришлось переехать из роскошных апартаментов в небольшую квартиру и довольствоваться весьма скромной стипендией, но зато теперь мне была предоставлен прекрасный лабораторный корпус, очень солидный бюджет и право создать независимую научную лабораторию и самому планировать весь ход дальнейших научных исследований.
Именно эта лаборатория в последствии и стала ядром, зародышем того самого научно-исследовательского института, который почти в полном составе отправился на Фроймил. А начиналось все с того, что я развесил по всему университету несколько сотен объявлений, в которых был перечислен ряд вопросов, которые я ставил перед собой и перед своими будущими коллегами. Этот нехитрый трюк позволил мне привлечь сорок семь интар и интаров, студентов и научных сотрудников университета "Айлас-Джари". Некоторые из них были чуть ли не втрое старше меня по возрасту, а кое-кто уже успел получить высокие научные степени и звания. В основном, всех их интересовала тематика моих исследований, а не возможность получать высокий должностной оклад.
Сотрудники моей лаборатории с головой погрузились в работу. В отношениях с ними меня сильно выручало то, что мне выпало счастье встретиться с Гудэрой и потому никто не считал, что я незаслуженно получил должность руководителя научной лаборатории. Еще большее впечатление на них производили регулярные послания майрума, который каким-то невероятным образом следил за нашей работой, но прошло долгих пятнадцать лет прежде, чем я получил очередное приглашение отправиться в космос и встретиться с Салорой. Наша лаборатория к тому времени сделала несколько довольно впечатляющих открытий, расширилась, нам существенно увеличили фонды и обласкали всяческими милостями, но именно это приглашение было нашей самой большой наградой.
Однако, Салору совершенно не интересовало то, чего мы достигли за эти годы и она разговаривала со мной о несколько иных вещах. Если после разговора с Гудэрой я заинтересовался проблемами нейрохимии, в результате чего наша лаборатория смогла разобраться с причинами возникновения алкогольной и наркотической зависимости и мы нашли способы преодоления такой зависимости не только у интари, но и у представителей других рас, а так же научились снимать такую зависимость даже у животных, то Салора направила мои мысли совершенно по другому руслу.
Эта миниатюрная майрума разговаривала со мной так, словно присутствовала при моем разговоре с Гудэрой и между двумя беседами не было долгих пятнадцати лет. Салора, в отличии от Гудэры, была куда разговорчивее и позволяла себе делать обобщения, в которых она характеризовала различные аспекты деятельности интари. Она, правда, считала нас смешными и забавными существами, для которых быть первыми было самым главным побудительным мотивом всей нашей деятельности. Меня это нисколько не оскорбляло и я даже встал перед ней в горделивую позу, когда поинтересовался у неё весьма дерзким тоном:
– Салора, разве интары не имеют на это оснований? Кто в галактике Хизан может обвинить нас в том, что мы тупые, жестокие, бесчувственные и грубые животные? Да, мы стремимся быть первыми среди равных и это заставляет нас искать пути, ведущие к совершенству каждого и всех нас вместе взятых.
В ответ Салора с грустью сказала мне следующее:
– Эм, этот путь может привести интари к страданиям.
Ответ Салоры меня несколько озадачил. У меня возникло, вдруг, такое ощущение, что майруми не всегда были такими, какими я их встретил, и что они сожалеют о том, что стали столь совершенными существами, которые мыслили категориями близкими к вечности. Эта майрума, повела себя со мной так, словно она стремилась полностью разрушить все мои прежние представления о народе майруми, да, и о миссии интари тоже. Причем делала она это совершенно невообразимым образом.
Салора была миниатюрной и необычайно эффектной майрумой, она, явно, любила произвести впечатление на особей противоположного пола и потому постоянно принимала красивые позы. Правда, на меня это не особенно действовало, я к тому времени стал совершенным аскетом и настолько сублимировал свое половое влечение, что даже в мыслях уже не держал ничего такого. К концу нашей беседы, которая продлилась почти пять дней, я уже не был уверен в том, что мне следует и дальше отказываться от предложений, которые мне частенько делали знакомые интары.
В Сартуаз я вернулся несколько озадаченным. Мои коллеги ждали, что я прилечу из звездной системы Людиз осененный новыми идеями, а я лишь занялся переоценкой всех прежних достижений Интайра и не только в области науки. Зато мой разговор с Салорой на добрых полтора года практически остановил всю научную деятельность нашей лаборатории, в которой уже работало более двухсот интари, и превратил ее в дискуссионный клуб сибаритствующих типов, которые вовсю манкировали своими обязанностями научных сотрудников.
Право же, мне уже казалось, что моя встреча с Салорой закончилась полным провалом, в первую очередь на поприще науки, когда, в один прекрасный момент, занимаясь сексом сразу с двумя очаровательными молоденькими интарами, я, вдруг, вскочил с кровати и бросился к своему компьютеру, поняв, что знаю то, как именно в нашем организме происходит процесс перераспределения химических веществ, отвечающих за энергетику нервных волокон.
