Сейчас этот знаток астрономии и вагонных тамбуров стоял правой ногой на полке, а левым коленом на столике, пригнувшись и положив запястья сведённых рук на полуопущенную раму. И стрелял куда-то в темноту за окном, вниз и влево, сопровождая почти каждый выстрел кратким удовлетворённым хмыканьем. Из темноты ему отвечали.
Илья, всё так же придерживаясь за перегородку, сел на нижнюю полку справа. Оказалось — кому-то на колени. Потревоженный, впрочем, никак не отреагировал. Илья поспешно извинился и пересел ближе к окну, почти к самому столику. Лопнуло, брызнув осколками, стекло, молодой человек шарахнулся и негромко выругался. Потом, тщательно прицелившись, ответил и опять удовлетворённо хмыкнул.
— Мазилы! — сообщил он Илье, чуть отвернувшись от окна.
Ещё одна пуля взвизгнула рикошетом от стенки вагона — и молодой человек опять прицелился. Но выстрела на этот раз не последовало.
— Всё! — сказал он с каким-то даже облегчением.
Перелез через столик, уселся напротив Ильи, выковырял из пистолета обойму, ощупал и вставил обратно. И швырнул пистолет на колени тому, кто неподвижно сидел рядом с Ильёй.
— Вот теперь уже окончательно всё, — проговорил молодой человек. Голос его был удивительно спокоен и не соответствовал обстановке. — С добрым утром! — сказал он Илье. — Как спалось? Я вас немножко потоптал, извините.
— Ничего… — машинально ответил Илья и огляделся.
Глаза постепенно привыкали к темноте, но увидел он немного — а за окном и вовсе была чернота. Два рикошета подряд проверещали за стенкой, и молившийся (судя по голосу — сухой коричневолицый старик на нижней боковой полке через проход) на секунду умолк, а потом забормотал быстрее.
Молодой человек вздохнул и сел в свою излюбленную позу: набычился, свесил и без того обвислые плечи и, сцепив пальцы рук, зажал их между коленями. (В этой позе он грустил, хохотал, размышлял и даже заигрывал с девушками. Небезуспешно.)
— Когда вломятся, — негромко сказал он Илье, — имейте в виду: это не я стрелял. Это вот он стрелял, — и кивнул на молчаливого соседа Ильи. — И ты, папаша, тоже имей в виду! — обратился он к молившемуся. — А остальные всё равно ничего не видели и не помнят.
— А в кого вы стреляли? — спросил Илья.
— В людей, — со странной интонацией ответил молодой человек.
— Это-то я понял, — сказал Илья. — А…
— А большего я сам не понимаю, — отрезал молодой человек. Но, подумав, снизошёл до объяснения: — В меня стреляли, вы же видели. Я отвечал. А потом отвечалки кончились — это вы тоже видели. Вот и всё… Выкарабкаемся! — пообещал он Илье и, кажется, улыбнулся. — Если он, — (снова кивок на молчавшего), — не врал, через полчаса тут будет рота спецназа. На бэтээрах.
— Так, значит, он… — Илья дотронулся до плеча соседа и сразу отдёрнул руку.
— Ну да, из них, — сказал молодой человек. — Был… Вы бы пересели, а то испачкаетесь. Ага!..
— Что «ага»? — спросил Илья, поспешно пересаживаясь.
— Тихо!.. Лезут, слышите?
Илья слышал. Лезли (ломились) через тамбур возле купе проводника. Не хотелось сидеть спиной к ломившимся, но и садиться обратно, рядом с мертвецом, тоже не хотелось.
— Сообразили, что отвечалок больше нет, — шёпотом объяснил молодой человек. — Всё! Тихо сидим полчаса и всего боимся!
— Как они остановили поезд? — успел спросить Илья, а молодой человек успел ответить:
— Поезд ушёл. Они вагон отцепили — мы же в последнем. Я как раз на толчке сижу, и тут свет… Всё! — оборвал он себя. — Сидим и дрожим за свои шкуры.
— А что им нужно? — всё-таки спросил Илья.
— Сейчас нам нужен тот, кто стрелял из вашего окна, — ответил ему из прохода молодой сильный голос уверенного в себе человека, привыкшего к беспрекословному повиновению, и электрический луч фонарика осветил купе. — Надеюсь, это были не вы? — спросил обладатель голоса, переводя луч с молодого человека на Илью и обратно. — Впрочем, я уже вижу, кто это был. Мир праху его, он хорошо стрелял. — Фонарик погас.
Молодой человек скромно промолчал. Илья, покосившись на него, тоже. Молившийся опять ускорил бормотанье, и сильноголосый благодушно бросил ему через плечо:
— Зря стараетесь, уважаемый. Бога нет… Анаша! — воззвал он в темноту тамбура. — Долго будешь копаться?
Кто-то невидимый (надо полагать, Анаша) подошёл, звякнув оружием.
— По два человека в каждый тамбур, — вполголоса распорядился вожак. — Остальных распредели по вагону, а одно купе освободи для раненых… Да повежливее, понял? Это не враги, это заложники. От обращения с ними зависит судьба моего дела.
— Дэвять чэловэк! — яростно прошипел Анаша. — Дэвять!
Молодой человек вздохнул.
— Девять жизней на твоей совести, — спокойно ответил вожак. — Ты плохо учил их стрелять, Анаша.
— У мэня ымя есть, — угрюмо буркнул Анаша.
— И тебе не терпится его обнародовать?
Анаша промолчал и шагнул к тамбуру.
— Ещё не всё, — остановил его вожак. — Говоря о раненых, я имел в виду и пассажиров тоже. Нам не следует выглядеть извергами. И последнее. Проводника — к пассажирам. Я займу его купе. Выполняй. Да! Антошу ко мне.
Вожак сел рядом с Ильёй, освобождая проход, и по проходу потянулись молчаливые вооружённые люди, посвечивая фонариками под ноги и время от времени вполголоса извиняясь. Очень вежливые террористы. Или очень хорошо выдрессированные. Наверное, это была не первая их акция…
В одном из проходивших мимо силуэтов Илья уловил что-то знакомое и вздрогнул. Снайперская винтовка — длинная, с толстой трубой оптического прицела… Но какого чёрта, ведь это было во сне!
— Антоша! — позвал вожак, и владелец винтовки, оглянувшись, стал пробираться назад.
— Я думал, что вы дальше, — извиняющимся голосом сказал он, блеснув очками, и аккуратно уселся на краешек скамьи рядом с убитым. Винтовку он поставил между колен. Она ему явно мешала. Он абсолютно не умел с нею обращаться и носил, надо полагать, для самоутверждения.
— Понимаешь, Антоша… — как бы в некотором затруднении проговорил вожак. — Люди обозлены… А ты у нас самый интеллигентный — после меня, конечно. Но мне что-то опять нездоровится, и вообще… Поэтому, пройдись-ка ты по вагону и объясни пассажирам их положение. Я буду в купе проводника, если возникнут жалобы, направляй ко мне. Но постарайся, чтобы жалоб не возникало.
— Хорошо, я постараюсь, — серьёзно ответил Антоша и поправил мизинцем очки, неловко отведя винтовку в сторону.
— Вот оружие тебе не понадобится, — сказал вожак. — И даже помешает. — Он протянул руку, и Антоша неохотно отдал ему винтовку.
