Кацман откликнулся немедленно:
– «Она схватила ему за руку и неоднократно спросила: где ты девал папку?»
– Ничего… – сказал Андрей, тяжело дыша носом. – Это тебе не поможет, шпионская морда…
На лице Изи мелькнуло изумление. Впрочем, через секунду он уже вновь ухмылялся своей отвратительно-издевательской ухмылкой.
– Ну как же, как же! – сказал он. – Председатель организации «Джойнт» Иосиф Кацман, к вашим услугам. Не бейте меня, я и так все скажу. Пулеметы спрятаны в Бердичеве, место посадки обозначим кострами…
Вошел испуганный дежурный, неся перед собой в далеко вытянутой руке листок описи.
– Нету тут папки, – пробормотал он, кладя листок перед Андреем на край стола и отступая. – Я в регистратуру звонил, там тоже…
– Хорошо, идите, – сказал Андрей сквозь зубы.
Он взял чистый бланк допроса и, не поднимая глаз, спросил:
– Имя? Фамилия? Отчество?
– Кацман Иосиф Михайлович.
– Год рождения?
– Тридцать шестой.
– Национальность?
– Да, – сказал Кацман и хихикнул.
Андрей поднял голову.
– Что – да?
– Слушай, Андрей, – сказал Изя. – Я не понимаю, что это с тобой сегодня происходит, но имей в виду, ты на мне всю свою карьеру испортишь. Предупреждаю по старой дружбе…
– Отвечайте на вопросы! – произнес Андрей сдавленным голосом. – Национальность?
– Ты лучше вспомни, как у врача Тимашук орден отобрали, – сказал Изя.
Но Андрей не знал, кто такая врач Тимашук.
– Национальность!
– Еврей, – сказал Изя с отвращением.
– Гражданство?
– Эс-эс-эс-эр.
– Вероисповедание?
– Без.
– Партийная принадлежность?
– Без.
– Образование?
– Высшее. Пединститут имени Герцена. Ленинград.
– Судимости имели?
– Нет.
– Земной год отбытия?
– Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой.
– Место отбытия?
– Ленинград.
– Причина отбытия?
– Любопытство.
– Стаж пребывания в Городе?
– Четыре года.
– Нынешняя профессия?
– Статистик управления коммунального хозяйства.
– Перечислите прежние профессии.
– Разнорабочий, старший архивариус Города, конторщик городской бойни, мусорщик, кузнец. Кажется, все.
– Семейное положение?
– Прелюбодей, – ответствовал Изя, ухмыляясь.
Андрей положил ручку, закурил и некоторое время рассматривал задержанного сквозь голубой дымок. Изя был осклаблен, Изя был взлохмачен, Изя был нагл, но Андрей хорошо знал этого человека, и он видел, что Изя нервничает. По-видимому, ему было из-за чего нервничать, хотя от папки он сумел избавиться, прямо скажем, ловко. По-видимому, он понимал теперь уже, что берутся за него по-настоящему, и поэтому глаза его нервно щурились, а уголки осклабленного рта подрагивали.
– Вот что, подследственный, – сказал Андрей с хорошо отработанной сухостью. – Я настоятельно рекомендую вам вести себя прилично перед лицом следствия, если вы не хотите ухудшить своего положения.
Изя перестал улыбаться.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда я требую, чтобы мне было предъявлено обвинение и объявлена статья, по которой произведено задержание. Кроме того, я требую адвоката. С этой минуты без адвоката я не скажу ни слова.
Андрей внутренне ухмыльнулся.
– Вы задержаны по статье двенадцатой у-пэ-ка о профилактическом задержании лиц, дальнейшее пребывание которых на свободе может представлять социальную опасность. Вы обвиняетесь в незаконной связи с враждебными элементами, в сокрытии или уничтожении вещественных доказательств в момент задержания… а также в нарушении постановления муниципалитета, запрещающего выход за городскую черту из санитарных соображений. Это постановление вы нарушали систематически… А что касается адвоката, то прокуратура может предоставить вам адвоката лишь по истечении трех суток с момента задержания. В соответствии с той же статьей у-пэ-ка, двенадцатой… Кроме того, поясняю: вы можете заявлять протесты, вносить жалобы и подавать апелляции только после того, как удовлетворительно ответите на вопросы предварительного следствия. Все та же статья двенадцатая. Вам все понятно?
Он внимательно следил за Изиным лицом и видел, что Изе все понятно. Было совершенно ясно, что Изя будет отвечать на вопросы и ждать истечения трех суток. При упоминании об этих трех сутках Изя довольно откровенно перевел дух. Прелестно…
– Теперь, когда вы получили разъяснение, – сказал Андрей и снова взял ручку, – продолжим. Ваше семейное положение?
– Холост, – сказал Изя.
– Домашний адрес?
– Что? – спросил Изя. Он явно думал о другом.
– Ваш домашний адрес? Где проживаете?
– Вторая Левая, девятнадцать, квартира семь.
– Что вы можете сказать по существу предъявленного обвинения?
– Пожалуйста, – сказал Изя. – Насчет враждебных элементов: сумасшедший бред. Первый раз слышу, что бывают какие-то враждебные элементы, считаю это провокационной выдумкой следствия. Вещественные доказательства… Никаких вещественных доказательств при мне не было и быть не могло, потому что никаких преступлений я не совершал. Поэтому я ничего не мог ни скрыть, ни уничтожить. А что касается постановления муниципалитета, то я – старый работник городского архива, продолжаю там работать на общественных началах, имею допуск ко всем архивным материалам, а значит, и к тем, которые находятся за чертой города. Все.
– Что вы делали в Красном Здании?
– Это мое личное дело. Вы не имеете права вторгаться в мои личные дела. Докажите сначала, что они имеют отношение к составу преступления. Статья четырнадцатая у-пэ-ка.
– Вы бывали в Красном Здании неоднократно?
– Да.
– Можете назвать людей, которых там встречали?
Изя ужасно осклабился.
– Могу. Только следствию это не поможет.
– Назовите этих людей.
– Пожалуйста. Из нового времени: Петэн, Квислинг, Ван Цзинвэй, Биляк…
Андрей поднял руку.
– Попрошу в первую очередь называть людей, которые являются гражданами нашего города.
– А зачем это понадобилось следствию? – агрессивно осведомился Изя.
– Я не обязан давать вам отчет. Отвечайте на вопросы.
– Я не желаю отвечать на дурацкие вопросы. Вы ни черта не понимаете. Вы воображаете, что раз я встретил там кого-то, значит, он там и на самом деле был. А это не так.
– Не понимаю. Объясните, пожалуйста.
– А я и сам не понимаю, – сказал Изя. – Это что-то вроде сна. Бред взбудораженной совести.
– Так. Вроде сна. Вы были сегодня в Красном Здании?
– Ну, был.
– Где находилось Красное Здание, когда вы в него вошли?
– Сегодня? Сегодня там, у синагоги.
– Меня вы там видели?
Изя опять осклабился.
– Вас я вижу каждый раз, когда захожу туда.
– В том числе сегодня?
– В том числе.
– Чем я занимался?
– Непотребством, – сказал Изя с удовольствием.
– Конкретно?
– Вы совокуплялись, господин Воронин. Совокуплялись сразу со многими девочками и одновременно проповедовали кастратам высокие принципы. Втолковывали им, что занимаетесь этим делом не для собственного удовольствия, а для блага всего человечества.
Андрей стиснул зубы.
– А вы чем занимались? – спросил он, помолчав.
– А вот этого я вам не скажу. Имею право.
– Вы лжете, – сказал Андрей. – Вы там не видели меня. Вот ваши собственные слова: «Судя по твоему виду, ты побывал в Красном Здании…» Следовательно, там вы меня не видели. Зачем вы лжете?
– И не думаю, – легко сказал Изя. – Просто мне было стыдно за вас, и я решил дать вам понять, что вас там не видел. А теперь, конечно, другое дело. Теперь я обязан говорить правду.
Андрей откинулся и забросил руку за спинку стула.
– Вы же говорите, что это вроде сна. Тогда какая разница, видели вы меня во сне или не видели? Зачем что-то там давать понять?..
– Да нет, – сказал Изя. – Я просто постеснялся вам сказать, что именно думаю о вас иногда. И зря постеснялся.
Андрей с сомнением покачал головой.
